Не от мира сего

Его можно любить или ненавидеть, но равнодушным он не оставляет никого: солист Tokio Hotel Билл Каулитц на пути к тому, чтобы превратиться в мировую суперзвезду.
Состоявшийся музыкант впервые говорит о бремени славы, своих страхах, страстном желании найти большую любовь - и демонстрирует свой совершенно обновленный образ

Господин Каулитц, Вы стали звездой, когда Вам было пятнадцать, и уже пять лет живете в постоянной чрезвычайной ситуации. Когда Вы оглядываетесь на прошлое, что Вы чувствуете?
Первые годы были как опьянение. Нам больше не надо было ходить в школу, потому что нас постоянно осаждали. Для меня это, конечно, было прекрасно. Мы могли делать что хотим. Но была также и другая сторона. Помню, в свой 16-й День рождения я хотел праздновать, но вместо этого должен был давать интервью. Привыкать к таким вещам, воспитывать в себе дисциплину было довольно тяжело.
Два года назад на концерте Вы потеряли голос и перенесли операцию. Потом Вы с группой вновь отправились в турне из 32 концертов в 19 странах. Насколько велик был страх, что это может повториться?
Этот страх всегда во мне, он никогда меня не оставляет. Но с тех пор я уже дал несколько концертов. Все получится.
Вы тогда думали, что могли потерять способность петь навсегда?
Иногда да. Вся моя жизнь основана на моем голосе, поэтому, конечно, это было ужасное время для меня. Я сидел один в номере отеля в Берлине, а группа в Барселоне ожидала, что я вернусь продолжать тур. Я вообще не мог говорить, не выходило ни звука. И выйти тоже не мог, потому что отель оккупировали папарацци. Я чувствовал себя очень беспомощным. Тур потом пришлось отменить. Я рад, что все это позади.
Tokio Hotel раньше высмеивали как кратковременную подростковую сенсацию. Между тем Вы на верном пути к статусу мировых суперзвезд. Вы чувствуете моральное удовлетворение от того, что показали это критикам?
Что касается этого, то мне все равно. При выходе второго альбома мне еще было важно, чтобы мы показали, что мы не группа-однодневка. Сейчас же все уже ясно.
Вы выступали в Париже по приглашению президента Франции перед аудиторией в 500 000 человек. Что Вы чувствуете в такие моменты?
Перед концертами я страшно волнуюсь. Горло сжимается, сердце колотится, руки дрожат. А когда я на сцене, все происходит будто в трансе. Часто потом даже не помню, что делал. Движения получаются сами собой.
Вы постоянно находитесь под наблюдением, в том числе со стороны папарацци. Для Вас это допустимо, или Вы считаете это наглостью?
Я не могу жить с этой известностью, и без нее тоже. Бывают дни, когда больше всего на свете хочется пройти по улице, не будучи под наблюдением. Но чем бы другим я мог заниматься? Билл Каулитц - офисный работник за компьютером? Я бы тогда пропал. Я занимаюсь тем, что у меня получается лучше всего. Быть на сцене и развлекать людей. Когда я смотрю по телевизору вручение какой-нибудь музыкальной награды, где нет Tokio Hotel, мне становится неспокойно. Я всегда хочу участвовать, быть там, быть первым. Это мое внутреннее стремление. Это то, что позволяет мне быть внутренне собранным.
Ваша группа вызывает у людей полярные реакции. Вас либо ненавидят, либо боготворят...
...а так и должно быть. Для меня хуже всего было бы, если бы люди были ко мне равнодушны. Tokio Hotel должны пробуждать сильные эмоции. Конечно, я мог бы надевать с утра что-нибудь обычное, чтобы не так выделяться, но тогда это был бы не я.
Есть только искусственно созданный Билл?
Нет такого, чтоб я по утрам пугался своего отражения в зеркале, но накрашенный Билл просто намного ближе ко мне. Но я не искусственно созданный образ, как многие думают. Кто потрудится посмотреть мои старые детские фотографии, тот увидит, что я всегда был таким.
Вы со своим братом-близнецом Томом выросли в деревне с населением 700 человек в пригороде Магдебурга.
Мое детство было сплошной борьбой. Когда я утром садился в школьный автобус, то знал, что одна половина надо мной смеется, а другая - обзывает. Мой брат Том и я чувствовали себя как инопланетяне, которые ошиблись планетой. Иногда нашему отчиму приходилось забирать нас с автобусной остановки с собакой и бейсбольной битой, чтобы нас не избили.
Но Вы тоже провоцировали?
Конечно. Я не искал легких путей. Я хотел провоцировать. Мне доставляло удовольствие, что, когда я приходил в школу, полкласса оборачивались. Знаю, что это звучит как будто я невротик или больной, но так было. Я бы не смог жить, будучи всеми любимым, т.к. вырос с тем, что вызывал у людей противоположные реакции.
Вас удивляла ненависть, которая обрушилась на Вас уже в самом начале Вашей карьеры?
Когда я сегодня смотрю наши ранние фотографии, то, да, удивляюсь. Мы были такими юными, невинными, с детскими личиками. А потом появилась эта огромная ненависть по отношению к нам. Меня не раз обзывали геем. Сегодня я могу над этим смеяться. Я могу понять, что у многих людей складывается такое впечатление, но меня удивляет, что даже сегодня многие газеты все еще пишут об этом. Это должно бы уже смертельно надоесть людям.
Возможно, причина в том, что Вас практически ни разу не видели с девушкой?
