Глава 1

Я хочу рассказать вам одну историю… Она навсегда изменила мою жизнь и меня самого. Я хочу рассказать вам об одном человеке… Он был самым отчаянным парнем, которого я когда-либо знал. А еще он был катастрофой. Ходячим бедствием. Красивым катаклизмом… Он обожал скорость. Для него она была наркотиком. А он был моим наркотиком. Что-то вроде личного сорта героина… Но рано или поздно может случиться передоз… Но обо всем по-порядку…

Нью-Джерси… Как же я ненавидел этот город… Каждое его здание, каждый гребанный метр… Все, кого я тут видел, вызывали у меня желание совершить убийство. Я не преувеличиваю. Многие по молодости наивны, видят мир словно бы через розовые очки… Это не про меня. Уже в восемь лет я мечтал лишь об одном: вырваться отсюда. Друзья, близкие, любовь - все это было для меня пустыми словами. Друзья? Лживые подонки, которые при любом удобном случае воткнут нож в спину. Близкие? Да им настолько плевать на меня, что, повесься я на люстре в гостиной, они, наверное, не заметят. Любовь? Хах, насмешили! Мифическое чувство, выдуманное глупцами. А знаете, для чего? Просто чтобы замаскировать вполне земные желания под пафосную маску возвышенного чувства. Наверное, каждый парень когда-нибудь говорил девушке эти три ужасных слова лишь для того, чтобы трахнуть ее. Я не делал даже этого. Зачем? Врать себе самому и шлюхам, которые только прикидываются невинными ангелочками? Слишком много чести. Вопрос всегда стоял так: «Хочешь? Да? Проходи! Нет? Дверь там!». Наверное, поэтому я предпочитал парней. Нет, я не гей. Просто с себе подобными гораздо проще. Никаких соплей до и ненужных ласк после. Пришел, трахнулся, ушел. И всем хорошо, все довольны. Парней, как и девушек, в моей жизни было немало. Я не помню имени никого из них, не помню ни одного лица. И, знаете, мне плевать. Это, кстати, и было одной из причин, по которой мне так хотелось свалить отсюда. Мне были противны все эти рожи… Иногда, когда ко мне на улице подскакивала какая-нибудь размалеванная малолетка и орала что-нибудь вроде: «Джерард! А помнишь мы с тобой…», мне хотелось взять что-нибудь тяжелое и размозжить ей череп. Дура, я даже не знаю тебя! И уж тем более не помню, что мы с тобой делали, где и когда! Откуда ты вообще знаешь мое имя?!
Как же я ненавидел их всех… Тупицы, прожженные наркотой и алкоголем… Чтоб они все горели в аду…
Говорят, в семнадцать лет невозможно быть настолько озлобленным на весь свет. Но я и не был на него озлоблен. Я просто презирал его. Мы были взаимно равнодушны друг к другу… Когда я стал нигилистом? Не помню… Я всегда был таким. Единственная цель в жизни - послать на хрен большинство, показать средний палец всем этим поганым авторитетам, идти против всех, никогда не плыть по течению, всегда быть в меньшинстве… Я хотел этого, это было моей страстью. Всегда оставаться на темной стороне. Даже там, где нет ничего, кроме света… Я и туда привносил толику мрака… И это доставляло мне нереальное удовольствие. Нет, я не гадил людям постоянно. Хотя и этим баловался, что уж там… Я просто всегда орал, когда другие молчали. Я говорил «Черное» на белое, ведь все вокруг отрицали это. Протест был смыслом моей жизни. Единственным смыслом. Остальное я отрицал и презирал. Единственный человек, к которому я был привязан, - мой брат. Остальные были для меня пустым местом. Провались они все на месте, я бы даже не заметил.
