11.

Утро началось плохо. Том капризничал, вредничал и не хотел общаться, есть и выходить из норы. Он уткнулся носом в холодную стену и категорически отказался поворачиваться к брату лицом. Билл подобного не оценил. И начал вытаскивать из скорлупы свою «противную улиточку». Через час Том сдался. Билл влил в него несколько ложек бульона. Они оба подождали, наблюдая за реакцией организма. Организм вроде бы бульон принял. Билл решил усложнить задачу и заставил Тома съесть один бутерброд с колбасой. Второй, последний, съел сам, запив сухомятку парой глотков бульона. В желудке тут же образовалась неприятная тяжесть. Мальчики выбрались из норы и расположились на лежанке. Надо немого погреться на солнце, а потом заняться делами — просушить подстилку, обработать раны, проверить своды норы. Вчера у соседей рухнула крыша. Когда это заметили окружающие, несколько человек уже умерло от удушья. Пришел Тиль. Сказал, что у них двое не пережили ночь, их скоро заберут рабочие, потому что у них самих нет сил тащить трупы к воротам. Если ребята хотят, то могут перебраться к ним. Мальчики переглянулись и отказались. Тут в норе у них есть тайник, в котором они прячут еду и воду, а там придется делиться со всеми. Билл не готов подставлять зад ради чужих, они с Томом хоть и не голодают так явно, но все равно... А потом Тома неожиданно стошнило. Тиль несколько секунд смотрел на маленькие кусочки колбасы и хлеба в желудочной слизи, а потом упал на колени и начал судорожно собирать их с земли и жадно засовывать в рот. От этого зрелища Тома вырвало еще раз, а Билл отшатнулся, отворачиваясь, мысленно умоляя себя не делиться с соседом своим полупереваренным бутербродом.
— У вас есть еще еда? — зашептал Тиль, на коленях ползя к Биллу. — Дайте! Дайте, пожалуйста! Ну, будьте же людьми.
— Нет, — затряс головой Билл. — Ничего нет. Это я вчера стащил у них. Они хотели собакам отдать, а я украл.
— Пожалуйста! Дай мне поесть! — схватил мужчина его за ноги.
— Тиль, у нас нет еды, — попытался выбраться Билл из плотного кольца его рук. — Хочешь, проверь! – шлепнулся на землю и попятился к Тому.
Тиль тут же отпустил его и с какой-то необыкновенной скоростью юркнул в нору.
Билл с недоумением следил за действиями соседа. Том пожал плечами и состроил понимающую физиономию. У них действительно нет больше еды. Эту колбасу они едят уже несколько дней. Том поморщился и лег на бок.
— Неужели совсем ничего? Ни капельки? Ни крошечки? — показался он из норы.
Близнецы синхронно покачали головами.
— У нас нет еды. Мы бы обязательно дали тебе поесть, если бы было что, — повторил Билл. — Ты же знаешь. Было немного воды. Но она кончилась еще вчера. Иногда они дают мне немного хлеба или еще чего-нибудь. Но они не позволяют мне приносить это сюда. Я не могу ничего взять даже для собственного брата. — Врать Билл не любил. Тем более в подобной ситуации врать совершенно ужасно. Но он не может кормить еще и Тиля. Его зад не выдержит такой нагрузки. Еды, которую ему дает капрал, едва хватает, чтобы поддерживать силы в Томе. Сам он питается в основном у полковника. А тут пара дней без «секса» — и вот все запасы продовольствия уже подъедены.
Тиль заплакал, закрыв лицо грязными руками.
Билл отвернулся. Очень больно смотреть, когда мужчина плачет. Это неправильно. Не по-человечески.

Майкл решил действовать по обстоятельствам. Он так и не принял никакого решения, понимая, что брать мальчишку с собой — это безумие, но оставлять его здесь — значит, всю оставшуюся жизнь жить с черным пятном на совести. Однажды он ее уже убил. Сейчас у него есть шанс спасти ее. Последний шанс. Больше такого в его жизни не будет. Но Билл не Бетти. И вот в этом как раз и заключается проблема. Будь он ею, Майкл не раздумывал бы ни секунды. А что делать с парнем? Как обезопасить себя от него? Вырезать язык и отбить руки, чтобы не мог ни писать, ни говорить? Ага, а заодно проткнуть спицами барабанные перепонки и лишить его зрения, чтоб уж точно стал абсолютно беспомощным. Можно будет сказать, что враги надругались над ребенком, а он пожалел, подобрал, отогрел. Ладно, в любом случае, его можно будет легко убить. Он сирота, никто рыдать по нему не будет. Никто и никогда на вспомнит, что он существовал.
— Господин полковник, разрешите? — приоткрыл дверь капрал.
— Да, — кивнул Майкл. — Ты свободен.
