Том заходит в комнату и погружается в вязкий предрассветный мрак с головой. Он снимает дюрагу и кладет ее на стул, аккуратно стягивает футболку и складывает – именно складывает, как положено, а не комкает левой рукой и не швыряет в угол до завтра. Обычно Том не отличается педантичностью и аккуратностью, но все эти неторопливые движения помогают ему немного отвлечься и не смотреть, не смотреть, не смотреть на кровать. Он хочет растянуть эти сладкие мгновения предвкушения, иногда они даже лучше самого желания.
Она ждет его. Только его.
Том смотрит на НЕЕ, лежащую на кровати в ожидании, и улыбается. Ночь обещает быть нескучной.
Наконец, Том снимает наушники, собственнически обвившие его шею, и подходит к кровати. Его взгляд затуманен, а зрачки расширены – то ли от чернильной темноты, то ли от сладостного томления. Он садиться рядом и улыбается той самой неподражаемой улыбкой - не телевизионной, наигранной и натянутой – а той, которую увидеть дается не всем. Одними уголками губ, приподняв брови даже чуть по-детски. Том приоткрывает рот, проводит языком по пересохшим губам, задев сережку, и, боясь дышать – невесомо касается ЕЕ, замерев в немом восхищении. Свет ночника матово блестит на ЕЕ «коже», золотисто и ужасно привлекательно, так, что у Тома даже перехватывает дыхание. Он проводит пальцами по изгибам, силясь запомнить каждое ощущение, каждое касание.
Том теряет голову и берет ее на руки, не веря, не веря…
Она постепенно откликается на его ласки – сначала коротко стонет, тихо и тонко, когда Том задевает невыносимо чувственное место. Позже – громко и протяжно, со вкусом, и Том боится, как бы их не услышали соседи. Он изучает ЕЕ, медленно, стараясь ничего не пропустить. Пара движений его пальцев, еще чуть-чуть – и ОНА со странным звуком-всхлипом дрожит в его руках, постепенно затихая и успокаиваясь. В глазах Тома играют шальные искры, их видно даже в темноте.
Дверь приоткрывается, и в узкой щели видно взъерошенную голову младшего и хитрые карие глаза.
-  Нравится? – спрашивает младший и, улыбаясь, облокачивается о дверной косяк и бесстыдно смотрит на обнаженные торс Тома и на НЕЕ.
- Билл, с*ка, ты как всегда вовремя! – Том встает и смотрит на смятую простынь с сожалением.
- Вижу, что нравится. – Билл ерошит волосы на макушке. – Красивая.
- Ага, очень. Спасибо, Билл.
- И громкая, – задумчиво протягивает Билл и заходит в комнату. В темноте душно, жарко, пахнет одеколоном Тома и горьким потом.  – Мы даже внизу слышали.
- Прости. Спасибо, Билл, - Том припечатывает брата к стене и порывисто ловит его губы своими. – Я именно о НЕЙ и мечтал.
Билл тает, распадается на молекулы, как сахар, и обнимает Тома за шею, прижимаясь всем телом, и смеется сквозь поцелуй. Том такой забавный в этот момент…
- Пойдем. Нас ждут. Сегодня ведь наш день, и без нас ничего не начнется – ни шампанское не откроют, ни Георг не начнет танцевать твист. – Билл потянул его. – Идем.
- А ОНА? – Том обернулся уже в дверях.
- А ОНА никуда не денется. Твой ведь подарок, – младший рассмеялся и сбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Когда твой двадцать первый день рождения – можно позволить себе немного подурачится. – Том, я ревную, - громким шепотом зашипел Билл с нижней ступеньки, так, чтобы остальные не услышали.
Но он лукавил.
Гитара – это единственная женщина, с чьим присутствием в постели Тома он мог мириться.

THE FIN

Отредактировано Girl from 1000 meere (2010-07-08 17:29:00)

Неа))) Ты мне нужна живой)

спасибо))))

Спасибо, я рада что ты посмеялась)))

спасибо большое.