А знаете, что самое поганое? Что раньше я мог существовать тут. Хоть в душе вечно присутствовал дикий замес раздражения и агрессии, я не чувствовал того, что ощутил через пару недель после семнадцатилетия. Все вокруг вдруг стало давить на меня, сдавливать грудную клетку, мешая дышать… Я не могу выносить давления, никогда не мог. А тут вдруг все вокруг словно сговорились и начали доканывать меня в два раза сильнее обычного… Одержимость  желанием никогда больше не видеть никого из этих мерзких уродцев вскоре переросла в паранойю. Они все казались мне настолько мелкими и жалкими, что вызывали просто нереальное желание раздавить, уничтожить… Называйте меня психом, как хотите. Мне срать, я уже говорил.
И вот, однажды, летним знойным вечером я вдруг решил: «Кто они, черт возьми, такие, чтобы действовать мне на нервы?! Да пошли они все туда, откуда вылезли!». Сейчас я смутно помню, как схватил тогда брата и поволок на улицу, без объяснений запихнул в старый отцовский автомобиль и нажал на газ. Майки не спорил, просто смотрел на меня испуганными глазами. Наверное, я и впрямь странновато выглядел. Мне, опять же, было плевать. На меня всегда весьма подозрительно косились люди, когда я называл их жалкими людишками. Они почему-то считали это манией величия… Наивные!
Вот и тогда мне было плевать, что думал  младшенький. Я просто вдавливал педаль газа в пол. Машина на бешеной скорости неслась вперед. Холодный свет фар разрезал ночную тьму. И в тот момент я почувствовал, будто с плеч сваливается громадный груз. Наконец-то я вырвался из этого ада на Земле! А они все пусть сидят там, прогнивают в собственных пороках. Удел слабаков и глупцов. А я – нет уж, увольте.
Через пару часов мы были в Родео. В этом городе живет моя тетя. Я стоял на пороге и мямлил что-то про то, что меня ненавидит собственная мать, и что я больше не хочу оставаться там, где все меня презирают… На самом деле, это я презирал и ненавидел их всех, но надо же было придумать уважительную причину, чтобы тетя разрешила нам сесть себе на шею! Она купилась. Это было просто. И вот, именно в Родео и началась наша с ним история…

Глава 2

- Джи! Да проснись ты! Ужин готов, - кто-то трясет меня за плечо.
- Отвали, Майки, я не сплю! - недовольно бурчу, продирая глаза.
На самом деле, я и впрямь слегка задремал. Отрубаюсь под «Nirvana» - это уже плохой признак.
Неугомонный братец забирается мне на живот и начинает щекотать.
- Мааайки… - захожусь в приступе гогота, начиная яростно брыкаться.
Но эта маленькая сволочь продолжает пробегаться пальцами по моим ребрам. Извиваюсь под ним, на глазах уже выступили слезы от хохота. Я, конечно, могу легко скинуть мелкого с себя, но уж больно умилительное у него сейчас лицо! Он так по-детски улыбается, что я готов терпеть эту пытку сколько угодно, лишь бы видеть его лучезарную улыбку. Тьфу, блин, я становлюсь сентиментальным! Все, грядет апокалипсис… Его Величество Неприступность Джерард Уэй позволяет себе такую жалкую слабость мелких людишек, как чувства. М-да, над этим стоит подумать… Но как-нибудь в другой раз…
