Глава вторая. «Счастливая» семья.

Другим прощай многое, себе - ничего.
(Публилий Сир)

Большая, просторная столовая. Из больших окон льется солнечный свет. Возле стен столики и тумбочки с редкими цветковыми растениями в дорогущих старинных вазах. Посреди комнаты стоит большой накрытый стол. На столе красуются самые вкусные и изысканные блюда. Но людей, сидящих за этим богатым столом, вся эта светлая обстановка нисколько не радует. А затяжное молчание угнетает. Сестра не выдержала этой тишины:
- Билл, не подашь мне соль? – и это когда соль стоит посередине между ней и мной. Но я подал.
- Мия, не подашь мне соус? – спросил Том, прекрасно понимая, что ближе к соусу отец, а не сестра.
- Не нужно, Мия, я подам, - пробасил отец. Брат еле заметно поморщился. Он, мягко говоря, недолюбливает отца.
- Какой сегодня ясный день, - поспешила разрядить обстановку Моника. И это после пасмурного и дождливого утра…
- Да, солнце ярко светит, - поддержал я мать.
«Опять играем в счастливую семью» - с грустью подумал я. Наверно, на моем лице отразились все мои чувства. Так как Мия коснулась моей пятки своей ножкой, приободряя. Но она сама была не в лучшем расположении духа. Сестренка хоть и жила с родителями, но редко с ними обедала. Вдруг, ее глаза хитро заблестели, и на губах отразилась ухмылочка.
- А Билл влюбился, - протяжно проворковала она. Чего-чего, а такого я никак не ожидал. Все взгляды обратились на меня. Том хищно лыбился, Моника заинтересованно заулыбалась, отец чуть сдвинул брови. Я почувствовал, как заливаюсь красным.
- Нет! Это не правда! – я уже трижды ненавижу эту девчонку!
- Еще какая правда! Он познакомился с ней в библиотеке.
- Это хорошо, что не на улице, - как-то грубовато отозвался отец.
- Если в библиотеке, значит девочка порядочная, - широко улыбаясь, дополнила слова мужа Моника.
- Главное чтобы она не оказалась «четырехглазым» ботаником, - не удержался от очередной колкости Том.
- Я думаю у моего сына со вкусом все в порядке, - наигранно весело сказала она, ложа свою руку мне на плечо.
«Ты еще смеешь называть его своим сыном? Да ты его рожала даже под наркозом!» - прочитал я мысли Тома.
- Десерт! – как всегда вовремя появился дворецкий.
Он был при параде. Наше с братом появление в родительском доме всегда маленький праздник.
- Альфред! - Том встал из-за стола и бросился обнимать старика. Я посчитал своим долгом тоже обнять старого друга.
Мы облепили Альфреда с двух сторон, он тоже нас обнял. Краем глаза я заметил, как отец недовольно сдвинул брови. Его бесило, что мы так тепло обращаемся с прислугой.
- Ты хотел нам что-то сообщить? – через несколько секунд задал вопрос Том.
- Да, я хотел с вами поговорить, но я все скажу после десерта, - он улыбнулся тепло и по доброму.
- Садись с нами, - брат взял дворецкого за руку и повел к столу рядом со своим местом. Я заметил, как отец еще сильнее нахмурился.
- Что Вы, господин, я не смею.
- Это моя прихоть, - возразил Том.
- Да, Альфред, ты член нашей семьи. И нам будет очень приятно, если ты к нам присоединишься, - добавила Мия.
Мы снова сели за стол, но теперь обстановка не казалась такой напряженной. Десертом оказался большой вишневый пирог (наш любимый) и чай с лимоном. Наевшись досыта этой простой, но очень вкусной домашней едой, мы дружно посмотрели на дворецкого. Он поднялся и начал свою речь.
- Я очень рад, что много лет служу в этом доме. Все это время я считал и считаю Вас своей семьей. Но недавно выяснил, что у меня есть родной брат. Он живет в Америке. Неделю назад я получил от него письмо. Брат болен и просит меня приехать к нему. Поэтому, с моим большим уважением к Вам… - он нервно теребил салфетку в руках, - как бы мне не было тяжело, но я ухожу в отставку.
