Хорошо) Будет вам счастье) тем более, что завтра праздник у некоторых))
Глава 23
Тильтиль: А что такое Время?..
Ребенок: Это старик, который вызывает тех, кому пора уходить…
Тильтиль: Он сердитый?..
Ребенок: Нет, он только несговорчивый… Проси не проси — вне очереди никого не пустит…
(Морис Метерлинк «Синяя птица»)
Том открыл глаза и оглядел белые стены и потолок. Острой болью в голове вернулись последние воспоминания, заставив его подскочить. Кардиомонитор отреагировал на его движения резким беспокойным писком.
В палату с испуганным лицом вбежала медсестра.
- Лежите-лежите, вам нельзя вставать!
- Что случилось? Где Билл?
- Вас сбила машина. Лежите смирно, у вас сотрясение, вам нельзя беспокоиться.
- Что с Биллом? Где он? Я хочу его видеть?
- С ним все в порядке, а вот вы в реанимации, вам пока нельзя ни с кем видеться. И успокойтесь, вам противопоказано волнение и беспокойство.
- Противопоказано беспокойство? – ее слова возымели совершенно противоположный эффект. – Это ложь! Я хочу видеть Билла или хотя бы услышать его! Дайте мне телефон!
- Здесь запрещено пользоваться телефоном, здесь чувствительные приборы. Пожалуйста, успокойтесь и лягте, иначе мне придется вызвать охрану и ввести вам успокоительное.
Глаза Тома широко раскрылись. Успокоительное? Такое, о котором рассказывал Билл? Когда все равно, жива ли собственная мать? Нет-нет, иначе он так и не узнает, что с Биллом. Он лег.
- Где мои часы? – тон был более спокойным, но дрожащий голос все еще его выдавал. – Мне можно вернуть мои часы? Они очень важны для меня, пожалуйста…
Сестра удивленно посмотрела на него, пытаясь оценить, симптом это или ужасный характер: только что был готов бежать на поиски друга, а теперь вдруг забеспокоился о часах.
- Да, думаю, часы можно, сейчас я их принесу, - не желая снова беспокоить пациента, она решила пойти на уступки и, укрыв его одеялом, вышла.
Пять минут неизвестности казались бесконечными. Если бы Том мог видеть себя со стороны, он бы, как художник, очень удивился, узнав, сколько оттенков бледности, оказывается, способно принимать человеческое лицо и как быстро они могут меняться в течение такого незначительного промежутка времени.
- Это Ваши часы? - она вошла, неся их на вытянутой руке, но увидев, как Том подскочил, а кардиомонитор снова запищал, завела руку за спину. – Я отдам их вам, только если вы будете лежать.
Том сжал зубы и лег, пытаясь успокоить сердце.
- Я буду, обещаю.
Она положила часы на тумбочку у его кровати и вышла.
Ни один умирающий от жажды не тянулся к глотку воды так же жадно... Если бы не пикание приборов, Том был бы уверен, что его сердце уже остановилось. Почти не видя ничего вокруг, он поднес циферблат к глазам…
В верхнем ряду ровно мигали циферки, показывая то, без чего и его сердцу биться не было смысла. 102, 103, 105, 104, 104…
Он жив.
Они оба живы.
* * *
К вечеру Тома перевели из реанимационной в обычную палату. Теперь он знал, что с Биллом все в порядке и от этого становилось легче, но пульс на любимой руке не опускался ниже ста, и возможности позвонить у него по-прежнему не было. Это было единственным, что по-настоящему волновало его: Билл беспокоился, этого нельзя было допускать.
Медсестры и медбратья входили и выходили, меняя ему капельницы и измеряя давление, но никто не отзывался на его просьбы, талдыча в один голос: «Забудьте о звонках и посетителях, Вам нужен покой. Постарайтесь поспать». Как будто это было возможно.
Солнце догорало за окном, отмечая конец дня. Дверь в палату легонько скрипнула и почти бесшумно закрылась. Кто-то из персонала, наверно, снова принес ему лекарства или пришел проверить температуру. Пусть думают, что он спит.
Шаги остановились у кровати, и отчего-то бешено заколотилось сердце. Он чувствовал уже такое раньше, но только один человек мог быть причиной для такого волнения. Том открыл глаза и повернулся.
Билл стоял рядом, широко улыбаясь. Показалось, что сердце сошло с ума. Он хотел приподняться, но Билл опередил его, наклоняясь к нему и обнимая за шею.
- Меня предупредили, что выгонят, если я буду тебя переутомлять, и еще три дня к тебе не пустят, - он покосился на дверь, - так что держи себя в руках.
Он склонился над самым лицом Тома и легонько коснулся губ губами. Не выдержав, Том притянул его к себе, прижимаясь к его губам, что было сил.
- Боже, как же я беспокоился за тебя, - горячо зашептал Том, едва найдя в себе силы разорвать поцелуй.
Он смотрел на Него, гладил Его лицо и волосы, как будто хотел восполнить те часы, которые провел, не имея возможности прикоснуться.
