Вот и прода, долго  ждали, но она маленькая, и все же, я надеюсь, вам понравится))
Приятного прочтения))

Старые воспоминания на фото.

Саундтрек к главе:
Ludvig Van Bethoven - Tear's Melody

POV Bill
Уже не знаю, что ещё тут можно убрать.
Все напоминает о нем.
И эта ваза. Мы покупали её вместе.
И этот ковер, на котором я сейчас сижу с ноутбуком в руках.
И эти фотографии…

Наш день рождения.
Знатно мы тогда погуляли. Американские горки, шампанское, друзья… Том.
Выбрасываю в урну.

Концерт. Один из многих, но этот был особенным.
Мусор.

Ты. Я помню, как отговаривал тебя покупать эту Ауди. Долго отговаривал, ты не послушался. Как и всегда, впрочем.
Мусор.

Съемки клипа. Мы там чуть не умерли от жары.
Тут ты стоишь так, что солнце почти целует тебя в губы, но ему нельзя. Ты мой.
Хмуришься. Почему, Томми? Я уже не помню.
Мусор.

Фанатская работа.
Я помню, что сохранил её, потому что мне понравились буквы “P.S.”, как прощание, они как заранее знали.
Тут мы все вместе. Ещё все вместе.

Мусор.

Пэт и Питер. Они были классными, да ведь? Они помогали нам. Всегда.
Но мы ушли.

Так и не знаю, простил нас Дэйв или нет. Не знаю.
Мусор.

Помню, что ты там мне сказал.
Мы сидели на показе. Ты устал. Даже созерцание «прекрасного» тебе надоело. А может ты просто хотел порадовать меня и не отказался от предложения побывать на показе, заодно ты тогда честно мне во всем признался. Каждое твое слово в тот момент нашло отклик внутри меня. Ты сказал, что любишь.
Тогда ты даже не знал, что такое любовь. Да и сейчас не знаешь… наверно.
Мусор.
Старое фото.
Они все очень старые.
А старье выбрасывают.
Безжалостно.
Нажать на кнопку “Delete” и удалить все фотографии.
Не хочу тебя больше видеть. Не хочу больше видеть себя.

Каулитц яростно захлопнул крышку ноутбука, поднялся с пола и пошел за вином.
Будет красное вино, он зажжет свечи, поставит очередную симфонию Бетховена и насладится своим одиночеством.

Отредактировано Polly Micaelis (2010-10-16 16:26:50)

Юль)
Я поначалу растерялась от большого комментария) Размер впечатлил) мне ещё никто таких больших никогда не писал)
Спасибо)
Я осилила его хДД
Да, я начала писать опираясь на некоторые свои эмоции и придумывая сюжет, именно с этой работы я начала прорабатывать текст, стремиться достичь Иманкиного уровня, до Натальи мне все ещё как до луны и обратно скоростью десять миллиметров в секунду, но я не перестаю двигаться. Это радует в первую очередь меня саму.
Мне очень приятны твои слова про настоящего, хорошего, талантливого автора. Я не доросла до таких похвал, Юль, ещё не доросла, но мне безумно приятно)
Билл.
Ему морально очень больно.
Энди заставляет его вспоминать ту боль, которая была черти знает когда. Это прохождение моментов боли, он будет заставлять его вспоминать ещё и ещё, ты не раз в этом убедишься, и постепенно эта боль уйдет, я надеюсь.
Я честно тебе скажу, тут мало радости будет, я бы даже сказала чрезвычайно мало, но я постараюсь внести хоть немного радуги, для тебя)
Люди обязаны почувствовать счастье, Билл не исключение, как и Том.)
Я рада, что ты зашла)
Мне очень радостно от того, что кто-то меня читает и не забывает)
Спасибо огромное тебе)
=*

не знаю, читают его тут или нет, но хочу собщить, что фик закончен.
Выкладываю последнюю главу.
Читать с саундом и никак иначе!
Приятного прочтения)

Последний шаг

Tokio Hotel - Black

- Листинг! Стоп!
Пожилой мужчина махал руками, приказывая остановиться.
У него были длинные темно-каштановые волосы, аккуратно убранные в невысокий хвост. Из одежды - старые, прошорканые джинсы и свитер темно-бордового оттенка.
- Ну, дядя Том! Ну, что опять?
- Джон. Ты играешь на ГИТАРЕ, а не на бас-гитаре! Не надо так рвать струны. Медленно и спокойно. Давай, три-четыре.
Послышались уже более спокойные аккорды песни Black.
- Вот! – активно жестикулируя – Уже намного лучше, - улыбался мужчина, напевая хриплым, прокуренным голосом слова песни по-английски.
К нему подошел ассистент.
- Герр Каулитц, к вам пришли, - прошептал на ухо и указал на дверь.
- Кто?
- Он просил не говорить.
- Господи, ненавижу эту дурацкую скрытность в шоубизе, - раздраженно прошипел он, кивнул ассистенту, - Джонни, - снова замахал руками, прося остановиться, - потренируйся ещё играть Reden, а я сейчас приду.
- Хорошо, - кивнул рыжеволосый паренек, припоминая аккорды указанной песни.
Продюсер вышел из студии и направился по длинным светлым коридорам высокого здания в свой кабинет.
***