Я почувствовал, как расширились мои глаза, и отвисла челюсть. Обвел взглядом семью, Моника и Мия выглядели не лучше меня, отец был спокоен (видимо знал), а брат так вообще готов был из кожи вылезти. Как? Как так? Дом без дворецкого – все - равно, что дом без крыши. Да и как мы будем жить без него? Он же управляет всем в этом доме. Не один из нас не представлял себе, как вести дом. Альфред всегда ездил за покупками. Набивал холодильники в квартирах нашими любимыми блюдами. А так бы мы вообще с голоду умерли (неумение выбирать нормальную еду в магазинах и уж тем более готовить ее). Что теперь будет? Том резко вскочил и горячо затараторил:
- Как так, Альфред? Ты бросаешь нас? Ты оставляешь меня? Как ты можешь? Мы же твоя семья!!!
- Простите меня, но я должен, он мой брат, - дворецкий виновато опустил голову.
- Конечно, Альфред, мы понимаем и отпускаем тебя, - сказал отец ледяным и пофигическим тоном.
- Как ты можешь так говорить? – Том посмотрел на отца глазами полными призрения.
- Том, прекрати истерику, - все тот же ледяной и противный голос. Теперь брат смотрел на него как зверь, готовый в любой момент броситься на жертву.
- Да, Том, Альфред должен увидеться с братом, - попытался успокоить его я.
- Том, представь, если бы Билл заболел, - неуклюже добавила Мия.
- Плохой пример, потому что мне плевать, - меня обдало холодом. Неужели если я заболею или окажусь на смертном одре, брат не придет ко мне…
- Том, разве этому я Вас учил? – дворецкий нахмурился.
- А разве не ты говорил, что семью не бросают? – отчаянно пытался удержать «отца» и наставника брат. Дворецкий лишь опустил голову и неуверенно произнес:
- Но он тоже моя семья…
Мне до боли стало жалко старика. А Том – эгоист. Не уже ли он не понимает что мы – лишь работа и обязанность. А брат – родная кровь. Хотя, я тоже его мало понимаю.
- Это ты виноват! Ты прогоняешь его! – брат «напал» на отца. Герр Каулитц посмотрел на него как на кусок д*рьма и продолжил жевать еду. Том окончательно взбесился. Запахло паленым.
- Том, не надо… - попытался я…
- Ты никогда не любил меня как он! А я никогда не полюблю тебя как его! Ты козел! Ты вообще хоть иногда про семью вспоминаешь? – ну все, перегнул палку….
Моника, Мия и Альфред были в шоке и ужасе, молчали, боясь вставить хоть слово.
- Том… - только и успела строго сказать Моника.
Отец поднялся. Его глаза сверкали и требовали уважения.
- Ты на кого тявкаешь, щенок? – его голос был похож на пятидесятиградусный ветер, который пронизывает до костей и леденит сердце. Ох… чует мое сердце…
- Ты урод! Бизнес у тебя, да? В гробу я видал твой гребанный бизнес! Я тебя ненавижу! – брат занес руку для удара… но отец ловко ее поймал, а другой отвесил сыну звонкую пощечину. Глаза Тома наполнились слезами, но он старался не показывать своей слабости.
Отец и сын сцепились взглядами, готовые в любой момент порвать друг друга. Том, казалось, отошел от шока и замахнулся другой рукой, давая сдачу прямо в нос. Отец не ожидал и был в ярости.
- Неблагодарный щенок! Да что ты понимаешь?! Живешь на всем готовом! Ты хоть знаешь, что значит зарабатывать на жизнь?! Проваливай отсюда и не сын ты мне больше!
- Вильгельм… Том… - почти прошептала Моника с растерянными глазами. Я еще никогда ее такой не видел. Мия сжалась и была похожа на бездомного котенка. Альфред молчал, боясь вмешиваться. А я просто не находил слов…
- Это ты мне больше не отец! Хотя нет, ты и не был моим отцом! – он, гордо подняв голову и распрямив плечи, покинул помещение.
Воцарилась мертвая тишина…