Капрал пропустил в комнату Билла и тихо вышел. Мальчик опять не смотрел на него, стоял, опустив голову, нервно теребя растянутый рукав. Майкл заметил, что он грязный, как будто бы валялся в грязи.
— Не хочешь объяснить, что все это значит? — взглядом указал Майкл на грязь.
Билл помялся и очень тихо ответил:
— Упал. Скользко
— Из-за чего ты упал? Или может быть из-за кого-то?
— Нет... — поморщился.
— Я задал вопрос, — рыкнул полковник.
Билл не знал, что ответить. Он не врал. Он развешивал подстилку, нога поехала, и он рухнул в жижу, а тут как раз капрал приперся.
— Просто поскользнулся и упал. Соседи знают, что меня каждый день забирают за периметр. Не думаю, что они хотели бы нажить себе проблем, трогая меня. Я ведь могу пожаловаться.
Майкл с интересом наклонил голову.
— Ты думаешь, я бы стал заступаться? — ухмыльнулся он.
Билл ничего не ответил. Лишь губы тронула улыбка. Он не думал. Он это знал.
— Иди мойся, — брезгливо бросил мужчина и громко крикнул: — Капрал! Проводи в душевую.
Потом Майкл его трахал. Заставлял садиться сверху, закидывал ноги на плечи, широко, до боли, разводил бедра, ставил на четвереньки. Он заставлял его вылизывать член и анус. Мальчишка не сопротивлялся, выполнял все требования, хотя инициативу не проявлял категорически. Майкл извращался над ним, испытывая на пленнике всю свою бурную фантазию. Он трахал его в рот. Тот лишь мычал и жмурился, иногда роняя слезы. Он брал его на столе, заставляя петь что-нибудь веселое и пошлое. Билл скулил нечто нечленораздельное. Майкл потребовал, чтобы он самоудовлетворился, а потом слизал всю сперму с пола. Мальчишка хотел воспротивиться, но хороший пинок под ребра и вот он уже ползает на четвереньках. Майкл переодел его в женскую одежду, а потом взял еще раз — в платье Билл был чудо, как хорош. Полковник вспомнил, что дома на чердаке должны были остаться кое-какие вещи Элизабет. И этот мальчик... В сознании тут же вспыхнула очень четкая картинка — Билл в платье Бетти. Если ему отрастить волосы и переодеть в ее наряды...
— Хочешь увидеть Америку? — спросил Майкл, резко натягивая его.
Билл от вопроса опешил, на мгновение отвлекшись от жгучей боли в прямой кишке.
— Не слышу, — со всей силы ударил мужчина, отчего мальчишка вскрикнул.
— Да, — всхлипнул он, понимая, что больше не выдержит и вот-вот расплачется.
— Хорошо, — удовлетворенно протянул Майкл и снова принялся долбиться в дрожащее тело.
Майкл кончил минут через десять. Билл готов был уже потерять сознание, лишь бы не чувствовать эту боль — казалось, что он порвал ему тело ниже пояса на две части. Он лежал с закрытыми глазами, изо всех сил пытаясь выровнять рваное дыхание и сжимая мышцы попы, стараясь не думать о жжении внутри. Слезы текли из-под сомкнутых век. Он даже не пытался их унять.
— Только у меня будет условие, — неожиданно продолжил мужчина, вытягиваясь рядом. — Ты будешь жить у меня в доме, когда я прикажу, будешь ходить в женской одежде и я буду звать тебя Бетти.
Билл испытал сильнейшее желание послать его к черту. Но им надо выбираться отсюда, а значит он согласится. Тома надо вытаскивать. И как только они окажутся вне забора, то при первой же возможности сбегут.
— Я не могу принимать такие решения один, — решил взять небольшой таймаут он, хотя ответ очевиден. — Может быть Том не согласится.
— Меня мнение Тома волнует меньше всего. У тебя есть шанс выжить, либо ты его используешь, либо отправляешь в лагерь.
Билл напрягся. Он всегда называл себя во множественном числе — их двое, он никогда не был один, да за всю их жизнь он не насчитает и пары недель, когда бы они были раздельно.
— Думаю, что Том согласится поехать. Просто я...
— А я сказал, что возьму Тома? — нахмурился Майкл. — Я про твоего брата ничего не говорил. Тебя возьму. И то может быть. Я еще не решил.
Парень подскочил так, словно под ним внезапно разожгли огонь.
— Я никуда без Тома не поеду! — отчеканил жестко.
— Эта проблема легко решаема, — потянулся Майкл лениво.
Билл с подозрением прищурился:
— Ты возьмешь его?
— Нет, — улыбнулся полковник. — Я его пристрелю. Нет Тома — нет проблемы.
