Мальчик-газетчик Энди

Энди - это мальчик двенадцати лет, который живет вместе с матерью Марией в Арле на улице Руре.
Он невысокий симпатичный светловолосый газетчик, каких десятки по всему городу. Единственное, что отличает его от других - глаза.
Каждый, кто смотрел в эти глаза, не мог не сказать об их красоте и глубине. Светло-голубые, блестящие глаза приводили в умиление любого.
В тот день Энди, как и всегда, разносил газеты.
В городе не раз говорили о том, что почту месье Каулитц не получает, да и из дома выходит редко, но…
- Месье Каулитц, - Мальчик подошел к человеку, сидящему на скамейке возле дома.
Мужчина сидел, подперев рукой подбородок, и о чем-то думал.
- Да, Энди? - Он посмотрел на мальчика теплыми карамельными глазами, обрамленными морщинками. Ответил он вполне обычным, даже приветливым тоном.
Мальчик опешил - Каулитца считала сумасшедшим стариком.
- Я…я…я… - Он вытащил одну газету из почтовой сумки и, дрожащей рукой протянул старику.
Вильгельм посмотрел в глаза мальчишки и, улыбнувшись, взял газету.
- Спасибо, Энди.
- Откуда вы знаете моё имя?
Старик по-доброму усмехнулся и указал пареньку на место рядом с собой.
Мальчик послушно присел рядом, всматриваясь в лицо нового знакомого.
- Энди, я живу здесь тридцать лет, как ты думаешь, могу ли я чего-то не знать? - Он произнес это с неким глумливым укором.
- Ну… - Мальчик замялся.
- Я редко бываю на улице и мало с кем разговариваю? - Подсказал Вильгельм.
Мальчишка испуганно кивнул и покрылся румянцем.
- Слышал выражение "У стен есть уши"?
Мальчишка удовлетворительно кивнул.
- Так вот, стены моего дома знают и слышат все. Поэтому я тоже все знаю и слышу, - он улыбался.
В улыбке мужчины не было фальши. Была лишь мятная горечь и золотистая осень, скрытая где-то в уголках губ и глубоко в сознании, но не забытая.
- Месье Каулитц…
- Энди, называй меня Вильгельм.
- Хорошо, - мальчик улыбнулся, - Вильгельм, можно я буду приходить к вам и просто так сидеть? Мне кажется вы - очень хороший человек. Может, вам нужна помощь по дому?
- Спасибо, Энди, я буду тебе признателен, - старик поднялся со скамейки и, потрепав, парня по макушке, улыбнулся.
- Когда мне прийти?
- Завтра после школы сможешь зайти? Мне в саду нужна помощь.
- Я приду в четыре.
Энди поднялся, взял сумку с газетами и, попрощавшись, ушел.

Что нахлынуло на мальчика?
Почему он просто предложил помочь?
Почему его заинтересовал этот старик?
И когда же он сможет узнать его историю?
Возможно завтра, возможно через неделю, а может быть и никогда. Кто знает?
***

Отредактировано Polly Micaelis (2010-10-16 16:16:43)

тебе спасибо, слышать такое их твоих уст... Крис, если бы меня не колотило, я бы растеклась по стулу))

Отредактировано Lina_Micaelis (2010-06-02 20:20:09)

Лилии в этом году цвели в последний раз.