POV Tom

Дождь. Ночь. Дорога. Ауди. Прохлада, и леденящий ветер в окно. Неважно куда, неважно зачем. Главное отключить мысли, обо всем забыть и двигаться вперед. Руки властно управляют рулем, а нога выжимает педаль газа. На спидометре за сто двадцать. Свет фар прорезает темноту. Сейчас я буду ехать на полной скорости, ничего не опасаясь, и обгонять соперников. Надо только доехать до места старта. Эти гонки как раз вовремя. Мне надо отвлечься. Этот урод от меня отказался, дорогой отец уезжает, а брат даже не позвонил, чтобы узнать как я. Да и разве он вообще когда-нибудь интересовался моими чувствами и вообще мной. Урод. Не хочу быть похожим на него. Не хочу быть похожим на членов своей тупой семьи. Хочу быть независимым. Да, точно, надо найти работу. Теперь начнется моя новая взрослая жизнь. Я бросил взгляд на спидометр. 180. Я не остановлюсь, и не стану сбавлять скорость. Скоро крутой поворот. Навстречу большая грузовая машина. Очень яркий свет. Я ничего не вижу. Теряю руль. Теряю управление. Скользкая дорога. Ауди куда-то несет.
Толчок. Удар. Боль. Темнота.

POV Bill

Моя дорогая квартира. Такая тихая… пустая и темная. Уже поздний вечер. В окне светят огни магистрали. День выдался кошмарный… Сначала облом из-за этой девчонки в библиотеке, потом Том, потом Мия, потом родители, потом Альфред, потом этот скандал… Ох, голова кругом. Давно у меня не было столько событий и эмоций за один день. Тому я звонить не стал, пусть отдохнет и как следует подумает над своим поведением. Как же я мечтаю сейчас завалиться на кровать и валяться, врубив на полную музыку в наушниках. Так я и сделал. Даже не раздеваясь. Просто упал в форме морской звезды в объятия подушек, одеяла и простыни.
В спальне было темно, очень темно. Вдруг я почувствовал ту же темноту в своей душе. Так хочется света… просто банально света… Может светильник включить? Нет… это не то…
Зазвонил мобильный. Я взвыл. Этот день когда-нибудь кончится??? Кто меня еще хочет? Решил забить. Но этот телефон все звонил и звонил, настойчиво заставляя меня подняться. Еле встал. Включил светильник. Посмотрел на дисплей, номер незнакомый. Кто бы это мог быть?
- Билл Каулитц слушает.
В ответ раздался официальный мужской голос, который прежде я не слышал.
- Здравствуйте. Извините за поздний звонок. Ваш брат – Том Каулитц попал в аварию. Я звоню, чтобы сообщить. Мы не смогли дозвониться до ваших родителей. Вы передадите им или сами подъедите?
В груди все сжалось. Глаза защипало. Ноги подкосились. Голос пропал.
- Эй, вы там? – снова раздался голос мужчины, разрывая тишину.
- Д… да… О… он жив?

Глава третья. Кто ты? А кто я?

Человек без памяти - человек без прошлого.
(Alica 777)

