- Нарисуй меня… - тихо сказал Билл и выдохнул в трубку.
- Ты с ума сошел? Как я тебя нарисую? Нет. Я этого делать без тебя не буду.
- Глупый… словами нарисуй,… каким ты меня видишь при нашей встрече. Просто опиши. Ты же художник.
- Билл, это сумасшествие. Ты… я не могу.
- Попробуй. – слышно, как собеседник прикуривает сигарету и вдыхает дым, а потом нежно, словно нехотя, выдыхает его.
- … Это будет комната. В полумраке и с зашторенными окнами. Свет будет падать слева. Кровать… там будет кровать и пара подушек. Хочу, что бы постельное белье было черным. Ты будешь лежать поперек кровати. Обнаженный и прикрытый лишь тонкой простыней. Глаза чуть прикрыты и руки… одна будет лежать на правом бедре, а вторая откинута за голову. Волосы разметены по поверхности и кожа твоя должна быть бледной, немного светиться в полумраке. На настольных часах будет показано 23:09. В воздухе витает аромат, только я не могу понять, какой именно… Губы твои слегка раскрыты, ты что-то шепчешь.  А глаза… глаза смотрят на меня, но такое ощущение, что ты не видишь ничего перед собой. Я для тебя всего лишь мираж….
Повисла тишина, которая дала понять Биллу, что его художник закончил речь.
- Это все? – немного высокомерно, впрочем, как всегда.
- Да. Я больше не могу видеть эту картину, она ускользнула от меня. – с неким сожалением проговорил Том, - тебя нет всего пять дней, а я так скучаю.
- Потерпи немного.
Гудки обрывали тонкую связь между ними. Каждый означал, что разговор окончен, но Том продолжал прижимать трубку к уху в надежде на то, что Билл одумается и сквозь эти гудки скажет еще что-нибудь. Но, когда невыносимым гудкам надоело, они прекратились. Понеслись к другим абонентам, что бы так же разъединить их.
- Ненавижу… - себе, Биллу, гудкам?

Время шло. Каждый час приносил такую пытку, при которой Том постоянно сжимал челюсти. Он ждал звонка, думал, Билл еще позвонит, но тот молчал. Выйдя на улицу, парень не знал куда идти и что делать. Просто шел и пытался восстановить картину перед глазами. Фантазия не слушала его и вырисовывала все время не то, чего хотел Том. Он еще больше злился и все больше отдалялся от дома. Зачем возвращаться туда, если в этой клетке нет тебя? Один и тот же вопрос, снова и снова. Ноги шли сами по себе, а голова была занята мыслями, ей было не до маршрута.
Уже стемнело. Нужно возвращаться? А зачем? Что там в той квартире? Опять одиночество, чистый холст и не намека на присутствие Билла. Он уехал и забрал все, что могло хоть как-то напоминать о нем. Только, почему сердце не забрал? Оно ноет и плачет. Оно рвется туда, где есть родное тепло, и нет таких понятий как « расстояние», «преграды», « время». Там где есть Билл.
Том понял, что за весь день прошелся по этой улице раз десять, но только сейчас это осознал. Улыбнулся своей невнимательности и пошел по направлению домой.
Он прекрасно знал, что сегодня не увидит Билла, но надеялся, что хотя бы сможет нарисовать тут самую картину, которую не хочет воспроизводить фантазия. Уже в сотый раз ругал себя за то, что не сделал наброски. Он просто забыл. А теперь расплачивался за это. Внутри все дрожало и сжималось. Может от холода, может от невозможности перенести все образы в реальный мир, может от одиночества, а может от всего сразу.