Осень набирает свои обороты, медленно, но верно вступая в свои права.
Мужчина сидел возле окна, подперев подбородок рукой, и о чем-то думал, глядя на тихую Арльскую улочку.
Этот город никогда не был для него родным. Перестал таковым быть, с тех пор, как уехал Том.
Арль был слишком тихим для них обоих, только вот Биллу везде было хорошо, если рядом Том, старшему Каулитцу же такое положение дел не нравилось. Том любил веселиться, любил шумные вечеринки, все то, что Билла лишь угнетало. Том радовался, как и Билл, тишине, но больше недели он не выдержал. А может, была и другая причина?
За те годы, что Вильгельм живет в этом маленьком городке, он успел полюбить его. Он полюбил Францию, полюбил Милен Фармер и её грустные, тягучие мелодии, полюбил свежую выпечку из булочной напротив и лилии в своем саду.
В этом году лилии цвели в последний раз.
Он чувствовал это.
Из раздумий Каулитца вырвала звонкая трель дверного звонка. Было уже четыре часа - Энди.
- Чаю? - Мужчина повесил курточку мальчика и жестом пригласил в гостиную.
- Спасибо, - мальчик улыбнулся, принимая чашку с теплым, светловатым напитком.
За все эти годы Билл капитально изучил почти все сорта чая - своеобразное хобби.
- Чем мы сегодня будем заниматься?
- Знаешь, Энди, хотел у тебя спросить: ты умеешь играть на фортепиано?
Мальчик лишь улыбнулся, отрицательно покачав головой.
Вильгельм, усмехнувшись чему-то своему, глубоко вздохнул.
- Я тоже, когда-то учился, но это было слишком давно…
- Вильгельм, - мальчик вырвал его из воспоминаний, уже второй раз за час, что невероятно смешило старика, - как вы здесь оказались? Вы ведь не француз?
- Ты прав, Энди, я немец, но это долгая история… рассказать? - Вдруг спросил он.
Мальчик, слегка ошарашенный подобным ответом, только покивал головой.
- Я был участником группы, пел, мы были очень известны, сначала в Германии, а потом и во всем мире. В группе выступали: я, мой брат - Том, басист Георг и ударник Густав.
Однажды мы с Томом пришли к продюсеру и сказали, что уходим. Он долго пытался нас отговорить, - Вильгельм активно жестикулировал руками, что забавляло мальчонку, - но в итоге согласился. Мы устали от фанатов, мы устали от криков и публичной жизни. Хотелось тишины и спокойствия. Так мы и оказались здесь. - Он закончил свой рассказ улыбкой.
- А где сейчас остальные ребята?
- Насколько мне известно, Георг женился на своей девушке Жаклин, и сейчас они живут в Берлине, Густав стал изучать языковедение и уехал в Японию.
- А Том?
Воспоминания резанули ножом по незажившей, старой ране.
Каулитц изменился в лице - погрустнел, улыбка стала вымученной, воспоминания явно удовольствия мужчине не приносили, и Энди успел пожалеть, что задал свой вопрос.
- Том уехал, уехал через неделю после того, как мы сюда переехали. - Все же ответил Билл, отпивая чай из своей кружки.
Мальчик читал по глазам.
- Вы его любили?
Мужчина усмехнулся, улыбка вновь стала мягкой и радостной.
- Конечно, он же мой брат. Мы с ним были неразлучны с самого детства. А потом… Потом стали отдаляться, я стал красится, он - носил рэперские вещи… Мы стали слишком разными, он любил тишину Арля, но она угнетала его. Он любил шумные вечеринки, а мне нужен был отдых. Что с ним сейчас, я даже не знаю.
- Я не это имел в виду, но, да ладно, - улыбнулся мальчик, смутившись.
К его удивлению Билл лишь улыбнулся.
- Ты прав, Энди, я его любил.
Они сидели некоторое время в тишине, которую нарушал лишь шум ветра за окном и редкий скрип качали в саду.
Осень начинала шалить.
Франция не славилась холодными зимами, но ветра… Эти ветра многое меняли. Залетев однажды в дом, они меняли все там, они меняли отношения между людьми, они меняли жизнь в доме.
Ветра перемен. Они приносили аромат свежих булочек и парфюма, запах свободы и влюбленности.
Одного Франция не давала никогда - любви. Она слишком любила восхищения собой, что позволить людям не помнить о ней не могла. Она давала аромат влюбленности, но не любви. Аромат свежих круасанов, дорогого парфюма и утреннего кофе, аромат влюбленности, но не любви…
Почему то с мальчишкой Вильгельму было легко, он мог сказать ему все, ему он доверял.
Его он не боялся, от него не ожидал предательства… Научился верить?
Навряд ли…
- Когда мне прийти?
- Ты завтра сможешь?
- Буду в четыре.
Попрощавшись, мальчик вышел из дома, окруженный парящими в воздухе желтыми листьями, желтыми кусочками осени…
Осень наступала, белые лилии в стеклянной вазе неизбежно вяли, а новые будут только… Не будет новых. В этом доме новых лилий больше никогда не будет. В этом году они цвели здесь в последний раз.
И он понимал это.
***