С нашего приезда в Родео прошло уже два месяца. Честно говоря, когда я ехал сюда, я не думал и не чувствовал. И уж тем более я не верил, что найду тут то, что уже так долго ищу, - покой. Мне просто хотелось вырваться из Нью-Джерси… Я просто мечтал больше никогда не видеть никого из его жителей… Забыть о них, как о страшном сне. И начать с чистого листа, открыть новую страницу жизни. Пафосно? Плевать! Это чувство надо просто испытать, по-другому меня понять невозможно. Когда тебе кажется, что жизнь - это всего лишь первый круг ада, а окружающий мир - преисподняя, другого выхода просто нет. Когда тебя сжигает изнутри, когда ты ненавидишь каждый миллиметр этого мерзкого городишки, каждую секунду прожитой тут жизни, каждую рожу, с которой когда-то общался… Когда тебя передергивает при одном лишь упоминании о будущем здесь, о каких-то перспективах, связанных с этим местом… У меня и впрямь не было другого выбора. Иначе бы я просто возненавидел жизнь. Когда ты не можешь свободно вдохнуть, когда, засыпая вечером, ты осознаешь, что тебе решительно нечем гордиться, что все время было растрачено зря, - это не жизнь. Когда ты не можешь сказать, что представляет из себя твоя душа, чему принадлежит твое сердце, - это существование. Когда ты осознаешь, что никогда, НИКОГДА никого не любил по-настоящему, - это просто ад. Когда нет никаких планов, ни желаний, ни стремлений, - это смерть…
В тот момент, когда я несся на бешенной скорости по пустынному шоссе, ведущему в Родео, я поклялся себе, что буду жить. В полном смысле этого слова. ЖИТЬ,  не существовать, не прозябать в какой-то дыре, не сидеть в темном углу, злобясь на весь свет… Я буду чувствовать, стану, наконец, человеком… У меня будет собственный мир, собственная жизнь, собственная любовь… Какого, спрашивается, хера все это есть у этих тупых людишек, которые не заслуживают ничего, кроме презрения, а у меня нет?! А, да, еще я пообещал себе изменить отношение к миру. Но это в будущем.
- Джер, ты спишь с закрытыми глазами? Как лошадь, да? - маленький придурок захлебывается настолько искренним хохотом, что я не выдерживаю. Я тупо ржу вместе с ним. И это так странно… Но в то же время давно желанно… Эмоции… Не знаю, я к ним пока не привык…
- Пошли уже! Жрать хочется - сил нет! - тянет меня за руку.
Повинуюсь, сползая с кровати, и следую за ним. Мы чуть ли не кубарем скатываемся на первый этаж и влетаем на кухню. Тетя Элис смотрит на нас с теплой улыбкой. Она так заботливо к нам относится, что даже во мне просыпается такое странное чувство… Какой-то теплоты, домашнего уюта… А, знаете, мне и впрямь стало гораздо спокойнее тут, в Родео… Я словно вдохнул полной грудью… Исчезло то мерзостное чувство давления… Теперь мне казалось, что я свободен. Пусть это была иллюзия, но я готов был довольствоваться ею. Меня не раздражал этот город, более того, он был мне симпатичен. Городок не особо отличался от Нью-Джерси, но тут были совсем другие правила… Молодежь тут делилась не на группировки, а на компании… Они мирно сосуществовали друг с другом, никто не мечтал перегрызть глотку другим. Конкуренция? Нет, просто соревнование. Вражда? Нет, лишь разные взгляды на мир. Отчуждение? Нет, только настороженность. Они все тусовались по своим правилам, но никогда не переходили друг другу дорогу. Единственным исключением были гонщики. Но их можно было понять. Эти безумцы были одержимы скоростью и адреналином. Для них больше ничего в жизни не существовало. Они на бешенных скоростях гоняли на своих тачках, и для них это и было жизнью. Мир - трасса, жизнь - гонка, смысл жизни - скорость… Она была для них наркотиком. Подсев один раз, соскочить очень трудно. Я знаю по себе… Часто гонялся в Нью-Джерси с какими-то обдолбышами. У нас не было тусовки гонщиков. Так, редкие уличные заезды. Но я забывался в скорости… Когда летишь по трассе за ускользающей линией горизонта, стирается все. Есть только скорость, дикий  адреналин и больше ничего… Кажется, вот-вот, и ты вылетишь на обочину, перевернешься… Эти гонки на грани жизни и смерти… Тут