Билл побагровел от негодования. Он таращил глаза, открывал и закрывал рот, как выброшенная на берег рыба.
— Только тронь его! — свистяще прошипел.
Майкл резко сел, ловко ухватил его за тонкую шею и с силой сжал пальцы:
— Ты мне угрожаешь, мальчик? — усмехнулся ему в рот, приблизив лицо вплотную.
Он захрипел, зацарапался, пытаясь разжать руку.
— Я... без Тома... никуда... не поеду...
Ллойд приложил его об стену, отпуская. Билл охнул и сжался на постели в комок.
— Я никуда без него не поеду, — всхлипнул он. — Мы близнецы. Мы никогда не расстаемся. Мы как один человек. Нет Тома — нет меня. Я даже жить без него не буду.
— Привыкнешь, — поднялся Майкл и закурил. — Мне не нужен твой брат. Я ненавижу геев.
Билл подавился. Посмотрел на него, как на идиота:
— Том не гей, — произнес вкрадчиво.
Майкл рассмеялся.
— Еда на столе. Только, наверное, все остыло.
— Я не поеду с тобой в Америку, — твердо повторил Билл, садясь на кровати и морщась от боли.
— Не тебе решать, — устроился он на подоконнике, ничуть не стесняясь наготы.
Билл против воли принялся разглядывать своего мучителя. Черт, даже в спокойном состоянии его член внушал уважение. Нет, Майкл сам по себе очень крупный мужчина и относительно его тела член выглядит вполне гармонично. Только вот относительно тощей задницы пленника орган кажется огромным, а когда офицер входит, у Билла появляется ощущение, что его сажают на кол. Он стыдливо глянул на свой скукожившийся маленький пенис и тяжело вздохнул.
— Нда, твой карандаш вряд ли привлечет хорошую бабу, — хохотнул Майкл.
Билл залился краской и прикрыл чресла ладонью. Стало невыносимо стыдно, обидно и противно. Он и с бабой-то ни разу не был, а после всех этих событий, наверное, теперь и не будет. Ни с кем не будет. Он ненавидит секс.
Съев рыбу и тушеную фасоль, которая и в холодном виде оказалась очень вкусной, выпив чай с плюшкой, Билл озадачился еще одной проблемой — как бы взять еды побольше — для Тома и Тиля? Тиля хотелось накормить особенно. Его до сих пор потряхивало от утренней сцены. Не такой уж он урод, в конце концов, чтобы не протянуть кусок хлеба товарищу по несчастью.
Полковник больше не дразнил его и не издевался. Он с нехорошей ухмылкой наблюдал, как парень аккуратно пристраивает задницу на жестком стуле. С удовольствием выдыхал дым и блаженно затягивался. В голове уже рисовались картинки, как Билл живет у него дома, как сидит у камина в кресле с высокой спинкой, как встречает с работы. Майкл даже прикинул, можно ли ему отрезать яйца и член, чтобы уж точно добиться полного сходства, и как избавиться от щетины в будущем... Насколько его хватит, прежде чем он окончательно превратится в мужчину? И что тогда делать с этим мужчиной? Но факт оставался фактом — его Бетти с ним, она вернулась, он как прежде может любить ее ночи напролет, баловать и окружать любовью. Да, мальчик не сильно тянет на его шалунью, да, скорее всего, его хватит на год, может быть на два, но и эти пару лет будут его. Пара лет, которой ему не хватило. Второго расстрелять. Этого забрать. Решено. Два года, но его. Он никому ее не отдаст. А если Натали будет мешать... Кстати, о Натали! На ней можно жениться, поставив условие, что она — его законная жена для всех, а мальчишка будет жить в его доме на правах наложника. Тогда никому и в голову не придет обвинять его в гомосексуализме и тем более педофилии. Когда Натали вернется в Америку, он это с ней обсудит. Или так, или пусть идет к черту!
Капрал помог — дал с собой большую бутылку молока, налил в флягу бульон и разрешил взять несколько пирожков. Билл покрутился перед ним, чтобы понять, надежно ли спрятан трофей. Капрал внешний вид одобрил. Они хоть и не дружили, но относились друг к другу с некоторым уважением. Капрал что-то подсказывал. Билл иногда жаловался от безысходности. Еще ему было приятно думать, что их невольный конвоир им с Томом сочувствует. Конечно же, по логике, это было совершенно не так, и мужчине не было до близнецов никакого дела, но Билл пытался во всей этой черноте найти хоть что-то светлое. Капрал как нельзя лучше подходил на роль тонкого лучика света в черном царстве насилия. И Билл тянулся к нему, как маленькая желтая травинка, чудом пробившаяся сквозь каменную мостовую, тянется к солнцу.
