POV Bill
Не хочу. Ничего не хочу. Просто сидеть. Просто в темноте. Просто один. Как так получилось? Не знаю. Скорее всего, это началось ещё в детстве. Когда ты прижимал меня к себе во время грозы и шептал на ухо успокаивающие слова. Когда защищал от одноклассников, которые хотели меня избить.
Мы братья. Мы близнецы. Между нами изначально была особая связь. Мы могли просто сидеть, держась за руки, или обниматься и нам было бы всё равно. Да никто и не говорил ничего на счёт этого, все понимали, что для нас это в порядке вещей.
Ты и до сих пор заботишься обо мне, как о маленьком ребёнке. Если мне плохо, то ты всегда подойдёшь и обнимешь. Даже поцелуешь. Но не скажешь ни слова. Ты всё понимаешь и так, без лишних вопросов.
Любые братья и сёстры позавидовали бы нашим отношениям. Мы связаны невидимыми нитями, скованы невидимыми цепями и мне страшно представить, что они могут разорваться. Из-за меня. Из-за моих чувств. Ненавижу себя.
Ты всегда говорил, что инцест – это отвратительно и аморально. А что ты скажешь про меня, когда узнаешь о моей незаконной любви? Ты отвернёшься от меня, я знаю. Моё воображение постоянно вырисовывает картину твоей реакции: «У меня больше нет брата» - скажешь ты и, отвернувшись, уйдёшь. Ты уйдёшь. И всё. Моя жизнь закончится. А я не хочу. Поэтому не скажу.
Боль в сердце не даёт думать о чём-то другом, как не о тебе. Я хочу избавиться от неё. Она невыносима.
Иду в ванную и беру лезвие. Нет, я не собираюсь резать себе вены, просто хочу заменить внутреннюю боль на физическую. Она приятней.
Подношу лезвие к руке и, слегка надавливая, вывожу твоё имя. Ты всегда будешь рядом. И даже когда ты будешь далеко, ты всё равно будешь со мной. Хоть и в виде шрама.
Чувствую, как лезвие разрезает кожу, оставляя за собой кровоточащие ранки. Вывожу последнюю букву и какой-то скулёж вырывается наружу. Порезы начинают печь, а из глаз невольно потекли слёзы. Несколько капель попало на ранки и стало щипать ещё больнее. Но для меня эта боль ничто.
Слышу быстрые шаги и звук открывающейся двери. Ты опять пришёл. Ты чувствуешь мою боль. Я об этом даже не подумал…
- Билл… - выдыхаешь и встаёшь передо мной на колени. Отворачиваю голову, пытаясь скрыть слёзы, и закрываю порезы на руке. Но ты всё равно берёшь мою руку и обеспокоенно её разглядываешь.
Ну, и ладно. Пусть. Я хотя бы уже не буду стараться скрыть свои чувства. Пусть знает.
- Билл… - снова выдыхаешь ты. Ну, вот и всё. Сейчас прощальная фраза и у меня больше не будет брата.
Поворачиваюсь к тебе и вижу… Слёзы? У тебя в глазах слёзы. Уголки твоих губ слегка дёргаются в улыбке, и ты отодвигаешь напульсник на своей правой руке, демонстрируя мне… Такой же шрам, только с моим именем.
- Боже… - всё, что я могу сказать. – Но, когда?
- В тринадцать лет.
Что? Господи…
- Но ты же говорил, что это всё аморально.
- Я не хотел потерять брата.
У меня нет слов. Мы даже в этом идентичны. У тебя даже шрам на той же руке, на которой я только что вырезал твоё имя.
- Я люблю тебя, Билл. – твой шёпот нарушает тишину.
- Я люблю тебя, Том. – отвечаю и твои руки тут же заключили меня в объятья. Люблю. – И надо было руки резать… - укоризненно качаю головой.
- Идиот я. – отодвигаешься и смотришь на свой шрам. Показываю свой свежий порез. – Да уж, это у нас семейное.
Улыбаюсь. Отзеркаливаешь мою улыбку, но тут же становишься серьёзным:
- Надо продезинфицировать рану.
Киваю. Поднимешься с колен и мы идём в комнату за аптечкой. Ты всегда будешь со мной и не только в виде шрама.

The End