стираются всяческие границы… Их просто не существует. Есть только ты, машина и эта дорога… Перед глазами все смазывается, мотор ревет, руки словно приросли к рулю… В такие моменты я просто утопаю в этом… Это свобода. Полная, безграничная, пьянящая… Это иллюзия… Но она просто завораживает, подчиняет и не отпускает… Наверное, поэтому я понимаю парней, для которых не существует ничего, кроме скорости… В Родео гонщики были элитой среди молодежи. Это - очень необычный город. Днем тут тихо и спокойно. Но как только начинают опускаться сумерки… Нелегальные гонки… Это - громадный подпольный  бизнес… Гонщики, ставки, проститутки - все составляющие в сборе. Недавно, возвращаясь на своем байке домой после полуночи, я честно подумал, что в городе взорвалась бомба. По-другому объяснить громаднейшее сборище людей я не мог. Молодежь всех мастей: от обдолбанных панков до задроченных ботаников - все собирались посмотреть на яростные гонки на спортивных тачках. Ночью город словно оживал… И, fuck, вот это были гонки! Настоящие, не то, что у нас. Мощнейшие спортивные машины на бешеных скоростях неслись по дорогам ночного Родео. Громадная, поистине громадная толпа курила, делала ставки и, замерев, ждала финиша. Меня это просто заворожило… Впоследствии я не раз хотел выбраться и посмотреть, но все время что-то останавливало… Но меня чертовски захватила эта идея… Хотелось быть на их месте. Тех, на кого делают ставки… Тех, кто рискует жизнью лишь ради дозы адреналина… Тех, кто хоть на несколько минут гонки чувствует свободу посреди этого зажатого мира…
- Джи! Пошли погуляем! Мне надоело сидеть дома целыми вечерами! Сколько можно?! - голос Майки вырывает меня из размышлений.
- Чем тебя не устраивают наши посиделки перед телеком? - улыбаюсь, вздергивая бровь.
- Надоело до чертиков! Пошли гуляяяять! Я так никогда не найду себе девчонку, если буду целыми днями тухнуть дома! - ноет младшенький.
- Всего четырнадцать, а уже о девках думаешь! - бурчу с наигранным недовольством.
- Да ты сам то пораньше начал! - возмущается мелкий.
- Я о них никогда не думал, веришь нет? - ухмыляюсь.
- Но ты же…
- Секс и мысли - это разные вещи, Майки. Ты поймешь это со временем. Уж так и быть, вставай, пошли! - не хочу сейчас отвечать на дальнейшие вопросы, поэтому поднимаюсь и тащусь в холл.
- Ура! - радостно вопит Майки.
Хватаю свою куртку и словно на автомате выхожу из дома. М-да, если бы мне так мало нужно было бы для счастья… А что мне, в сущности, надо? Я и сам не знаю. Но, получив долгожданный покой, я не испытал ожидаемого чувства удовлетворения. Я всегда стремился к свободе, она была для меня решающим ориентиром в этом гребанном мире.  Но свобода всегда соседствует с одиночеством, увы. Я всегда был самодостаточным человеком, мне не нужна компания, она меня даже раздражает. Одиночество - это то, о чем я всегда мечтал. Уединение, покой - клянусь, мне не надо было больше ничего. Но, видимо, однажды это все-таки надоедает. И, черт возьми, сейчас мне хотелось найти людей, которые поймут меня. Fuck, со мной определенно что-то не так! Определенно…
- Джи, да что с тобой сегодня? - Майки трясет меня за плечо.
- У тебя вызывает такое удивление моя задумчивость? - усмехаюсь, вздергивая бровь.
- У меня вызывает удивление твоя способность думать в-принципе! - хмыкает мелкий.
Игнорирую колкость. Нет настроения препираться с этим ходячим недоразумением.
- Возьмем байк? - предлагаю, кивая на любимый хромированный мотоцикл.
- Да. Я хочу сгонять на высшую точку города! - заявляет он.
- Это куда? - я и впрямь не врубаюсь.