Билл не сразу понял, что чего-то не хватает. Сначала он обратил внимание на то, что Тома нет на месте. Брат всегда ждал его в одном месте — или на пригорке, или под пригорком недалеко от ворот. Сердце тревожно стучало, нагоняя в мозг ненужные мысли, перерастающие в панику. Даже когда Тому было совсем плохо, он добирался до пригорка. Дождь ли, ветер, холод, жара — Том ждал его недалеко от ворот. Небо затянуто тучами, но, в целом, тепло и сухо, ветрено только. Пригорок пуст. Билл со всех ног кинулся в нору, предчувствуя беду.
Никого.
Он нырнул в укрытие — никого.
— Том!!! — завопил не своим голосом.
Нет ответа.
Он спрятал провизию, потому что если брат просто к кому-то ушел, то наверняка захочет есть. Но сердце подсказывало, что всё очень и очень плохо. Он бросился к Тилю, горя единственным желанием — спустить с него шкуру. Убежище соседей выглядело странно. Словно самые стойкие куда-то отошли на пару минут, а вон те двое просто спят. Тиля среди них не было. Билл подлетел к спящим и начал теребить их, чтобы спросить про Тиля. Мужчины оказались мертвы, причем одного пристрелили. Он нырнул в нору, в надежде, что сосед внутри, но там оказалось еще два трупа. Их всего было шестеро. Минус четыре. Где еще двое?
— Том!!! — громко закричал Билл. — Том!!!
Он побежал к другим соседям. Кто-то был еще жив, но ослаб до такой степени, что не мог говорить. Кто-то был мертв. Кто-то... И тут Билл понял, что не так. В округе не осталось более-менее сильных мужчин, не было тех, с кем он общался утром, кто помогал с укреплением норы. Не было никого живого — или трупы, или полутрупы. Их квадрат вычистили. Его затрясло. Он пронзительно заорал, потом глухо заревел, бессильно падая на землю. Он лупил по ней кулаками и кричал. Он поднимал голову, смотрел на опустевшее убежище и рыдал. Он звал брата, словно тот мог каким-то чудесным образом откуда-то появиться. Куда его забрали? Где он? Майкл говорил про расстрел... Билл почувствовал, как медленно сходит с ума. Этого не может быть. Он не мог так с ним поступить. Том жив. Том... Томми... Его тоже должны были забрать и расстрелять, если бы не Майкл. Билл опять заорал, срывая голос. Надо найти того, кто хотя бы может объяснить, что произошло.
Поиски заняли много времени. Он переходил от одних соседей к другим. Везде убежища или были пусты, или с трупами, или с людьми в полуобморочном состоянии. Билл все равно упрямо теребил всех и задавал всего один вопрос: где все? Ничего внятного добиться не удалось. Он понял, что днем в квадрате было полно солдат, всех, кто хоть как-то мог стоять на ногах, сгоняли за периметр и грузили в грузовики. Дальше их судьба неизвестна. Билл уже даже не истерил. Он впал в какое-то оцепенение, потеряв всякую возможность мыслить.
В себя его привел неприятный стрекот бульдозера. Билл повернулся на звук и ахнул — американский солдат разравнивал площадку недалеко от его убежища. Он как-то очень отдаленно подумал, что там же еще были живые люди. Он даже увидел, как бульдозер закатал в землю пытающегося отползти в сторону мужчину. Ему показалось, что он услышал его предсмертный вопль и хруст ломающихся костей. Билл апатично смотрел, как в ползущей куче земли мелькают руки и ноги. Майкл должен знать, куда всех повезли. Если Том погиб, Билл жить не будет. Он расцарапает себя и засыплет раны землей. Глаза наполнились слезами. Они столько пережили, они чудом спаслись, ради чего?
Солдат, к которому Билл пристал с требованием отвести его к господину полковнику или позвать того сюда, на него не реагировал вообще. Билл с таким же успехом мог умолять его собаку. Впрочем, собака на него хотя бы реагировала. Билл просил, умолял, требовал, матерился, истерил — безрезультатно. Он кричал, пытаясь привлечь к себе внимание. Он стоял на коленях и рыдал. Он скандалил... Когда всё было опробовано, когда ни от кого не удалось добиться никакого результата, Билл лег на пригорок Тома и тихо заплакал. Горло саднило. Голос сорван. Все тело болит и особенно ноет задница. Еда засыпана. У него больше нет ничего и никого. Он так старался. Унижался. Терпел. Больше нет смысла жить. Ему не нужна эта чертова Америка и этот американский ублюдок, разрушивший его жизнь. Он ненавидел коммендантшу и всех этих нелюдей, из-за которых попал сюда. Он не мог себе объяснить, зачем всё это и ради чего. Том ведь совсем слабый. Он даже говорить больше не может. Они будут издеваться над ним. Томми...