На часах 23:08. Том улыбнулся и в тоже мгновение застыл. Он обдумал все, но боялся сейчас заглянуть в спальню. Знал, что осталось меньше минуты, но все же остановился у двери. А что если там, за этой тонкой преградой в толщину с его неведения, нет никого? Может же быть это всего лишь чья-то игра или стечение обстоятельств? Билл ведь не мог вернуться именно в тот день, когда Том перестал ждать его дома и решил прогуляться? А вдруг он там, за этим неведением и ждет его. Десять секунд. Ну же, Том, решайся! Восемь… Или ты сейчас войдешь и узнаешь все, или так и останешься прятаться за своим неведением… пять… решайся, на кону все и ничего… три… две… одна. 23:09.
Том распахнул дверь…

Полумрак, на часах 23:09. Свет падает слева, черное постельное белье, аромат который нельзя как-то охарактеризовать. Это смесь каких-то трав  и масел. Окна зашторены.
Глаза смотрят на него, но как будто не видят, для них Том мираж. Губы что-то шепчут, но разобрать ничего нельзя. Глаза слегка прикрыты, одна рука на бедре, вторая откинута. Волосы рассыпались по поверхности, создавая нечеткие рисункм. Кожа немного светиться, тело обнажено и немного прикрыто простыней. 
Билл был прекрасен. Именно таким его и видел Том, когда воображение впервые показало эту картину.
- Билл… - простонал Том и упал на колени.
- Ты так все видел? Я угадал? – именно это и шептал Билл все время.
- Да… именно так. В жизни картина еще прекраснее. – прошептал Том.
Он, совладав с собой, присел на кровать и стал гладить хрупкую спину.
- Как ты узнал, что сегодня я уйду из дома?
Хотел ли Том знать ответ на свой вопрос?
- Это моя тайна. Только моя.
Билл взял теплую руку и стал покрывать ее поцелуями.
- Ты скучал? – Тому нужно было знать,- или это тоже твоя тайна?
- Скучал… - сердце остановилось, а от следующих слов разбилось на мелкие куски, - или нет. Неважно.
Билл всегда отвечал таким образом. Давал надежду и сам решал разрушить ее тут же или подождать.
- Почему же ты захотел воплотить эту картину? – Том уже боялся задавать вопросы.
- Потому что я…, - знаешь ли ты сам ответ на этот вопрос, Билл?
- Это обычная картина. Она похожа на любую другую в таком же жанре. Зачем? Если не скучал и не любишь? Билл, ответь хоть раз на вопрос. Без двойных смыслов и колебаний. Ответь.
- Потому что… ты не прав. Я люблю тебя. Знаю, что ты не можешь видеть один и тот же образ дважды… захотел помочь нарисовать. Знаю, что теперь не сможешь спокойно спать по ночам, все время будешь пытать воспроизвести ее, но пока не выдохнешься, пока не наступит депрессия. Я не могу видеть твои мучения. Ты для меня слишком дорог.
Билл сел и обнял Тома, стал покрывать поцелуями шею и ключицы, которые стали видны лишь, когда он оттянул ворот футболки.
Утянув Тома за собой и не прекращая поцелуй, он стал снимать всю мешающую одежду. Иногда хотел разорвать ее в клочья, а потом вспоминал, что она пропитана запахом Тома и тогда хотел складывать ее аккуратно, что бы потом, в одиночестве и тоске вдыхать этот аромат.
Том пытался сдерживаться, но каждое движение получалось неестественным. Он хотел подарить нежность и любовь, а вместо этого получалась грубость и резкость.
- Не нервничай. Все хорошо. Я не растворюсь, как твое видение. – прошептал Билл  прижал его сильнее к обнаженной груди.
Нежность… как вы понимаете это слово? Том не мог сказать что это. Он лишь видел. Видел образы и чувствовал их. Каждый раз, когда говорили « нежность» фантазия показывала ему картины из прошлого. Как он проводит рукой по бедру Билла, а тот резко вдыхает воздух, как он целует его мягки губы, как что-то шепчет и потом целует кожу за ушком… Это нежность? Так сложно описать это словами. Почему кроме образов ничего не получается?

Полумрак. На настольных часах 05:32. Черное постельное белье смято, подушки разбросаны, два тела сплетаются, что не разорвать. Сильные плечи, широкая спина закрывают собой юношу, что так хрупок. Том двигается в любимом аккуратно и не спеша. Он целует губы Билла и не может остановиться. Последнее движение и все замирает. Слышно лишь тяжелое дыхание обоих. Почти синхронно. Они еще связаны, но эта связь не тяготит. Она блаженна и неповторима. Каждый раз по-новому.
В воздухе витает смесь ароматов. Это травы и масла. Свет падает справа. Глаза чуть прикрыты, а губы шепчут «люблю».
- Это реальность или картина в сознании?

Конец.