POV Tom

«Ой, моя башка» - вдруг появились мысли в моей голове.
Я приоткрыл глаза, и тут же зажмурил их от непривычного яркого света. Снова приоткрыл. Все как-то расплывается. Чуть привык, открыл шире. Моему взору предстал высокий белый потолок. Чуть приподнялся, осмотрелся. В глазах все мутило. Не пойму, где это я. А кто собственно я? Я вообще дома? А какой у меня дом и где? Справа от меня на тумбочке я смог рассмотреть вазу с большим букетом цветов. Картинки стали четкими. На подоконнике в пакете лежат оранжевые апельсины, создавая конкуренцию ярко светящему солнцу. Неужели это мне? А какой повод? Надо найти кого-нибудь и спросить. Я хотел подняться, как почувствовал на коленях что-то тяжелое. Сел, стараясь не двигать ногами, и только теперь заметил спящего на моих коленях парня. Он сидел на стуле рядом с моей кроватью, а голова, грудь и руки на моих ногах. Кто он? Я что-то значу для него? А какой красивый… Длинные черные волосы, на белом одеяле они выглядели очень выразительно. Такие гладкие и притягательные, рука так и тянется прикоснуться к ним. Я поддался желанию и впустил свои тонкие пальцы в его необыкновенные волосы. Какие же они мягкие и шелковые. Парень такой худенький и совсем бледный. На фоне его черных волос и черной одежды кожа выглядела почти белой. Но и это мне почему-то очень нравилось. На этой фарфоровой коже ярко выделялись розовые пухлые губы. Веки накрашены темными тенями и обведены черной подводкой. Длинные пушистые ресницы тоже накрашены. Макияж очень аккуратный и смелый (особенно для парня). Но меня это не напрягало, и даже казалось родным и привычным. Прям принц. Почему он мне так нравится и кажется таким знакомым? И почему я не помню даже его имени. А мое имя? Черт, да что со мной? Я память потерял?
Вдруг парень зашевелился и замычал. Я испугался и резко отдернул руки. Он разомкнул веки, показывая золотисто-карие глаза, и непонимающе уставился на меня. «Какой красивый» - снова прошептала мысль в голове.
- Очнулся? – сказал он бархатистым сонным голосом, и поднялся с моих колен.
- Вроде да… Кто ты?... А кто… я?... – язык с непривычки еле шевелится.
Парень как-то странно заулыбался. Будто я уже задавал ему этот вопрос. А у него очень светлая улыбка… и солнцу и апельсинам фору даст.
- Ты – Томас Каулитц, к несчастью, мой родной брат-близнец. Ты попал в аварию и лежишь в больнице с сотрясением мозга. Не припоминаешь своего занудного братца?
- Нет… Ты мой брат? А почему к несчастью? А что за авария? Почему занудный?
- Том, брось прикалываться. Это не смешно.
Я серьезно смотрел ему в глаза с полным непониманием. Улыбка исчезла с его лица.
- Ты это серьезно? – обеспокоенно. Я кивнул.
- Сиди здесь, никуда не уходи, я врача позову, - и скрылся за дверью.
Да куда я пойду? Странный этот парень. Как он может быть моим братом, да еще и близнецом, если я его не помню? Он сказал, что я попал в аварию… может у меня мозг глюканул? Странно это все. А ведь у меня наверно есть какие-то дела и обязанности, которых я не помню. Так странно быть свободным от всего и всех. Но этот парень… точнее как выяснялось мой брат. Он, наверно, очень долго сидел возле меня. И цветы, наверно, он принес, и апельсины. Я, наверное, теперь должен ему? И почему же он сказал, что я его брат-близнец к несчастью? Так, пока ясно одно – я потел память.

POV Bill

Частная клиника. Уже пять дней комы. Отец даже слышать не хочет о Томе, и Монике с Мией запрещает. Пытался запретить и мне, но я просто не послушался и отключил мобильный. Не отхожу от непутевого брата ни на шаг. И почему он решил свести счеты с жизнью?? Как этот уверенный в себе пох*ист, мог дать слабинку? Дурак. Пусть мы не всегда ладили, но он мой брат. Правду сказал Георг. Кстати, он тоже очень часто приходит. Даже апельсины принес. Но есть их некому, по крайней мере, пока. Все эти пять мучительных дней я сидел у его кровати в надежде, что вот-вот, сейчас он очнется. Уже шестой день, а я все сижу и жду. Нервы на пределе. Вчера вообще закатил истерику и кричал на всю больницу: «Очнись, Том! Братишка, открой глаза!». Знаю, что тупость, но вчера мои нервы сдали окончательно. Стали меня прогонять, говорят: «Иди, отоспись, отдохни, завтра придешь». А я ору: «Никуда я не пойду, он мой брат, я не оставлю его! Вы не имеете права меня выгонять! Я тут за все плачу!» Мне даже втюхали успокоительного. А сегодня спокойным голосом сказал утром: «Просыпайся, придурок. Хватит уже валяться». Но реакции как всегда – 0. И откуда у меня взялась вся эта любовь и забота к брату, которого всю свою сознательную жизнь терпеть не мог? Вспомнилась одна народная мудрость: «Живя во лжи, мы учились говорить правду. Видя глупость, мы учились мудрости. А увидев смерть – мы научились жить». Можно ли сказать, что потеряв брата, я научился его ценить? А ведь он бы не пришел ко мне. Но ведь я тоже раньше думал, что никогда не стану заботься об этом грубияне. Вот и сейчас, я волнуюсь, бьюсь в истерике, а он лежит себе спокойно и смотрит цветные сны. Издевается, гад, даже в бессознательном состоянии. Не смотря, на царапины на лице от осколков и кому, он очень даже хорошо выглядит. Дреды змейками расползлись по подушке. Щеки и губы нежно розовеют. Пушистые светлые ресницы иногда подрагивают. В такие моменты, мне казалось, что он сейчас откроет глаза. Я задерживал дыхание и смотрел на него во все зенки. Проходило десять секунд, и я разочарованно и обиженно отворачивался от него. А он будто говорил: «Облом тебе, братишка». Я злился. Но именно сейчас мне не хватала его вечных шуточек. Уже раннее утро, а я всю ночь не спал. Уже самого себя жалко. Я опустил голову на его колени. Приятно. Я уже очень-очень давно не был к нему так близко. Братик… И даже сам не заметил, как провалился в сон.