Фанаты Tokio Hotel - Вместе через муссон

Как только он открыл дверь, сразу увидел тонкую кисть, вертящую стакан виски, и черноволосую макушку.
В голове сразу понеслись, как на киноленте, воспоминания.

Вместе через муссон,
За вечностью дней,
За гранью миров,
До последних дождей.
Вместе сквозь шторм,
И если нет сил,
Я думаю о том, что ты один,
Но вместе убежим мы далеко,
Нас не удержит больше ничего.
Через муссон.
Только вдвоем.

- Билл? – полу-вопрос, полу-утверждение.
- Здравствуй, Томас.
Вильгельм поднялся с дивана и, впервые за много лет, посмотрел на брата вживую, находясь настолько близко.
Сердце забилось в диком, сумасшедшем ритме. Хотелось подбежать, обнять, надавать пощечин за все это прошедшее время, расплакаться, прижать к себе и не отпускать… А они стояли. Не могли пошевелиться. Эмоции захлестывали, руки предательски дрожали, как после экзамена, когда тебе вот-вот вынесут жесткий вердикт.
Они внимательно рассматривали каждую черточку, каждую линию друг у друга на лице.

Из взбалмошного, сумасшедшего подростка Том превратился в успешного, делового мужчину. Билл, в свою очередь, лишь повзрослел. И полюбил чуждое до этого садоводство.
Даже внешность изменилась. Косички Том расплел, и теперь длинные темные волосы зачастую были просто затянуты в невысокий хвост. Билл отрастил волосы и оставил их просто хаотично лежать на худых плечах. Время ни капли не повлияло на них.
Оба худые, длинноволосые. Все ещё близнецы. Но не такие. Внутренне.
- Ты изменился, Том.
- И ты.
Теперь, увидев брата вживую, не с фотографий в интернете, Билл ещё лучше увидел ту пропасть, что образовалась между ними. Теперь они были Вильгельмом и Томасом Каулитц. Даже друг для друга.
Том преодолел, наконец, состояние ступора и подошел к близнецу. Всего двадцать сантиметров между ними двумя.
Хочется многого. Хочется обнять, прижать, поцеловать, и оба боятся.
Слишком сильно. Слишком страшно. Слишком томно. Слишком желанно. Слишком много «слишком».
И страшно. До дрожи в коленках.
- Ты учишь сына Георга?
- Да. А ты выращиваешь лилии?
- Да, как догадался?
- Ты пахнешь лилиями и землей.
- Я их до сих пор люблю.
- И я.
- Лилии?
- …
С каждым вопросом они придвигались все ближе. По сантиметру. Теперь дыхание одного обжигало щеку другого.
- Тебя, - прошептал на ухо, опаляя его жаром.
Руки аккуратно скользят по талии, сцепляя пальцы в замок за спиной. Голова ложится на плечо, носом вдыхая до боли знакомый и любимый запах.
- Я скучал.
- И я.
Скучал. И я. Тоже. И никакого «извини».
Плевать.
Он рядом.
Сердце бешено стучит, грозясь сломать ребра, дыхание постепенно выравнивается.
Странно, но… Без этого «извини» не хочется его целовать, совершенно. Том впервые стал просто братом, а не кем-то большим. Просто брат. И все. Пусто.

Вместо эпилога

Через два дня Вильгельм вернулся в Арль. Ещё через два он заснул во сне и больше не проснулся. А ещё через два дня мальчик-газетчик Энди прочитал адресованное его старому другу письмо с сообщением о смерти некоего Томаса Каулитца с приложенным заключением врача. И Томас уснул. Тоже.
Таким было их одиночество в двух шагах друг от друга.

P.S. Из дневниковых записей Томаса К.:
«Он совсем рядом. Лежит на моей груди. Так же, как тридцать лет назад. Наверное, я наконец-то счастлив».

P.P.S. Из дневниковых записей Вильгельма К.:
«Просто секс. Только сейчас я наконец начинаю понимать, что мнимая любовь питала меня все эти чертовы тридцать лет. А теперь пусто. Теперь уже поздно любить».

Конец