- Сосредоточься! Сейчас не тот расклад, чтобы строить из себя депрессивного подростка. Ты же взрослый человек. Ну же, посмотри на меня, Билл, - Дэвид напрасно тряс меня за плечи и заглядывал в глаза. Я, конечно, всецело понимал его и старался никого не подводить, но мои ощущения шли в разрез с моими желаниями.
В этот день, а именно следующий, после тех странных событий, мы с братом проснулись как всегда в восемь утра. Нас доставили в студию звукозаписи. Все были в сборе. Дэвид выглядел раздражённым. Возможно из-за газеты, или потому что сроки поджимали, или из-за всего сразу. Такая у него работа, всё время переживать. Но его окончательно выводил из себя мой не распетый голос. Я тоже нервничал. Мной явно все были не довольны. Я нарушал план и тормозил процесс.
- Ты слышишь меня или нет, Билл? - Дэвид уже около минуты засыпал меня вопросами. Последний я всё-таки расслышал, так как вмешался брат.
- Эй, он всё понял, хватит уже его отчитывать, - Том шагнул в застеклённую звукоизолированную кабину, и встал напротив Дэвида, - мы ведь разговаривали вчера. Думаешь, легко после увиденного петь жизнерадостные песенки?
Я снял наушники и взял микрофон свободной рукой. Совершенно не хотелось вступать в прения. Мысленно я благодарил Тома, за то, что он взял эту обязанность на себя. Хотя бы в этот момент.
- Том, я прекрасно помню вчерашний разговор, - как можно отчётливей проговорил Дэвид, - я также прекрасно помню, что мы не успеваем записать чёртову пластинку. Нас просто вышвырнут из студии, когда истечёт срок договора, и никого, слышишь, никого не будет волновать, что у тебя, Билл, - он повернулся ко мне, - случился нервный срыв! Ты известен, чёрт возьми! Ты прекрасно знаешь об обратной стороне медали. Ещё пять лет назад мы разговаривали об этом. И тебя не должны волновать бредни сумасшедших журналюг, пытающихся заработать на твоей славе.
Том не сдавался.
- Я бы посмотрел на тебя, если б ты увидел свой труп на первой полосе! Наше здоровье должно быть на первом месте для тебя! Да плевал я на все пластинки мира, если моему брату плохо! - Тома явно задело такое положение вещей. Меня оно само собой задевало ещё больше, но спорить я совершенно не хотел. Я будто видел себя со стороны и понимал, что этого делать не нужно. Всё равно каждый будет стоять на своём. Я смотрел через стекло. За пультом сидел аранжировщик и не понимающе, заметно скучая, смотрел на нас.
- А, можно секундочку внимания, - я попытался остановить спорящих и махнул рукой. Они обратили свои взгляды на меня, - Дэйв, просто скажи мне, нашлись ли авторы фотографии, и возможно это хоть немного меня успокоит.
Дэвид вздохнул с видом человека, который сейчас зачитает смертный приговор.
- Нет... Нет, чёрт! Такой газеты вообще не существует! Распрощайтесь с возможностью найти автора этой утки.
С этими словами он вышел из кабины и закурил.
Я нервно засмеялся и посмотрел на брата. Тот, в свою очередь, так и стоял с нахмуренными бровями, затем резко повернулся и тоже вышел. Я, всё так же смеясь, снова повернулся к аранжировщику. Он наблюдал за сценой с уже большим вниманием. Тогда я жестом руки показал ему, что всё отлично и что можно продолжить то, для чего мы все здесь собрались. Надев наушники, я погрузился в уже привычный мир музыки.
Отработав свою партию, я одним порывом сдёрнул наушники и побежал к чёрному входу. Благодаря Господа за то, что никто не встретился на моём пути, я достал из кармана сигарету и, оглядываясь по сторонам закурил. После первой же затяжки я испытал ужасные ощущения. Казалось, что мои внутренности сейчас вырвутся наружу. Я закашлялся, бросил сигарету и растоптал её ботинком. Попытался отдышаться, но воздух был просто отравлен. Успокоившись, я вдохнул через нос, но это мало чем помогло. Казалось, что прямо у меня за спиной жгут пластмассу. Дышать было невозможно. Я вбежал в студию, но этот запах преследовал меня. Блуждая по коридорам, я наткнулся на человека. Узнав в нём одного из персонала, я задал ему беспокоящий меня вопрос, не случилось ли пожара. Но ответом мне было только удивлённое пожимание плечами. Тогда я стал допытывать, откуда этот запах. И снова меня не понимали и утверждали, что всё в полном порядке.
