Когда-то я всегда помнил, как Ты выглядишь. Когда-то я мог узнать Тебя по запаху. Когда-то мы лежали на кровати после занятий любовью, и Ты гладил меня по щеке, перебирал мои волосы, нежно целовал в шею. Когда-то…
Сейчас я даже не вспомню Твое имя. Но удивительно, я помню Твои обжигающие прикосновения, все до единого. Как Тебя звали?
Впрочем, это не важно. Это было важным раньше, когда их еще не было в моей жизни. Таблеток.
Кажется, меня зовут Билл Каулитц. Мне двадцать два или двадцать три года. И я наркоман.
Я бы не хотел никого утомлять историей, как я докатился до этого. Она такая же, как миллионы других: вот тебе дают попробовать маленькую таблеточку на какой-то пьяной вечеринки, таблеточку, «от которой зависимости не возникает».
А потом ты обнаруживаешь себя сидящем на метадоне.
Это Ты во всем виноват. Тебя не было рядом. Иногда мне кажется, что я ненавижу Тебя. Но большую часть времени мне, конечно, все равно. Большую часть времени мой мозг вынужден решать более важную задачу: где взять следующую дозу.

Выгибаюсь и протяжно стону, изливаясь себе на живот. Стив кончает следом, выходит из меня и больно кусает за сосок. То есть я предполагаю, что это должно быть больно. Сейчас мое тело не способно чувствовать еще какую-либо боль, кроме той, что возникает от того, что таблетки прекратили свое действие.
- Стив, пожалуйста… - шепчу. – Быстрей…
Стив хороший парень. У Стива всегда есть то, что мне надо. Мне нужно только раздвигать ноги.
- Прости, детка, сегодня у меня только трамадол.
Интересно, сам Стив тоже кололся трамадолом? Трамадол снижает проходимость дыхательных путей. Мне стоит написать завещание.
- Плевать. Коли.
Мне стоило бы подумать о моей семье. Какой будет их реакция, если они узнают, что их единственного сына нашли задохнувшимся. Но вместо этого я думаю о Тебе. Это не очень то похоже на благодарность, не так ли?
Стив делает инъекцию. Боль начинает отступать. Я снова чувствую себя счастливым.
- Детка, меня тут спрашивали о тебе.
- Кто?
- Некий Том Трюмпер, знаешь такого?
Том Трюмпер… Это имя кажется мне смутно знакомым. Скажи, это ведь не можешь быть Ты?
- Что ему надо?
- Увидеть тебя.
Я начинаю смеяться. Увидеть меня! Зачем какому-то там Тому Трюмперу смотреть на меня? Я не спорю, раньше я был красив и привлекателен. Но сейчас я давно перестал заботиться о своем внешнем виде. У меня есть Стив, Стиву совершенно плевать на мои спутанные грязные волосы, опухшие красные глаза, обгрызенные ногти, торчащие кости, потрепанные шмотки. У нас со Стивом прекрасный союз: он приносит мне наркотические вещества, а я позволяю себя трахать. Идиллия.
- Передай этому Трюмперу, что если он когда-то знал меня, теперь я совершенно другой человек.
Стив морщится. Я продолжаю смеяться. Идиллия.