- Ну, знаешь, там горные склоны прямо в черте города. Там еще такая клевая дорога проходит.
- Ааа… И зачем тебе туда понадобилось? - вздергиваю бровь.
- Хочу посмотреть… На город с высоты… - запинается и опускает глаза.
- Это же Родео! На что тут смотреть?
- Ну и что? Тебе трудно? - поднимает на меня умоляющий взгляд.
- Да нет, - пожимаю плечами.
Чувствую, что братец темнит, но у меня нет настроения выяснять что к чему. Мне, в-принципе, пофиг, куда ехать. Просто хочется развеяться…
- Запрыгивай! - сажусь на мотоцикл.
Залезает сзади и обхватывает меня руками за талию.
- Полегче, - ухмыляюсь.
Краснеет и тут же опускает руки. Такой забавный…
- Не свались где-нибудь по пути! - с улыбкой напутствую смутившегося братца.
Он что-то бурчит, но я уже завожу мотор. Это урчание, с которым заводится мотоцикл, всегда вызывало в сердце прилив какой-то теплоты… Это невероятно, поистине невероятно… Даже на машине никогда не испытаешь этого чувства - когда тебя словно уносит… Летишь на бешенной скорости, ветер раздувает волосы, бьет в лицо, переполняет легкие… И каждой клеточкой ощущаешь скорость, свободу… В такие моменты у меня появляется ощущение, что можно охватить весь мир… Я словно чувствую его, вбираю в себя, пропускаю через легкие… Ничто больше не способно вызвать такие же эмоции… Ничто…
- Эй, Джи, ты помедленнее, - писк Майки сзади выводит меня из размышлений.
Я и впрямь заигрался… Разогнал мотоцикл слишком сильно. И даже не заметил, как мы оказались перед громадной горой. Это - то самое место, о котором говорил брат. Сейчас бы еще найти эту «клевую дорогу»…
Исколесив несколько миль вокруг сего чудесного места, я, наконец, вижу выезд на небольшое шоссе. Черт, а дорога и впрямь хороша… Широкая, и грунтовка отличная, без выбоин и кочек…
- Майки, не возражаешь, ели мы немножко погоняемся? Совсем чуть-чуть! - вопросительно смотрю на брата.
- Ну ладно, - неуверенно произносит тот. - Ладно, жми.
- Ты только держись покрепче и ничего не бойся, - с этими словами я начинаю набирать скорость.
В гору мотоцикл едет не так быстро, но стоит нам выехать на прямую… Местность вокруг начинает размываться… Черт, какое же восхитительное зрелище! Огни ночного Родео внизу, горный склон, освещенный слабым светом фонарей, и громадный обрыв… Тут, как минимум 200 метров… В крови закипает адреналин, я чувствую, как Майки лихорадочно вцепляется в меня… Fuck, как же хорошо! Перед глазами все стирается, я ничего не вижу, кроме лихорадочной пляски огней перед глазами… Слышу только шум ветра в ушах и собственное лихорадочное сердцебиение… Это чувство… Только ради него уже стоит жить… Я полностью сливаюсь с мотоциклом, утопаю в скорости… Несусь вперед, не думая ни о чем… Чувствуя лишь это… Самое сильное из всего, что я испытывал в жизни… И сейчас мне не надо больше ничего… Только чтобы это мгновение не заканчивалось…
- Джерард! - дикий вопль брата вырывает меня из эйфории.
Все остальное проносится перед глазами за долю секунды. Я вижу, как дорога резко обрывается буквально в паре метров далее… Выворачиваю руль на 180 градусов и чувствую, что теряю равновесие… Говорят, за секунду до смерти перед глазами проносится вся жизнь. У меня же была лишь пустота. И в голове, и в сердце… Лихорадочный пульс где-то в районе виска, сбивающееся дыхание и слабость во всем теле… Мозг отключился… Быть может, оно и к лучшему… Падение, боль, секундный страх и темнота…