Ночь выдалась холодной. Билл дрожал, находясь между явью и сном. По полю от Рейна полз молочный туман, окутывая все вокруг водной взвесью. Ледяное лицо и обжигающие слезы, которые за несколько часов так и не прекратили течь. Он изо всех сил пытался заснуть, понимая, что от переохлаждения уже не проснется. Но всякий раз ему что-то мешало — то громкий смех и веселая музыка, то беспорядочная стрельба, то какие-то хлопки, скрипы и лай. В редкие провалы ему снился брат — живой, здоровый и упитанный. Рядом с мамой. Они смеялись и звали его к себе. Билл всхлипывал и тянул к ним руки, падал с пригорка и просыпался. Обхватывал себя за плечи и тоненько скулил, раскачиваясь из стороны в сторону, бормоча его имя. Сознание явно отъезжало. В таком невменяемом виде его и нашел утром капрал.
— Эй, парень, — позвал он, осторожно похлопывая его по щекам. Выглядел мальчик очень плохо — веки сильно опухли, глаза воспалены, лицо одутловатое, совершенно безумный пустой взгляд и мотононное "томтомтомтомтом".
Капрал попробовал расшевелить его, вывести из этого неприятного состояния. Но Билл словно не слышал его. Он велел одному из охранников присмотреть за парнем, а сам пошел за полковником, смутно представляя, что будет говорить.
— В каком смысле? — оторвался от складывания вещей в чемодан Майкл.
— Я не врач, но по-моему он это... того... — капрал покрутил пальцем у виска. — Он даже не реагирует на внешние раздражители. Рыдает и зовет брата.
Майкл нахмурился. Умер он что ли? Говорил же, что тот плохо себя чувствует. Дизентерия? Обезвоживание? Или у него с внутренностями было все печально? Полковник поморщился — отбил он ему чего-нибудь что ли? Та же селезенка, к примеру...
— Так почему ты его не привел?
— Господин полковник, его только на руках нести. Он... Он... По-моему он сошел с ума.
— Глупости все это, — фыркнул Майкл. — Мы через два часа уезжаем. Подготовь все необходимое.
Настроение было хорошим, поэтому мысль, что вновь обретенная Бетти спятила, отвергалась всем его существом. Да и не может она поступить с ним так жестоко. Он уже все придумал и продумал. Мальчика он возьмет с собой, скажет, что очень проникся его трудной судьбой и обязан выполнить свой долг перед отечеством, заменив сироте родных мать и отца. Учитывая, что у него репутация ярого гомофоба, никому и в голову не придет, зачем именно он потащил за собой из Германии эту разнесчастную сироту. Ну а дальше он будет действовать по обстоятельствам. Если мальчик будет покладистым, то он разрешит ему свободно передвигаться. А если станет взбрыкивать, то будет сидеть под замком. И сейчас Майкл совершенно не собирался отказываться от своей во многих смыслах этого слова — голубой мечты.
При первом взгляде было, действительно, похоже, что мальчик спятил. Его била крупная дрожь, губы синюшного цвета, взгляд затуманен и безостановочное повторение имени брата наводили на очень печальные мысли. Пока Майкл не понял, что это истерика. Сильная пощечина, от которой и без того красная щека стала бордового цвета, и вот он уже может сфокусировать взгляд.
— Майкл, они забрали Тома! — прорыдал он, цепляясь ему за ноги.
— Кто разрешил? — сдвинул брови мужчина.
Капрал затряс головой:
— Я не знаю, господин полковник.
— Забрали и хорошо. Тоже мне нашел проблему, — запоздало опомнился Майкл и оттолкнул от себя мальчишку. Билл завалился на бок и зарыдал пуще прежнего. — Радоваться должен, я не пристрелю твоего брата. — Отошел немного подальше. Подал знак капралу, чтобы тот отвел Билла в дом. Не хватало еще, чтобы он тут перед подчиненными концерт закатил.
В комнате ему тоже не удалось понять, что произошло. Билл бился в истерике, твердил имя брата и умолял спасти его, если еще не поздно. Потом начинал выть, что уже поздно, Том погиб, а значит и ему, Биллу, недолго осталось. Майкл даже растерялся, потому что совершенно не понимал, как себя вести. С одной стороны проблема устранилась сама собой и как-то глупо сейчас идти и узнавать его судьбу. С другой — он вдруг ясно понял, что мальчишка натурально спятит, если не будет знать, где его брат. А значит, не будет никакой Бетти, зимних вечеров у камина и летних прогулок в прекрасном парке недалеко от их дома. Он заставил его выпить два стакана воды. Сам опрокинул стопку Киршвассер. Чертов щенок! Они еще не уехали, а у него уже проблемы из-за него!
— Сходи в штаб, скажешь, что я приказал. Узнай, куда народ из его квадрата дели. Только быстро. У меня нет времени.