- Это я беспокоился за тебя, - серьезные глаза гения в нескольких сантиметрах от лица Тома обеспокоенно смотрели на него.
- То, что ты беспокоился, еще больше сводило меня с ума. Как ты? Что с тобой случилось? - он рассматривал ссадину на любимом лбу и его перебинтованную левую руку.
Билл сел на кровать, ласково глядя на него.
- Я в порядке.
Только сейчас Том обратил внимание, что на нем спортивный костюм, а не то, в чем Билл был одет вечером.
- Ты здесь лежишь? – сердце застучало, кровь прилила к ушам.
- Да, в кардиологии, - Билл наклонился к нему, гладя по груди и стараясь унять его беспокойство. – Меня обследовали, но я пока не знаю результатов: врач на операции. Я сказал сестре, что буду здесь, за мной придут, когда будет готово заключение.
- Как ты согласился?
- Я не соглашался. Меня тоже привезли без сознания.
- Но ты решил узнать результат… Почему?
Билл улыбнулся.
- Я никогда не гнался за ответами на вопросы, на которые не спешу их получить, но никогда и не бегал от правды. Все в порядке, Том. Знаю я или нет – это ничего не меняет.
- Да, но… Ты ведь не будешь ничего ждать, правда? Я понял, что на самом деле тоже не хочу ничего знать. Ты был прав, сейчас все хорошо и я почти не думаю о том, что может быть.
- Я бы не пошел сюда специально, но раз я здесь, а результат уже готов, я не собираюсь прятаться от него.
Том опустил глаза и кивнул. Еще совсем недавно он хотел знать только это, но сейчас… Том не был уверен, что готов услышать правду. Блаженное незнание создавало иллюзию, если не отсутствия опасности, то отдаленности ее перспективы. С тех пор он в полной мере оценил мудрое решение Билла.
- Я зря тебе сказал. Тебя нельзя переутомлять и беспокоить, а я…
- Билл, - Том прервал его, - перестань. Я говорил со своим врачом, все, что мне угрожает – головная боль к вечеру, но если бы я не увидел тебя, можешь не сомневаться, она и так была мне гарантирована, так что тебе не в чем себя упрекать. И не вздумай скрыть от меня, как только узнаешь правду. Если ты знаешь, я тоже должен знать.
Билл кивнул.
Он сидел рядом с Томом, чуть улыбаясь и гладя его по груди, когда мужчина в зеленом хирургическом костюме и полумаске заглянул в приоткрытую дверь.
- Билл Каулитц тут?
- Да, это я.
- Я ваш лечащий врач. Пришли результаты обследования… - он приспустил маску и быстро начал листать папку в руках, просматривая данные. – Идемте, что ли ко мне в кабинет, я вас угощу чаем, и мы поговорим.
Билл едва улыбнулся ему и неуверенно посмотрел на Тома, соединившего руки в замок на его талии и не дающего ему встать.
- Может быть, мы можем поговорить здесь? – он не был уверен, как лучше для Тома, но знал, что, сколько ни оттягивай, все равно придется сказать ему, возможно, специалист сможет найти для этого более подходящие слова. Он понял, что поступил правильно, почувствовав, что Том немного расслабился.
Врач безразлично пожал плечами и закрыл за собой дверь. Подтянув стул, он сел на него верхом, продолжая еле заметно шевелить губами, глядя в бумаги.
- Я не видел результатов ваших предыдущих обследований, поэтому ничего не могу сказать про динамику, но судя по составу крови, вы принимаете ряд кардиологических препаратов, значит, для вас не будет новостью то, что я вам скажу.
- Да.
Мужчина снова пожевал губами, не поднимая глаз, на что Билл чуть наклонился, заглядывая в его лицо.
- Не утруждайте себя, суть я знаю, меня интересуют только сроки. Сколько?
- Чего? – он поднял взгляд, внимательно глядя на Билла, который только повел плечом.
- Месяцев, недель…
Дверь отворилась и в палату заглянула молоденькая медсестра.
- Извините, Чазаре, пришли данные об истории болезни Каулитца.
- Давайте сюда, спасибо, - он взял из ее рук смотанную в рулон бумагу, начиная разматывать и просматривать. – А за последнее время где?
- Это все, что есть.
- Спасибо, можете идти.
Медсестра кивнула и вышла, а в комнате наступила тишина, едва нарушаемая шелестом страниц.
Билл не отвлекал врача, внимательно наблюдая за выражением его лица, иногда переводя взгляд на Тома, сжимавшего его руку.
Брови Чазаре то приподнимались, то сдвигались по мере того, как он вникал в суть написанного, рука задумчиво терла подбородок. Наконец, он вздохнул и поднял глаза на своего пациента.
Билл снова натянуто улыбнулся.
- Сколько?
- Вынужден вас разочаровать, но я не занимаюсь гаданием.
- Я думал, это называется диагностикой и прогнозированием.
- Да, но по вашим нынешним показателям нельзя делать прогнозы о продолжительности вашей жизни.