Ругаясь в мыслях отборным матом, я разыскал в многочисленных кабинетах Дэвида и потребовал у него машину с водителем, чтобы меня немедленно доставили домой. Я не понимал что происходит. Увидев меня, Дэвид изменился в лице и даже побледнел. Меня бесило то, что он стоит столбом. Я почти закричал, что немедленно хочу домой, и вдруг почувствовал пугающую слабость. Опустив глаза в пол, я увидел капли крови, а через пару секунд кровь буквально хлынула из моего носа. Последнее что я видел, были мои собственные ботинки.
Яркий свет ударил в глаза, как только я открыл их. Голова раскалывалась, как после бурной вечеринки. Я попытался поднять голову и оглядеться. Маленькую комнату освещало одно окно. Никогда бы не подумал, что это больничная палата. Обстановка напоминала мою собственную комнату, но я сразу понял, что нахожусь совсем не дома. Кровать, на которой я лежал, была не настолько удобна, как моя. Рядом с окном, в кресле сидел мой брат. Он выглядел обеспокоено, но когда увидел, что я пришёл в сознание, его лицо заметно просветлело. Том двинулся ко мне навстречу и аккуратно дотронулся до моей руки, боясь причинить неудобства.
- Чёрт, Билл, ты здорово напугал нас всех. Молчи, ничего не говори. Сейчас я приведу доктора.
Через пару минут я услышал шаги в коридоре. Затем голоса, словно спорящие. Не хотели кого-то впускать. Вошёл мужчина в белом халате, а за ним Том. У мужчины в руках был блокнот, на шее висел стетоскоп. Он решительно прошёл ко мне и сел на стул, который был справа от моей кровати. Он начал задавать вопросы, интересовался мои самочувствием, спрашивал о моей головной боли, спрашивал о родителях, было ли у них что-то похожее. Я отвечал, но речь моя была нечёткой и вялой. Я прилагал все усилия, чтобы казаться бодрее, но силы будто оставили меня. Доктор всё спрашивал и спрашивал, и быстро вписывал что-то в свой блокнот. А я снова и снова пытался нормализовать свою речь. В нескольких шагах от кровати стоял брат, и обеспокоено смотрел на меня. В редкие паузы и секунды молчания, он начинал ходить по комнате, пока "белый халат" не попросил его прекратить.
Когда "интервью" окончилось, доктор взял брата под руку и отвёл его в сторону, шепча что-то на ухо. Я слишком устал и прикрыл глаза. До меня долетали обрывки фраз: "обследование", "томография", "установить диагноз", "биопсия". Сейчас я наизусть знаю эти термины, а тогда и понятия не имел, о чём они шепчутся. В принципе, было всё равно. Я просто мысленно был благодарен, за то, что меня избавили от тошноты и головной боли. Хотя бы на время.
Том поблагодарил доктора и направился ко мне.
- Билл, чего ты хочешь сейчас?
В тот момент я хотел только одного - поскорее оказаться дома и как следует отдохнуть. Заняться бесполезной вещью, хотя бы посмотреть телевизор. Не важно. Скорее домой.
- Я домой хочу. Отвези меня домой, - вроде обычным голосом ответил я. Но прозвучало это как мольба.