Капрал взял под козырек и вышел из комнаты. Билл сидел на полу и рыдал взахлеб.
— Билл! — ощутимо пнул его Майкл. — Или ты сию минуту прекратишь истерить, или я не буду всем этим заниматься. Сейчас капрал узнает, куда забрали твоего брата. Переодевайся. Мы через сорок минут должны выехать.
— Я никуда не поеду без него, — заикаясь, пробормотал Билл.
Майкл схватил его за грудки и с силой затряс:
— Ты будешь делать то, что я тебе скажу, понятно? А не будешь — я тебя лично пристрелю.
— Майкл, пожалуйста, я не выживу без него. Я не могу без него, Майкл. Он — всё, что у меня есть, — вцепился в него Билл.
Полковник швырнул его на пол и отошел к окну. Закурил нервно, зло выпуская дым через ноздри. Второй ему не нужен. Вот вообще не нужен. Второй — мальчишка от и до. Ему не нужен парень. Он, в конце концов, его не хочет!
Мысль, осенившая Билла, показалась ему гениальной. Он подполз на четвереньках к мужчине и снова вцепился ему в ноги, жалобно заглядывая в глаза.
— Майкл, послушай, а давай сделаем так. Я останусь с тобой, а ты Тома вывезешь в безопасное место и там отпустишь, а? Он к бабушке поедет в Лейпциг. А мы с тобой в Америку. Ну если ты его брать с собой не хочешь, то хотя бы спаси. Вывези отсюда подальше и высади. Главное, чтобы он был в безопасности. Живой, понимаешь? Если я буду знать, что он жив, то мне будет легче. Майкл, пожалуйста. Я с тобой куда хочешь поеду, только спаси моего брата.
Идея была очень хорошей хотя бы еще и потому, что Майкл тут же нашел свою выгоду — Тома не обязательно отпускать. Если его, действительно, отвезти отсюда подальше да и пристрелить незаметно, то и Бетти будет спокойна, и от назойливого Тома он навсегда избавится. Да, наверное, это оптимальный вариант.
— Хорошо. Я высажу его где-нибудь в лесу или на подъездах к аэродрому, а там пусть он сам разбирается и выбирается. Но ты полетишь со мной и будешь делать все так, как я велю. Иначе твоего брата найдут и, сам понимаешь...
Билл торопливо закивал, пока полковник не передумал. Сейчас он на все согласен, лишь бы вытащить брата отсюда. А там при первой же возможности он удерет от Майкла. Главное, Тома предупредить.
— Умойся и переодевайся, — велел Майкл и снова занялся вещами.
Капрал вернулся, когда Билл немного успокоился и стал похож на человека. Он собрал одежду для Тома и не выпускал ее из рук, трогательно прижимая к груди. Майкл сначала хотел отобрать, потом передумал — не рыдает и слава богу, пусть носится со своим кульком.
— Господин полковник, завтра в лагерь привезут новую партию пленных. Всех, кто был в его квадрате, отправили или в госпиталь в Амстердам, или на работы во Францию, Польшу и Чехию.
— Их не расстреляли? — подлетел к нему Билл.
— Я не знаю, у меня нет такой информации. Вчера поздним вечером военнопленных отправили на сортировочную станцию. Сегодня их должны переправить на работы согласно спискам. Это всё, что мне удалось узнать.
— Ну, вот видишь, все хорошо. Твоего брата отправили на работы. Пусть работает, ему полезно, — удовлетворенно заявил полковник.
— Майкл! — немедленно разрыдался Билл, щедро орошая сверток слезами.
И он не смог отказать.
Капрал подхватил оба чемодана и бегом понес их в машину. Майкл дергано надевал перчатки, так и не удосужившись застегнуть пальто. Что он делает? Господи, что он делает???
— Садись на заднее сидение и только пикни мне, — швырнул он мальчишку к двери. Тот шмыгнул назад и затаился, забившись в угол. Майкл сел вперед. — На станцию. Гони так, словно от этого зависит твоя жизнь.
— Но, сэр… — недоуменно повернулся к нему капрал.
— Я сказал, заедем на станцию. У нас есть еще время. Просто сделаем небольшой крюк.
Билл обхватил ноги руками и зажмурился. Только бы они успели. Сейчас он боготворил этого страшного мужчину. Он молился на него.