Темно. Ничего не видно. Тишина, и где-то вдали капает вода. Вдруг все озарилось легким лунным светом из окна. Я смог разглядеть помещение. Я стою в большом длинном коридоре. Возле стен статуи и рыцарские доспехи. На полу красная ковровая дорожка. На стенах висят портреты богатых людей в средневековых одеждах. Это же средневековый замок. Я всмотрелся в один из портретов и не поверил своим глазам… отец. А внизу подпись: «Герр Каулитц. Вильгельм II». Только одет он странно. Я посмотрел на следующий портрет. На нем оказались Моника и Мия в роскошных бальных платьях. Такие красивые, что глаз не отвести. Мое сердце ушло в пятки. Я посмотрел на следующий портрет и ноги подкосились. На нем стояли мы с Томом. На нас какие-то красивые старинные одежды. На нем все белое, а на мне черное. И брат без своих дред. Его волосы золотятся и струятся по плечам. Мы прямо как черное и белое. Две противоположности. Надпись внизу гласила: «Братья Каулитц. Короли нового света». Короли? Нового света? Что за *рень? А, я понял, это сон. Это просто дебильный сон. Так что, как и в кинотеатре, надо расслабиться и вникнуть в суть фильма. Вдруг в темноте коридора послышался звон колокольчиков. Такой звонкий и притягательный. Как свет он разгонял тьму передо мной. Я пошел на звук. В глубине темного коридора появилась светящаяся фигурка. Подходя все ближе и ближе, я смог рассмотреть. Это девушка. На ней белоснежное бальное платье. Волосы волнами струятся до талии. И сама она очень худенькая и очень изящная. Идет как будто летит, не касаясь пола. А за ее спиной сияют белые крылья. Лицо ангельское… и такое чувство, что где-то я ее уже видел. Она улыбнулась и знакомым голоском сказала:
- Вас ждет его величество Том Каулитц.
Его величество? Я опешил. Конечно, у Тома никогда не было проблем с самооценкой, но почему он в МОЕМ сне король?
- Ты кто? – поспешил я спросить у девушки, пока она не упорхнула.
- Я – ангел, - она смущенно улыбнулась.
- А я кто? – мне почему-то вдруг остро захотелось это у нее узнать.
- Полукровка, - сказала она совершенно спокойным тоном, - принц Уильям.
- Кто? – не понял я юмора.
Она улыбнулась, и стала разворачиваться. Я тут же бегом сократил расстояние между нами, схватил ее за руку и, смотря ей в глаза повторил:
- Кто??? – боже, я узнал эти темно-карие глаза…
Она исказила лицо в жутком страхе и боли. Будто это не я прикоснулся к ней, а раскаленное железо. Из ее глаз потекли черные слезы. Платье и крылья стали чернеть. Она закричала и стала вырываться. А я как вкопанный стоял и смотрел, не в силах разжать руку.
- Ты предал меня!!! – вдруг закричала она, когда ее платье и крылья стали черней ночи.
- Что? – я разжал руку. Она не ответив исчезла. Снова полная темнота. Это она тот самый свет.