И все-таки он приходит. Приходит, когда я лежу на кровати, извиваясь от невыносимой боли. Стив, с*ка, бросил меня. Оставил меня один на один с этим кошмаром.
Он приходит. До боли знакомый, но не узнаваемый. Я прищуриваю глаза и стараюсь сфокусировать свой взгляд на нем. Мне кажется, он светится.
- О Боже, Билл…
Я вижу, как его глаза широко распахиваются от шока и неверия.
- Кто ты?
- Билл, ты не узнаешь меня? Это я, Том. Твой Том.
Почему он говорит «твой»? В этом мире больше нет ничего моего.
Я мотаю головой. Чувствую, как слезы текут по щекам. Я долго не продержусь.
- Том, пожалуйста, помоги мне… - я давлюсь слюной и начинаю судорожно кашлять.
И тут он прикасается ко мне. Всего лишь одно прикосновение, и мой мир переворачивается. Так меня касался лишь один человек – это Ты.
- Том, ты вернулся.
- Малыш, прости. Прости, что ничего не сказал тебе. Я вовсе не разлюбил тебя, просто…
Он начинает что-то объяснять, но я не слушаю. Малыш. Он назвал меня малышом. Никому, кроме него не позволялось так ко мне обращаться. Да никто и не пытался. Малыш.
- Том. Это все уже не важно. Том, мне невыносимо больно, помоги мне.
Его глаза начинают блестеть.
- Я вызову скорую, и мы…
- Нет!
Слишком истерично. Но я уже плохо себя контролирую. Если контроль вообще когда-нибудь был моей сильной стороной.
- Там, на кухне, в шкафу, должны быть таблетки. Принеси мне, что угодно, хоть что-нибудь, принеси.
- Билл, я не позволю тебе…
- Пожалуйста! Или я умру. Пожалуйста.
Еще несколько секунд он смотрит мне в глаза. Потом все-таки идет на кухню. Возвращается с упаковкой чего-то. Я открываю рот. Он кладет таблетку мне на язык. Быстро проглатываю. Не имеет значения, что именно он мне принес. Я и так скоро умру.
Я люблю это чувство, когда боль начинает потихоньку отступать. И наступает эйфория.
- Тооом, спасибо.
Я тяну его на себя. Это сильное, красивое тело, которым я всегда восхищался.
- Билл, подожди.
Он пытается отпрянуть, но я сильно кусаю его за нижнюю губу, так сильно, что прокусываю до крови. Облизываюсь. Его кровь могла бы стать для меня еще одним наркотиком.
- Билл, - он делает еще одну попытку отстраниться, но я слишком долго ждал именно его губ, его рук, его тела, его тепла, его крови, что моя собственная кровь закипает, и я уже не могу остановиться.
Целую, бесцеремонно врываюсь своим языком в его горячий рот. Углубляю поцелуй настолько, что, кажется, глубже уже невозможно. Руками расстегиваю его ширинку, чувствую его вставший член. С*ченыш, пусть только попробует сказать, что не хочет меня! Спускаю джинсы с бельем и хватаю его плоть, сразу начиная быстро двигать рукой. Он стонет мне в губы. Прекращаю свое увлекательно занятие и стаскиваю одежду с себя, предоставляя ему возможность любоваться моим жутко худым телом. Я не помню, когда в последний раз ел. Призывно раздвигаю ноги. Мое тело горит. Член истекает смазкой. Я так хочу его, так хочу. Чего он, черт возьми, ждет?!
- Билл, смазка…
- Без смазки, без растяжки, просто трахни меня!
- Но…
Хватаю его за шею и буквально ложу на себя. Милый Том, после сожительства со Стивом мне никакие подготовительные мероприятия не нужны.
Наконец-то он входит в меня. Слишком медленно. Не выдерживаю, резко подаюсь вперед, насаживаясь до конца. Том начинает двигаться. Громко стону, одной рукой обнимая его, другой начинаю др*чить себе.
Вы когда-нибудь трахались под кайфом? Это ох*енно. Наслаждение заполняет тебя до краев. А оргазм еще никогда не был таким ярким. Попробуйте.
Я кончаю первым. Он сразу за мной. Мы просто лежим несколько минут, потные, горячие, уставшие. А потом он начинает. А я мысленно приказываю ему: заткнись, заткнись, заткнись, заткнись.
- Билл, ты осознаешь, что ты – наркоман?
- Да, Том. И давай на этом закончим разговаривать.
Я тянусь к его члену, намереваясь отсосать ему. Но он не дает. Он прикрывается простынею и садится. Я откидываюсь на подушки и смотрю в потолок. Молчи, молчи, молчи, молчи.
- Билл, давай поедем в специализированный центр, где тебе помогут? Я буду рядом. Обещаю, теперь я всегда буду рядом, что бы ни случилось.
- Ты уже один раз обещал.
- Прости.
Прекрати просить прощение. Ты же знаешь, уже слишком поздно.
- Билл, все будет хорошо. Ты мне веришь? Веришь?
Он наклоняется и заглядывает мне в глаза. Нет, Том, не верю.
- Билл, пожалуйста. Ты вылечишься.
- Том. Давай спать. Я устал. Проведи эту ночь со мной.
Возможно, эта ночь будет последняя, думаю я.
- И эту, и следующую. Я теперь не уйду от тебя.
- Не надо лгать.
Я знаю, что ты не останешься. Я вижу, как я тебе стал противен. Милый Том, спортсмен и участник организации против пропаганды наркотиков, никогда не свяжет свою жизнь с наркоманом. С наркоманом, у которого уже нет шанса на исцеление.
Он ложится рядом и крепко обнимает меня. Проваливаясь в сон, я снова слышу это ненавистное «прости».
Утром я просыпаюсь совершенно один.
Том, я люблю тебя.

Я надеюсь, это в хорошем смысле?)
Спасибо за отзыв)

Спасибо)

Благодарю)