Меня отвели в машину. Я всё ещё не мог до конца прийти в себя и поэтому, при ходьбе опирался на Тома. В коридоре нас встретил Дэвид. Это его не хотел пропускать в палату доктор. Он выглядел перепугано, и увидев меня, сразу справился о моём здоровье. Я сказал, что всё в порядке, но вряд ли он поверил мне на слово. Том усадил меня в машину и сам сел рядом. Сейчас я понимаю, что находился, будто во сне. На глазах была пелена, и ничто не интересовало меня вокруг. Я даже не спросил у Тома, что со мной. В тот день, для меня всё немного утратило смысл. Я не хотел работать. Не хотел петь. Я безразлично смотрел на мелькающие в окне автомобиля дома и людей, пока не увидел. Это снова была она. Та, из-за которой пропал мой сон. Из-за которой меня мучили кошмары. Я всем телом припал к окну. Да, это она сидела на скамейке, как и в прошлый раз. Будто не сдвигалась с места. Я не заметил, что начал говорить вслух. "Тварь, я ведь знаю, что это всё из-за тебя!". Машина быстро проехала мимо этого места, но в последнюю секунду она подняла глаза. Она посмотрела прямо на меня! Какого чёрта, подумал я, окна тонированы, она не могла разглядеть меня здесь!
- Что ты там увидел? О ком ты?! - закричал Том, и, отдёрнув меня от окна, сам попытался разглядеть, на кого был направлен мой гнев.
Я и не думал отвечать ему. Мой взгляд метался в приступе злости по салону машины. Я просто повторял: "Это всё она, это она! Из-за неё появилось это дерьмо!". Том обхватил мою голову и прижал к себе, успокаивая. А я не замечал этого. Перед моими глазами было это чёрное пятно на скамейке, этот монстр в обличии девушки. Я не заметил, что мы приехали. Я буквально выбежал из машины и как можно скорее отправился наверх, к себе. Весь дрожа, я укрылся одеялом с головой и слушал шаги Тома, раздававшиеся внизу. Затем он заговорил. Это был телефонный разговор. Примерно через десять минут он поднялся по ступеням, и я услышал, как захлопнулась дверь в его комнату. Не знаю зачем, я аккуратно, стараясь не шуметь, подошёл к этой двери. Прислушавшись, я почувствовал ни с чем не сравнимую боль. Он плакал. Я никогда не слышал, чтобы мой брат плакал. Должно было случиться что-то действительно ужасное. Но... что?
Невидимые когти будто раздирали мою грудь изнутри. Я слышал его всхлипы, и они отдавались в мозгу, как мои собственные. Нет ничего хуже, чем услышать в пустом доме плач самого близкого тебе человека. А я слышал. Я умирал. Не выдержав больше этой пытки, я быстро скрылся в темноте своей комнаты. Ночь прошла без сна. В тишине. В слезах. В не понимании, что происходит со мной и вокруг меня.
Седьмое октября. Я уже неделю проходил обследование, в той самой клинике, куда меня доставили после первой потери сознания. Мало кто хотел со мной откровенничать. Даже родной брат уходил от разговора, при моих попытках разузнать истинную причину моего недомогания, и его беспокойства. Том не улыбался, не шутил, как обычно. Он уже не был тем жизнерадостным Томом, которого я знал всю жизнь. Мама часто звонила мне, и спрашивала, как моё здоровье. Это был самый частый вопрос, на который я отвечал. "Как ты себя чувствуешь, Билл?". Казалось, он звучал отовсюду. На мой телефон приходили сообщения, от незнакомых абонентов, на которые я не отвечал. Да и почему я должен был? Все считали меня беспомощным ребёнком. Я относился к своей жизни проще, чем совершенно не знакомые люди.
Однажды я, тайком от брата, решил побродить по просторам Интернета. Я был шокирован истерией, творившейся среди фанатов. Да, были отменены многие концерты. Я ушёл в неплановый отпуск, но это не повод говорить, что я бросил сцену, и больше никогда не буду петь. Что я стал наркоманом и не в состоянии больше держать микрофон. Что я женился и завёл детей, это был абсурд! Но не совсем неверными были некоторые догадки людей. Значит, меня всё-таки видели на пороге клиники. Неужели я так плохо выглядел, что меня причислили к больным, находящимся при смерти? От прочитанного холод бежал по коже. Я решил больше не лезть туда, куда меня не просят.