Приятное поглаживание по волосам – вот от чего я проснулся. Я ожидал увидеть кого угодно, но только не Тома. Может это сон не успел развеяться? Да нет, все реально. Но как ТОМ может гладить меня по волосам и вообще дотрагиваться? Глаза такие невинные и добрые, его подменили что ли?
- Очнулся? – я, конечно, вижу, что не в коме, но надо же с чего-то начать разговор. Я поднялся с «подушки».
- Вроде да… Кто ты?... А кто… я?... – он издевается надо мной??? Что же, я ему подыграю.
- Ты – Томас Каулитц, к несчастью, мой родной брат-близнец. Ты попал в аварию и лежишь в больнице с сотрясением мозга. Не припоминаешь своего занудного братца? – припомнил я ему.
- Нет… Ты мой брат? А почему к несчастью? А что за авария? Почему занудный? – ну ни*рена себе.
- Том, брось прикалываться. Это не смешно, – он серьезно посмотрел на меня щенячьими глазами. Я сразу же потерял способность улыбаться. Надо позвать врача… надо срочно позвать врача… Мой брат не мог потерять память… просто не мог… его подменили…

* * *

Его не подменили. Все оказалось чистой правдой, врачи все подтвердили. Том больше ничего не помнит о себе. Я пытаюсь не видеться с ним. Мне тяжело душевно и даже физически. Я не могу вынести его растерянного взгляда. А его невинная просьба «Расскажи обо мне…» окончательно добила меня в самое сердце. Я тогда так и поперхнулся на месте, сделал вид, что мне плохо и вылетел из палаты. Я ведь ничего о нем не знаю, кроме того, что он считает себя выше других и постоянно острит и грубит (по крайней мере, со мной). Я ничего не знаю о его личной жизни. Не знаю об его интересах, хобби, увлечениях (ну не считая напиться и потусоваться в клубах). И признаться ему, что мы не близки, тоже очень тяжело. Он так смотрит на меня… как жалкая букашка на спасительную соломинку, или как тонущий на спасательный круг. Но даже это цветочки, по сравнению с тем, как он смотрит на оголенные участки моего тела. Может я сошел с ума, но я почти физически чувствую, как он взглядом впивается в мою шею, как хочет коснуться моей руки. Не то чтобы мне неприятно, но как-то не по себе. Том изменился, я не узнаю своего брата. Прихожу к нему раз в неделю, чтобы узнать результаты и просто показать, что я его не брошу. Тем более сейчас, когда от него отвернулась семья, и он потерял память. Я единственный могу ему помочь.
Когда прихожу к нему, он прямо-таки расцветает. Улыбка на все лицо, как у ребенка. Глазюки сияют, реснички от счастья подрагивают. Я никогда его таким не видел. Еще никогда он так не реагировал на мое появление. И это грело мою душу. Я стал к нему привыкать. Георг заходит, отвечает на все волнующие его вопросы, тем самым освобождая меня от этой обязанности. И Том перестал задавать мне неудобные вопросы. Он стал очень милый. Интересуется моей жизнью. Я рассказываю ему о себе, а он о себе. Мы крепко-накрепко подружились. Уже через три недели, я сам бежал к нему со всех ног при первой возможности. Бежал к этим сияющим глазам, к этим улыбающимся губам, к этим родным рукам и плечам. Иногда мы подолгу сидели в обнимку. Я понимаю, ему сейчас необходима поддержка и дружеское объятье. «А дружеское ли?» - проскрипел противный голосок в моем сознании. Он напоминал мне большого ребенка, с которым мне очень хотелось возиться. Теперь я понимаю, как сильно мне его не хватало. Как я скучал по любимому братику. Скоро его выпишут. Он вернется в свою квартиру. Естественно родные стены навеют воспоминания, и наша с ним дивная сказка закончится.
