Я ненавижу молиться. Это как бы унижение для меня. Ты просишь о чем-то Всевышнего, которого может быть и не существует.
Ты унижаешься. Стаешь на колени, складываешь руки, просишь прощения и маленький кусочек счастья. Так унизительно и гадко.
Я не молилась с рождения. А тут вдруг... Это было безумно больно, плакать, сжимая руки замочком под одеялом. Плакать и просить Господа о чем-то. Стискивать пальцы на руках так, что аж ногти впивались до синих пятен на коже. И душиться слезами, моля о счастье, понимании, о близких, о какой-то бл*дской оценке по химии. От наименьшего, до личного. От личного, до семейного. От семейного до внутреннего. До тех внутренних осколков, которые, наверное, даже Бог не склеит. Разбилось…
Я не хочу пить на Новый год тост за любовь и представлять его себе. Я не хочу, чтобы он мне снился, и я просыпалась в эйфорическом припадке. Когда днем, на перекуре увижу его, то хочется застрелиться, понимаете?
Да, я помню, как я рассталась с малышом и в истерике кричала: «Разбилось. Разбилось». А потом ночь бормотала, что я не склею уже ничего, как бы ни старалась. Разбилось…
Тогда у меня началась паранойя. Мне казалось, что меня преследует что-то чёрное, страшное и хочет проглотить меня. И имя этому: «Любовь». С каким я остервенением написала это слово вы себе не представляете. Эта бл*дь забрала у меня все радости жизни. Господи…
И только я ее прогнала, разорвала на куски, оставив лишь темные остатки подранной ткани, она вернулась! И теперь я молюсь Всевышнему о том, чтобы она не пришла. Но уже поздно. Я знаю это, на все сто процентов. Я стою на дороге у огромного снежного кома и еще чуть-чуть – раздавит. Сомнет меня, как ненужную бумажку на своем пути. И как я смогу дальше жить с этой тварью? Как, Господи, скажи мне, как?
Я не железная, я же прошу тебя, Господь, сделай что нибудь, убери эту чёрную гадину от меня, или сделай так, чтобы я была счастлива. Чтобы никто не обзывал меня извращенкой, чтобы никто не смеялся надо мной, чтобы меня поняли, в конце то концов!
Я закомплексованное быдло. Я считаю себя уродом, но мама говорит, что так нельзя. Я еще я матерюсь, курю и пью и не хочу меняться ради какой-то чёрной твари. Она же этого и ждет. А я живу. Я ощущаю, что живу. Да, я алкоголичка. Да, я искурилась и у меня зависимость, да, я матерюсь так, что любой охренеет. И я не могу поменяться. Господи, помоги мне поменяться.
И вы конечно скажите все, до последнего, бл*дь, что я конченная истеричка. Е*анутая на всю голову. Что я сопливая идиотка, что пишет про любовь. Но это не любовь. Это тварь. ТВАРЬ! Понимаете? А вы все слепцы, и я такая же, потому что она опять меня сожрала.
Господи, сделай так, чтобы я не влюбилась. Господи, сделай так, чтобы я прочувствовала то, ради чего я живу. Господи, ты же должен быть. Должен быть хоть кто-то, кто подаст руку, и не затушит твою внутреннею свечу. Кто-то, кто будет мчаться сломя голову, чтобы поднять тебя, когда упадешь. Должно же быть что-то в этой жизни.
И я опять унижаюсь, хоть и, наверное, уже ни во что не верю…
Знаешь ли ты, как это, повеситься за тем углом, где должен начаться рай?