Ближе к обеду меня снова доставили на порог клиники. Я, уже в который раз, поздоровался с доктором, ставшим неотъемлемой частью моей жизни, и снова поочерёдно посещал кабинеты с различным оборудованием. Снова делались снимки моей головы. Врачей, к сожалению, интересовала не моя причёска, а то, что находилось в моей черепной коробке. От уколов в вену оставались болезненные синяки. Я начинал уставать, но не показывал виду, и продолжал исправно выполнять указания врачей. Это утомление, просто усталость, успокаивал я себя.
Сделав всё необходимое, я направился в кабинет к лечащему врачу. Внутри никого не оказалось, тогда я решил сесть напротив рабочего стола и дождаться доктора и дальнейших указаний. Ожидание затягивалось. Я начинал нервничать. В тот момент, как я посмотрел на часы, мирно стоящие на столе, я заметил кипу бумаг. На самом верху лежала папка с моим именем. Это меня заинтересовало. Я выглянул в коридор, чтобы убедиться, что меня никто не побеспокоит, и вернулся к письменному столу. Взяв папку, я стал быстро перелистывать страницы. Всё указывало, на то, что в моих руках находится моя медицинская карта. Я пролистал всё до конца и увидел недавние даты. Именно та неделя, с которой я начал проходить обследование. Я увидел снимки своего черепа. Мозг был окрашен в разные цвета, довольно занимательно, но не совсем понятно для меня. Тогда я стал читать надписи, сделанные размашистым подчерком доктора. Еле разбирая слова, я дошёл до последней строчки, она просто бросилась мне в глаза и отдалась болью во всём теле, в душе. "ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ ДИАГНОЗ: ОПУХОЛЬ ГОЛОВНОГО МОЗГА". Папка выпала из моих рук. Листки с шелестом опускались на пол. Я, будто во сне, опустился на колени и стал судорожно всё собирать. Крупные слёзы падали на бумагу и размывали чернила, я пытался их оттереть, и становилось ещё хуже. Я испугался, что меня застукают. Руки дрожали, и я никак не мог собрать свой чёртов приговор. Слёз становилось всё больше, они мешали видеть. Тогда я громко ругнулся и швырнул бумаги в сторону. Щёки горели, от прилившей к ним крови. Бешено стучало в висках. Из моей груди вырывались сиплые стоны, голос будто пропал, было тяжело дышать. Закрывая лицо руками, и утирая слёзы, я взывал к Господу, первый раз в жизни, и спрашивал - почему именно я, ведь я был счастлив?
Трудно передать свои мысли в тот момент. Я не осознавал себя, не понимал ничего. Хотелось просто исчезнуть и не думать об этом, забыть всё. проснуться и понять, что это всего лишь кошмар. Вдруг я подумал о родных. За что им такая ноша? Их мне было жаль больше себя, я плакал из-за них. Сколько слёз ещё предстоит, сколько горя. Простите, простите меня... Я бы сделал всё, что в моих силах, чтобы прекратить это. Чтобы не заставлять вас страдать. Каждое утро, просыпаясь, я проклинал свою болезнь, я умолял, чтобы это всё прекратилось. Чтобы вы перестали жалеть меня. Вы улыбались, но в глазах я видел всё. Сколько боли я принёс, и как вам это всё осточертело. Виной всему был только я. Это было только моё проклятье, которое не должно было коснуться вас.
Дверь неожиданно открылась, и взору доктора предстал я, сидящий на полу, в слезах, среди разбросанной бумаги. Я посмотрел на него взглядом, переполненным ненавистью. Как они все посмели скрывать от меня! Ведь это моя жизнь, это моя судьба и я в праве решать, что с этим делать. Он стоял, со скорбной миной и будто неловко себя чувствовал. Что ж, пусть посмотрит. Я снова собрал бумаги, поднялся и на его глазах изорвал листки с моим диагнозом. Его глаза здорово округлились, он открыл рот, чтобы что-то сказать, но я опередил его.
- Я больше не нуждаюсь в ваших услугах и вашем лечении. А этим, - я указал пальцем на разбросанные клочки бумаги, - можете подтереть свою задницу!