Воспоминания последних дней пронеслись перед глазами. Даже книги не могли отвлечь меня от мыслей о Томми. Я сижу в библиотеке на своем любимом месте. Белый бархатистый диван и милый круглый столик. Я вспомнил девчонку, что сидела здесь тогда и что приснилась мне. В связи с последними событиями я мало ее вспоминал. К моему удивлению, она здесь больше не появлялась. А может мы просто посещаем библиотеку в разные дни и часы. Ну и хорошо, мне меньше головной боли. Но если честно… в глубине души, я понимаю что жду ее. Как только в читальный зал кто-то заходит, я не произвольно смотрю на дверь. И не увидев ее, разочарованно опускаю глаза. Почему у меня к ней такой интерес? Почему она приснилась мне? Столько вопросов, на которые, как мне кажется, я смогу ответить только вновь увидев ее. Иногда, во сне я снова и снова слышу ее пронзительный крик и слова: «Ты меня предал!». От чего я просыпаюсь в холодном поту с криком на устах. Всякий раз я отвечал ей по-разному, то «Как?!», то «Почему?!», то «Нет!», последним было «Прости!». А собственно чего я должен оправдываться перед ней? Мы же не встречаемся. Чушь какая-то!...
Вдруг дверь в зал хлопнула. Я снова по привычке посмотрел на вход. Сердце затрепетало - «Вдруг она???» … и … рухнуло, больно ударившись. В зал вошел какой-то ботаник. Пацан как-то странно посмотрел на меня с неподдельным страхом. Я не сразу понял, в чем дело, и только потом понял, что в упор смотрю на него широко распахнутыми глазами и приоткрытыми от напряжения губами. Весь мой вид сейчас олицетворял зверя. Я поспешил отвернуться и сделать лицо попроще. Стыдно. Из-за этой девчонки я и вправду скоро зверем стану. Нет, не стану, у меня есть Томми, он не позволит. Томми… Ну эти книги. Хочу к близнецу. Только возьму интересную книгу и пойду в больницу.
Последнее время, я часто приходил к нему с книгами. Забирался на его кровать, садился рядом. Он укладывал мне свою голову на плече, приятно щекотал горячим дыханием мою голую шею. И я читал ему, читал… Брат молча слушал. Мы иногда комментировали, иногда смеялись, иногда грустили. Так мы и сидели плечом к плечу. Мой брат, мой любимый брат… Он как ребенок снова открывает мир и делает первые шаги…
Я подошел к стойке с фантастикой. Томми особенно нравится фантастика. Стал смотреть названия книг. «Сумерки» (ну, на фиг этих вампиров), «Поцелуй оборотня» (фу, гадость), «Дневники вампира» (тоже, что и «Сумерки»), «Ярость суккуба» (для баб), «Властелин колец» (смешно), «Гарри Поттер» (еще смешнее), «Король Артур» (в чем тут фантастика? Мерлин не считается)… уже совсем разочаровавшись я посмотрел на еще одну книгу и невольно замер… «Тихий ангел». На обложке красовалась длинноволосая девушка с черными крыльями. Смутные воспоминания вновь вернули меня в сон… ее крик…
- Ангел, - невольный шепот, - ты нужна мне… - опустил голову. Так и простоял минуту. После взял первую попавшуюся книгу и чуть ли не бегом вышел из здания. Уже пройдя приличное расстояние, мне жутко захотелось обернуться. Поддался инстинкту и остолбенел.
У входа в библиотеку стояла ОНА и смотрела на МЕНЯ. Этот зрительный контакт длился всего три секунды, но мне показалось, что прошло три часа. Затем она развернулась и скрылась в здании. Я заколебался, вернуться ли? Но зазвонил мобильный. Дисплей ярко оповестил «ТОММИ» (да, я переименовал немного). Сразу же ответил. Из динамика послышался родной, любимый голосок:
- Билли, привет! Ну где тебя носит? Я все жду, а тебя нет…
- Томми, я иду уже. Извини, что задержался. Я скоро, – я почувствовал, как он улыбнулся, - я скоро буду…
И все мысли заполнились только им одним. И больше ничего не существует. Я посмотрел на большое синее небо. Перистые облака образовали причудливую фигуру. Легкий ветерок ерошит мои волосы.  И полуденное солнце… оно не сравниться с улыбкой моего близнеца. Я улыбнулся ему в ответ. На глаза проступили слезы радости.
Еще никогда мир не был для меня таким красивым…
Еще никогда я не чувствовал себя таким счастливым…
Еще никогда я не мог так любить…
Еще никогда я не хотел так сильно ЖИТЬ…

Продолжение следует...

Отредактировано Alica 777 (2011-06-03 01:20:10)

Спасибо. Хорошо, я попробую продолжить...

Благодарю

Вот для кого я собственно пишу? Здесь комментарии когда-нибудь появятся? Вот пока не появятся никакого продолжения! И заброшу все к чертям собачьим!
Извините, но у меня реально уже нервный срыв!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!