Саундтрек к главе - Celine Dion "My heart will go on" (piano cover)

Потускневшие страницы памяти.
Ночной кошмар.

"Что есть жизнь? Жизнь - это все и ничего.
Это улыбки и взгляды, это свобода и привязанности, это запахи и безвкусие, это воспоминания и вздохи.
Жизнь - это все и ничего."

18/10/2043
Дневник В. Каулитца

Сложно описать словами, что чувствует человек, оказавшийся на грани существования. Этому человеку больше нечего терять, больше нечего искать, больше некому улыбаться и не для кого жить. Его жизнь - лишь размеренное существование, лишь присутствие на Земле, лишь его радости и горести, лишь его… И ни чьи более. Ему не с кем разделить горе, ему не на кого положиться в трудную минуту, никто уже не помоет за него кружку, никто не ворвется как ураган в его жизнь, и не перевернет её всю, никогда больше он не полюбит также сильно…
Почему он тогда ушел? Даже сейчас, спустя тридцать лет, я не знаю причину… Я соврал Энди, ведь я знаю, где Том, с кем Том, и мне больно это знать.
Ведь в одном мальчик был прав - я любил брата.
Даже сложно сказать как именно…
По-настоящему любил, как любят впервые, с бурей непонятных эмоций, когда ты ведешь себя как идиот, а выглядишь так, как свежий цветок лилии.
Почему лилий? А вот ты, Том, знаешь почему. Лилии - символ благородства и невинности, нежности и безумия, это французская изысканность и русская безбашенность в одном флаконе умопомрачительного аромата. Изначально такими мы и были, такими были наши отношения.
Мы слишком похожи, понимаешь? Мы настолько похожи, что иногда хочется уйти.
Вот ты и ушел. Ушел, оставив лилии вянуть. Они ведь цветут в последний раз, да, Том?
Ты тоже это чувствуешь? Конечно. У нас всегда были одни чувства на двоих, ты знал все обо мне, я - все о тебе.
Ты думаешь, все было напрасно? Нет? Мне тоже кажется, что нет.
А ведь я люблю тебя. До сих пор люблю тебя. Это как ненавязчивая идея - просто я знаю, что ты где-то, что с тобой все хорошо, что ты, возможно, счастлив, а я просто могу тебя любить. И зачем я веду дневник?

Вильгельм глубоко вдохнул, посмотрев на лист бумаги, который, как и все предыдущие, окажется через пять минут в мусорке.
Зачем он пишет мысли на бумаге?
Да, он и сам-то не знает. Просто так не_больно…

Снова твои слова,
Снова твои руки,
Снова с тобой не_я,
Снова терзают муки.
Вскоре вернешься ты -
Буду себя я тешить,
Не будешь себя винить,
А я не мешаю тебе жить.
Снова мне снится сон,
Снова ты у балкона,
Опять я кричу сквозь стон,
Опять просыпаюсь от звона.
Ты не вернешься вновь,
Знаю, просто не верю,
Никто не прольет за нас кровь,
Никто не откроет нам двери.

Он проснулся в четыре часа утра от телефонного звонка…
***

Отредактировано Polly Micaelis (2010-10-16 16:25:15)

katya_licht, спасибо)) спасибо за стих)) спасибо)) рада, что тебе понравилось)) *там ещё продолжение есть (в смысле будет)*