Да, это большой пробел в моей жизни. С 14 лет я больше не влюблялся. Мне трудно доверять людям. Как ни банально это звучит, но я ищу девушку, с которой меня бы связывало родство душ. Я романтик и действительно жду большую любовь. Но когда на вечеринке какая-нибудь девушка мне говорит: "Эй, слушай, я тебя где-то видела, ты вроде музыкант?", - меня тошнит от этого. Это мне точно не подходит, но, честно говоря, я и не знаю, как со мной надо заговорить.
Ваш брат-близнец очень легко идет на контакт с фанатками. Завидуете ли Вы ему в этом?
Конечно. Я завидую всем, кто более раскрепощен в этом смысле. Раньше Том ходил на афтепати, чтобы подцепить себе девушек, в том время как я лежал в своей кровати в номере отеля. Секс с группиз мне противен. Ненавижу, когда девушки толкаются, чтобы сфотографироваться со мной, только для того, чтобы потом появиться в газете. Том другой. Но иногда, если мне нравится девушка, я даже прошу его поддерживать контакт, звонить или писать СМС. Мы знаем друг о друге всё.
Насколько велико опасение, что девушка на следующий день продаст Вашу историю бульварной прессе?
Это всегда учитывается. Мы знаем, что это может произойти, поэтому всегда формулируем СМС так, чтобы смогли жить, если это станет известно всем. Да, вот так.
В Германии для Вас еще возможна обычная жизнь?
Германия для нас что-то вроде гигантского "Большого Брата" (западный аналог наших реалити-шоу типа "За стеклом" - прим. Insp.). Люди всегда на нас смотрят. С 15 лет обо мне почти каждый день что-нибудь пишут в газете. Здесь мы всегда находимся в колонке со сплетнями. Заграницей совсем по-другому. Там нас воспринимаю как музыкантов, а не персонажей бульварной прессы.
Почему Вы не поселитесь заграницей, как другие звезды?
Я люблю Германию. Здесь живет моя семья, здесь мой домашний очаг. Здесь мы с Томом и нашими четырьмя собаками живем в красивом доме с большим земельным участком. Когда я запираю ворота, то могу быть спокоен. У меня бы не хватило духа оставить Германию.
Такое впечатление, что заграницей Вас любят больше, чем на родине.
Здесь больше нет никого, кто бы слушал нашу музыку без предрассудков. По телевидению как-то был опрос. Людям на улицах давали послушать нашу музыку, не говоря, чья она. Многие были восхищены. Но как только им сообщали, что это Tokio Hotel, они тут же менялись в лице. Этим все сказано!
Вашего коллегу Густава несколько месяцев назад на дискотеке ударили пивной бутылкой по голове. Вы боитесь покушений?
Я думаю, со мной тоже вполне может такое произойти. Бывали случаи, когда на красной дорожке нашим охранникам приходилось уводить людей с ножом, которые притворялись фанатами. В аэропорту я всегда нахожусь в напряжении. Втягиваю голову, тяжело дышу. Иногда я смотрю на себя со стороны и думаю: "Билл, да расслабься же ты!" И не могу.
Как Вы развлекаетесь в свободное время?
Раньше я время от времени еще ходил в клуб, хотел быть среди людей. Я думал, в этом нет ничего такого, но как только я там появлялся, мне приходилось садиться в отделенный угол, а люди на меня глазели. Они поднимали мобильные телефоны над ограждением и фотографировали, как в зоопарке. Собственно, по-настоящему расслабиться я могу, только если нахожусь очень далеко от всего этого. Недавно мы с Томом были на Мальдивах, но даже там были застигнуты одним папарацци.
Недавно Вы поразили всех своим участием в Миланской Неделе моды в качестве модели. Как это получилось?
Это была моя личная мечта, которую я осуществил. Уже в 7 лет я покупал себе дешевые футболки, джинсы и рубашки и мастерил свою собственную одежду. Когда тому придет время, у меня будет своя линия одежды, но я хотел бы заниматься этим серьезно, а не просто между делом.
Что Вы можете сказать по поводу утверждения, что Вы больны анорексией?
Мне это надоедает. Если бы люди потрудились поискать больше информации, то эта тема была бы уже закрыта. Посмотрите мои фотографии в 5 лет или старые фотографии с каникул. Тогда я был таким же худым, как сейчас. Я всегда был таким.
Ваш брат Том говорит, что Вы оба в 13 лет принимали таблетки, покуривали травку и пили алкоголь. Насколько воздержанную жизнь ведете Вы сегодня?
Поскольку я безумно боюсь потерять контроль над собой, о наркотиках не может быть и речи. Я многое рано попробовал, и теперь мне это больше не нужно. Я бы никогда не смог давать концерт, если накануне что-то принял. Невообразимо!
К своим 20-ти годам Вы уже познакомились со многими знаменитыми людьми. Кто произвел на Вас наибольшее впечатление?
Джей-Зи неожиданно пришел на наш концерт в Лос-Анджелесе. Потом мы пошли с ним на ужин. Это было супер. И Карл Лагефельд на меня произвел большое впечатление. Может быть, это звучит глупо, но мне кажется, что я бы мог найти общий язык с Бритни Спирс. В последние годы у нас с ней очень похожая жизнь, и нам, наверное, было бы что рассказать друг другу.
А это правда, что Вы фанат Ангелы Меркель?
Да, Ангела Меркель мне очень нравится. В последнее время ее довольно часто критиковали, но должен сказать, что я ей очень доверяю. Я верю в нее.

Взято: отсюда