Они ехали мучительно долго и очень медленно. Хотелось выпрыгнуть из машины и начать подталкивать ее. Билл ерзал, заглядывал через плечо Майкла в окно, прилипал носом к своему окошку, громко всхлипывал и шумно вздыхал, чем раздражал и водителя, и пассажира. Если Тома отправили в госпиталь, то может быть он сможет выжить. Лишь бы не расстреляли. Он пытался представить, что чувствовал брат, когда его забирали. Сопротивлялся ли он? Говорил ли с ними? Как пережил эту ночь? Билл нервно грыз костяшки пальцев, чуть что хватался за плечо Майкла, крепко прижимая одежду для Тома к груди. Хорошо ли с Томом обращались? Не обижали ли его? Может быть, рядом с ним Тиль. Глупо на это рассчитывать, но вдруг он позаботится о близнеце? А если его расстреляли? Билл представил себе, как беззащитного Тома ставят перед огромной ямой на колени, подставляют к затылку пистолет и стреляют. Он так ясно увидел, как его мертвый брат летит в яму, что снова разревелся. Майкл многозначительно и очень злобно глянул в его сторону. Билл принялся торопливо хлюпать носом, пытаясь успокоиться.
— Сиди в машине! — приказал полковник, когда они приехали.
Билл закивал и тут же вылез за ним. Черта с два он будет тут сидеть!
Майкл широким шагом направился к зданию вокзала. Билл семенил следом.
Станция оказалась огромной. На нескольких десятках путей стояли или двигались составы. Их было так много, что Билл начал волноваться, что брата уже отправили куда-нибудь. Майкл что-то спросил у пробегавшего мимо солдата. Ему ответили и указали рукой в сторону. Он выругался. Они пошли к другому зданию. Около подъезда Майкл велел Биллу ждать, сам скрылся внутри. Прошла вечность, прежде чем полковник вернулся с каким-то помятым мужиком. Полковник был очень зол и раздражен. Лицо красное, а глаза светились ненавистью. Билл даже не решился спросить про Тома, понимая, что смерть его будет быстрой. Мужчина орал на помятого мужика, что-то требовал. Тот разводил руками и спешно переставлял ноги. Билл, как приклеенный, хвостом несся за Майклом.
— Его нет, — бросил через плечо Майкл, ловко спрыгивая с платформы. Подхватил Билла подмышки, помогая мягко приземлиться. — Чисто теоретически его должны отправить на юг Италии. Именно в том направлении приписаны люди из твоего квадрата. Это несколько дней пути. Не знаю, что получат итальянцы в итоге. Состав трупов.
— Но если его нет в списках… — ахнул Билл.
— Поэтому я сказал «чисто теоретически». Если его нет в том составе, то никакого смысла искать дальше так же нет — остальные уже загружены и отправлены. К тому же мы опаздываем.
— Я никуда без Тома не поеду! — с металлом в голосе сообщил парень. Майкл обернулся и захохотал. Железнодорожник как-то нехорошо на них покосился.
Состав в Италию поразил Билла своим видом — это были сцепленные открытые платформы с высокими грубо и наскоро сколоченными стенами без крыши. В таком перевозят скот. Учитывая, что идти он будет несколько суток, участь пленников была незавидной. Но это его еще и порадовало, потому что найти немого Тома в закрытом составе было бы труднее. Состав растянулся настолько далеко, что конца Билл не рассмотрел. Вокруг стояла вооруженная охрана.
— Вагоны пять, шесть и восемь. Это конец состава, — сказал железнодорожник. — Но, господин полковник, мне бы какую-нибудь бумагу от вас…
— Что?! — заревел Майкл. — Я еще разберусь с помощником коменданта! Все под трибунал у меня пойдете!
Билл не стал слушать. Он со всех ног кинулся вдоль состава, громко зовя брата, даже голос прорезался. Охрана смотрела на него косо. Он спотыкался, пару раз свалился, оступившись, но быстро поднимался и несся вперед к заветным вагонам. Слезы лились, застилая глаза. Иногда Билл останавливался, чтобы прислушаться — вдруг Том зовет его или стук, или еще хоть что-то, но сердце в груди билось так громко, что он ничего не слышал. Билл тяжело сглатывал и опять с громким криком бежал вперед.
Состав кончился.
Том не отозвался.
Билл чувствовал, что ноги подкашиваются. Он поискал взглядом Майкла. Тот был еще далеко. Пятый, шестой и восьмой вагоны.
Первый.
Второй.
Третий.
Четвертый.
— ТОМ!!! ТООООМ!!! Томми!
Его колотило. Где же он? Прислушался. Шайсе! Да он должен был его услышать еще в прошлый раз! Где этот дебильный Том?!!
Седьмой.
— ТОМ!!! Томми… — всхлипнул жалобно. — Пожалуйста, Том…
И опять понесся вдоль состава. Он останавливался у каждого вагона. Звал его, прислушивался.
— Ты сам все видишь, — курил Майкл около одного из вагонов. — Я сделал всё, что мог. Или твой брат не в этом составе, или вообще неизвестно где. Идем, мы опаздываем.
— Нет! — хрипло завопил Билл и топнул ногой. — НЕТ!!!