С этими словами я прошёл мимо него и направился к выходу. Доктор словно очнулся ото сна, стал звать меня и кричать вслед:
- Билл! Постойте! Мы... мы не могли сказать вам раньше, ведь вы только проходите обследование! Мы не хотели, чтобы вы начали переживать заранее! Остановитесь ради Бога!
Но я даже не обернулся. Пнув дверь, я оказался на улице. Меня, как и всегда поджидала машина. Сев внутрь, я попросил отвезти меня домой. В этот раз я не смотрел в окно, не желая видеть ни людей, ни зданий, ни той... того существа на скамейке, возле магазина. Я сглатывал душившие меня слёзы огорчения и разочарования. Это было предательство чистой воды. Конечно, Том прекрасно всё знал. Знал и молчал! Мне не становилось легче от этого молчания. Я должен был узнать всё сразу, и я уверен, мне бы хватило сил принять эту новость. Но все посчитали меня слабым. Думали, что я не справлюсь. Брат, самый близкий. Он смотрел мне в глаза со страхом. Да, тогда, в машине всё стало понятно. И его печаль, и плач из его комнаты. Ты взял всё на себя, хотя это боль должна была достаться только мне. Ты не заслужил, нет.
Злость клокотала внутри меня, когда я переступил порог дома. Я ничего не услышал. Дом был словно пуст, но, пройдя в гостиную, я увидел брата, сидящего на диване. Он что-то рассматривал. Я решительно подошёл к нему, схватил обеими руками за отворот футболки и одним рывком притянул к себе. Воротник с треском разошёлся по шву. Нисколько не удивляясь, откуда во мне взялось столько силы, я продолжал трясти брата, крича бессвязные фразы.
- Какого хрена! Какого хрена ты молчал! Ненавижу! Ну что? ЧТО? Давай, скажи мне прямо сейчас "Билл, у тебя рак, и ты скоро сдохнешь!", давай, смелей! - мои крики перемешивались со слезами. Том сначала опешил, а потом, словно придя в себя, оттолкнул меня, как можно сильнее. Он не рассчитал своей силы, и я с высоты всего своего роста отлетел прямо на журнальный столик. Стеклянная поверхность со скрежетом разбилась подо мной и оцарапала мою спину.
- Ублюдок хренов... - прохрипел я, хватаясь за спину.
Том, ругнувшись, шагнул ко мне, чтобы помочь подняться, но я закричал, чтобы он не смел приближаться. Приложив все усилия, я кое-как встал на ноги, тяжело дыша.
- Билл, прости. Я не хотел! - начал Том.
- Что не хотел? Скрывать от меня мою же болезнь, или швырять на стекло?!
- Господи, это вышло случайно, ты налетел как бешеный! А болезнь, чёрт, я хотел как лучше для тебя! Ты не представляешь, что я пережил за эту неделю! Я каждый день рыдаю, как баба, в подушку!
- Долбаный эгоист. А обо мне ты подумал? Думаешь, мне не больно видеть, как ты убиваешься. Да и с чего бы это! Ты ведь здоров, в отличие от меня! Ведь это не в твою голову будут лезть, и вырезать эту хрень! Это не тебя тошнит каждый день, и болит голова так, что готов умереть, лишь бы всё закончилось! - я закрыл лицо руками и обмякши, сел на диван.
Несколько мгновений царила полная тишина. Я слышал только своё дыхание и сквозь пальцы видел ступни брата, которые вскоре исчезли из поля зрения. Бесшумно шагая по ковру, он оставил меня наедине со своим горем. Только полностью убедившись, что комната пуста, я убрал руки от лица. Намокшие от слёз, волосы прилипли к щекам, что сильно раздражало. Мой взгляд блуждал по комнате. Повсюду были осколки, а рядом с обломками от столика лежал альбом с фотографиями. Я наклонился и поднял его. Да, это были наши с Томом детские фотографии. Этот альбом был в руках Тома, когда я набросился на него. Чёрт, как же больно было возвращаться в детство. Там было счастье. В глаза бросались сплошные улыбки. Мы вместе и мы счастливы. Не может быть всегда так хорошо, и я тому подтверждение. Прикасаясь к этим снимкам, я будто перемещался назад во времени. Как бы я хотел пережить заново эти моменты, почувствовать беззаботность, радость перед будущим днём. И плевать, что ничего уже не изменишь. Я бы всё равно возвратился в сегодняшний день и заново пережил всё это дерьмо. Ну, нет, одного раза для меня достаточно. Я положил на место альбом со своими лучшими воспоминаниями и начал собирать осколки. Сверху послышался грохот музыки такой силы, что я выронил очередной кусок стекла. Звуки доносились, безусловно, из комнаты брата. Я чертыхнулся и продолжил монотонное занятие. Мне нравился этот столик, мать его! Ни здоровья, ни брата, ни столика. Столько потерь в один день.