- Все настолько непредсказуемо?
- Наоборот, я не вижу видимых причин для ее прекращения.
Брови Билла точно так же, как и брови врача до этого, сначала приподнялись, потом сдвинулись, и на лице сменилось несколько выражений от изумления и непонимания до недоверия.
- Объясните, пожалуйста, я не понимаю вас.
- Я вижу результаты ваших обследований пятилетней давности, но в них очень мало общего с тем, что я вижу сейчас.
- Как такое может быть?
- Здесь нет последних данных, но самое очевидное, что вам, несмотря на прогноз, около двух-трех лет назад удалось пережить кризис.
- Но мне сказали...
- Вам правильно сказали, я бы сказал то же самое, - он положил руки на спинку стула, свешивая кисти вниз. – Понимаете, Вам было четырнадцать, и Вы росли быстрее, чем ткани вашего сердца. Оно существенно отставало, нагрузка на него увеличивалась… Было очевидно, что скоро оно перестанет справляться, а учитывая, что стенки его и без того не отличались прочностью… В общем, Вам сказали то, что видели. Не могу сказать благодаря чему, но вам удалось пережить тот кризисный возраст, сейчас ваше сердце соответствует нормальному размеру и почти нормальной структуре.
- Почти?
Врач опустил глаза вниз и снова посмотрел на Билла.
- Об этом я и хотел с вами поговорить. Я видел рубцы, и для любого другого человека я бы сказал, что это плохо, но, учитывая ваш случай, теперь я понимаю, откуда они взялись и это не самое худшее, что могло случиться. Вам придется какое-то время продолжать тот курс, который вы сейчас проходите, поскольку очевидно, что он был идеально для вас подобран и, возможно, помог в нужное время. Образ жизни пока будете продолжать прежний, избегать серьезных нагрузок и переутомлений. Кроме того, я бы настоятельно рекомендовал вам посещение кардиотренажера под моим наблюдением. Ваше сердце нуждается в тренировке, - он поднялся со стула. – К сожалению, сейчас мне пора идти. Нет никакой необходимости держать вас здесь, поэтому вы можете ехать домой, когда захотите. Я сегодня дежурю, если будут вопросы - обращайтесь.
Билл еле заметно кивнул, и мужчина вышел.
- Билл?.. – на губах Тома начала появляться несмелая улыбка. – Билл, посмотри на меня. Ты слышал, что он только что сказал?..
Билл сидел, глядя перед собой, и не двигался.
Том приподнялся, обнимая его сзади за плечи.
- Ну, ты чего? Все хорошо же, - он чуть крепче сжал его и потряс. – Билл, скажи что-нибудь.
Билл прикрыл лицо руками и рвано выдохнул.
- Том, какой я был дурак…
- Нет, Билл, нет…
- Да. Сколько я нервов потрепал… тебе, себе… Боже!
- Билл… Ты был прав. Во всем прав.
- Моя мать…
- При чем здесь твоя мать?..
- Не делай вид, что ничего не понимаешь… Это все из-за меня…
- Послушай меня, послушай, - Том развернул его и прижал к себе, гладя по спине. - У каждого человека есть свой выбор, Билл. Ты сделал свой, она – свой. У тебя было на тысячу причин и тысячу возможностей умереть больше чем у нее, но ты не воспользовался ни одной из них, а она нашла для себя одну единственную в этом.
- Том, но если бы я сделал, как она просила…
- Нет, ты не можешь отвечать за то, что делают другие. Ты не обязан всегда делать так, как тебя кто-то просит, ты же знаешь это. «Билл, пройди обследование. Билл, съешь кашу. Билл, сделай, как я хочу, иначе ты меня не любишь, иначе ты эгоист, иначе я не переживу». Это не проявление любви, это не проявление заботы. Вместо того, чтобы быть со своим ребенком, она всю жизнь жалела сама себя и нашла тот выход, который посчитала самым лучшим для себя.
- Что ты такое говоришь…
- Ты бы на ее месте никогда так не поступил. У каждого есть право выбирать, ты сам мне это говорил. Я свой выбор сделал, поэтому я с тобой. Она тоже сделала свой. И ты был прав! Во всем. Вчерашний вечер… С любым человеком может случиться, что угодно. Если ты считаешь, что теперь я беспокоюсь за тебя меньше, то ты ошибаешься, - он закрыл глаза и перевел дыхание. - Если бы я не увидел на часах эти мигающие циферки…
Билл поднял голову с его плеча, заглядывая в лицо.
- Я люблю тебя, Том. Очень, - он замолчал, глядя на руки Тома вокруг своей талии, и снова поднял глаза. - Я никогда никого не боялся потерять, но вчера… Я понял, что ты пережил, когда узнал… Я готов был все отдать, только бы видеть твои циферки, пока ты был без сознания.
Том снова прижал к себе худые плечи, целуя лоб, висок, волосы.
- Все хорошо, Билл. Теперь все будет хорошо. Я тоже люблю тебя, если бы ты только знал, как…