Надо успокоиться. Сейчас надо успокоиться. Просто успокоиться.
— Разреши еще раз, — неожиданно спокойным голосом попросил он.
Майкл показал ему сигарету и пожал плечами.
Если Тома забрали с людьми из их квадрата, то он и должен быть с ними. Значит, их грузили в одни машины, где-то держали. Они все равно должны быть вместе. Но если кто-то не влез в машину со всеми...
— Скажите, а в каких вагонах есть еще пленные из нашего лагеря? — посмотрел он на железнодорожника. — Тут же люди с разных лагерей, да?
Мужчина задумался.
— Двадцать пятый, кажется. Или где-то там в хвосте еще один.
В этот раз он не стал бежать. Он спокойно шел вперед, невидящим взглядом смотря перед собой, и прислушивался к звукам, иногда выкрикивая имя брата. Том даст о себе знать. Может быть, он просто не понял, что звали его, не узнал голоса, может, не услышал.
— Том! Том Каулитц! — очередная попытка.
— Здесь! Сюда! — незнакомые голоса.
Билл чуть не грохнулся в обморок от переизбытка чувств.
— Том!!! — подлетел он к вагону. — Томми! Том! — Начал скакать вокруг. Бегать, как щенок, учуявший мать.
Тома, видимо, подсадили, потому что вдруг из-за перегородки он появился по пояс. Свесился неудобно и перевалился за борт. Билл едва успел его поймать, а то убился бы, падая с трехметровой высоты. Не удержал. Они свалились на насыпь. Тут же принялись друг друга ощупывать, обнимать. Том шипел от боли и широко улыбался.
— Они били тебя? — озабоченно забормотал Билл, чувствуя, что от его прикосновений тот вздрагивает.
Том замотал головой. На самом деле били. Он сопротивлялся, отказывался с ними идти, он лягался и кусался. Падал на землю и его тащили волоком. Он цеплялся за всё, за что можно было зацепиться, лишь бы никуда не увели из лагеря. Его закинули в машину и привезли на этот железнодорожный узел. Заперли в каком-то ангаре. Он чуть не сошел с ума, представляя, что творится с близнецом. Он метался по ангару, пытался найти лазейку. А потом утром опять извивался и вырывался, когда его волокли в этот чертов состав. Но Биллу всего этого знать не обязательно.
— Всё хорошо, теперь всё хорошо, — обнял его крепко.
— Время, — раздалось за спиной. И Том от неожиданности подпрыгнул и отпрянул, с ужасом глядя на Майкла.
Билл торопливо поднялся и помог встать брату.
— Эээ… Мне бы хоть расписку какую-нибудь… — заканючил железнодорожник.
Ребята отошли чуть в сторону. Пока Майкл что-то там выписывал мужчине, Билл быстро вводил Тома в курс дела:
— В общем, он хочет меня в Америку забрать. А тебя он категорически отказался брать. Наотрез. Но я уговорил его тебя вывести подальше от лагеря и отпустить. Ты переоденешься в машине, а в безопасном месте Майкл тебя высадит.
Том возмущенно запыхтел и вытаращил глаза. Четко «сказал» губами: Нет!
— Да, — рассерженно шикнул Билл. — Пойми, так надо. Когда ты будешь в безопасности, то езжай к бабушке. Надеюсь, она жива. Не важно, что там с домом, есть он или нет, жди меня там. У соседей, еще где-то, но будь рядом с домом. Я сбегу от него при первой же возможности. Я сбегу от него в любом случае. И я тоже поеду к бабушке. Я буду искать там тебя.
А если он тебя убьет? — хмурился близнец.
— Не убьет, — скривился он. — Главное, чтобы ты добрался до Лейпцига без приключений. А если он увезет меня в Америку, я напишу тебе письмо. Два письма. Одно на адрес бабушки, а другое на главпочтамп. Запомни, ради меня ты должен добраться до Лейпцига. Так мы не потеряемся. Понял?
Том недовольно закусил губу и опустил голову.
Майкл шел позади близнецов и разглядывал их сцепленные руки. Шагают нога в ногу. Улыбаются. От Билла сразу повеяло каким-то умиротворенным спокойствием. Майкл недобро прищурился — опять между ним и Бетти кто-то третий. Потом усмехнулся — улыбайся, птичка, улыбайся, пока есть такая возможность, скоро он свернет сопернику головку, дай только в тихое место выбраться. Майкл дотронулся до кобуры. Провел по ней рукой, чувствуя прохладную кожу. Улыбайся, птичка.

1. Одно из распоряжений немецкого коменданта города Урицк. Документы найдены у убитого немецкого солдата.
2. Немецкий охранник даёт своим собакам позабавиться с «живой игрушкой»

Отредактировано Imanka (2010-03-05 10:21:03)