Покончив с уборкой, я поднялся в свою комнату и тоже включил музыку на полную громкость. Даже если бы я решил застрелиться, никто и не услышал бы. Но я не собирался умирать. По крайней мере, убивать самого себя. От децибелов дребезжали окна, и вибрировал пол. Я решил выглянуть на улицу. Уже вечерело, и небо темнело с каждой минутой. Внизу туда-сюда сновали люди. Все спешили по своим делам, и вряд ли кто-то из них узнал сегодня, что у него смертельная болезнь. Значит, они счастливее меня. Что ж, вам есть чем гордиться. Вы в состоянии покорять новые вершины, открывать горизонты, завоёвывать мир, влюблять в себя других. Столько времени в вашем распоряжении, вы властелины мира. Он открыт для вас. Почему вы не видите тех возможностей, которые таятся в нём. Ваши глаза опущены в землю. Вы смотрите только себе под ноги и не желаете оглянуться вокруг. Ваши желания низки. Вы сами низки. Я и сейчас стою выше вас, и смотрю на ползающих по земле людей. Копошащихся в грязи, как муравьи. А представьте, что буквально через пол года вы уйдёте, ничего не оставив после себя. Что сделаете вы? Будете так же сновать по земле, опустив глаза, или попытаетесь что-то изменить. Попробуете посмотреть на небо и подумать, какие всё-таки красивые эти облака. Как прекрасен воздух, которым я дышу. Как хорошо любить...И как плохо прожить, и не успеть испытать этого чувства. Не испытать... Я...не чувствую ничего. Это страшно.
Вдруг время словно замедлилось. Люди стали сплываться в одну тёмную массу. Я испугался, что мне опять стало плохо. Но нет, я твёрдо стоял на ногах. Тогда я продолжил вглядываться в толпу. Мой взгляд сам набрёл на одинокую скамейку. О, нет... Мне казалось, что я схожу с ума. Это невозможно. Может, сама смерть сидит и сторожит меня. Если не смерть, то кто она? И зачем она здесь? Моё сердце сжималось от страха. С такого расстояния, я мог рассмотреть лишь длинные тёмные волосы, и что-то похожее на плащ. Нет, не милые плащи, которые носят модные красотки, а грубый, бесформенный кусок ткани чёрного цвета, лежавший на её плечах. В мою голову начали лезть самые странные мысли. Может она сектантка, и при первом удобном случае прирежет меня, как поросёнка на жертвенном алтаре. Или, ей заплатили, чтобы она сидела вот здесь, перед моим домом, и день и ночь, постепенно сводя меня с ума. Догадка о том, что это просто сумасшедшая поклонница, показалась мне глупой, и я сразу её отмёл. Это, что-то необычное. Такого не бывает. Возможно, плод моего воображения, или плод воображения моей опухоли.
Я встряхнул головой, чтобы избавиться от этого наваждения. Может, это и есть воздействие гипноза. Пришлось приложить все усилия, чтоб отвести от неё взгляд, и затем, я буквально шарахнулся от окна. Чёрт, она действительно меня напугала. Немного отдышавшись, я выпил очередную порцию таблеток, так как боль в голове снова дала о себе знать, выключил музыку и прилёг на кровать с любимой книгой. Читать не удавалось. Буквы сливались, а строки будто прыгали перед глазами. Я захлопнул книгу и попытался уснуть. Но сну тоже не суждено было прийти ко мне. Каждые 15-20 минут я, как завороженный, выглядывал в окно и чуть ли не плакал. Она и не думала уходить! Это продолжалось на протяжении нескольких часов. Я ложился, вставал, смотрел, ложился, вставал, смотрел. Голова шла кругом, будто я целый день катался на каруселях. Она точно решила свести меня с ума. Я сильно зажмурил глаза и обхватил голову руками. Затем, я услышал крик. Я не мог разобрать, кто кричит. Всё сразу исчезло. Я открыл глаза, и в жутком смятении понял, что спокойно лежу на кровати. Я просто спал. Что-то было не так. Точнее, чего-то не хватало. Тут до меня дошло, что в доме слишком тихо. Музыка. Её нет.
Соскочив с кровати, я побежал через свою комнату, в коридор, и ворвался в комнату брата. Там царило спокойствие. Кровать застелена, шкафы закрыты, окна тоже. Тома не было видно. Находясь в растерянности, я начал звать его. Он не отвечал. Странно, если он уходит, то всегда предупреждает меня, да и сомневаюсь, что сейчас, он оставил бы меня одного. С такими мыслями я прошёл вглубь комнаты, и обошёл кровать. На полу были разбросаны бутылки из-под спиртного, а среди них, лежал Том, в собственной блевотине. Я бросился к нему, пытался привести в чувство, трясущимися руками бил по щекам. Всё без толку. Брат был без сознания. И что-то подсказало мне, что он не просто уснул напившись. Я вдруг понял, что он может вообще не проснуться. Тогда я действительно испугался и, решившись оставить его, побежал обратно, к себе, чтобы вызвать скорую помощь. Мыслей не было, я как машина, просто делал то, что необходимо. Оказавшись, у себя, я начал выворачивать комнату вверх дном. Найдя, наконец, свой телефон, я понял, что снова стою у окна. Желание посмотреть было настолько сильным, что я не сдержался. Она была на прежнем месте. Я, затаив дыхание, собрался было уходить, но она повернула голову и снова посмотрела на меня! Как тогда, в машине. От удивления, я раскрыл рот. Но то, что произошло дальше, практически лишило меня дара речи. Она поднялась... поднялась со скамейки и пошла прямо на меня! Она смотрела, и делала шаг за шагом, приближаясь ко мне. Меня накрыл немой ужас. Я рывком отошёл от окна, неудачно зацепившись ногой за ногу, и с грохотом упал на спину. Барахтаясь, как беспомощный котёнок, я всё-таки поднялся и, не оглядываясь, побежал к брату. В его комнате, я захлопнул дверь и, не осознавая, что делаю, подпёр дверь комодом. Практически упав рядом с Томом, я судорожно стал давить на кнопки скорой помощи, но додумавшись, что совершаю глупость, отменил вызов. Ведь тогда, об этом будет знать весь мир, буквально на следующий день. Сосредоточившись, я, крепче прижав к себе Тома, стал звонить нашему личному врачу, который скорее умрёт, чем выдаст то, что ему запретили рассказывать. Вскоре, я услышал знакомый голос в трубке, и надрываясь стал просить о помощи.
- Господи, Макферс, это ты?! Помоги нам! Он... я не могу привести его в сознание... я...я не знаю что мне делать! Что? Это, это Билл! Приезжай скорей! Он... он... чёрт, - я выронил из рук телефон. До меня отдалённо доносился голос Макферса, он что-то кричал. Я посмотрел на свои руки, но не мог сфокусировать на них взгляд, Всё двоилось. Я чувствовал себя беспомощным, и изо всех сил пытался оставаться в сознании, но всё больше понимал, что обморок неизбежен. Выпустив из рук Тома, я полностью осел на пол и почувствовал, как мой затылок соприкоснулся с твёрдой поверхностью. В глазах неизбежно темнело, где-то слева послышался громкий удар, кажется, дверь взломали. Закрывая глаза и проваливаясь в сон, я увидел уже знакомый чёрный силуэт и лицо, которое я никак не мог разглядеть...
*продолжение в следующем посте
Всем 
