8.
— Понимаешь, если посмотреть на мир и взять вот нечто простейшее, например, амебу, то плоха та амеба, которая не мечтает иметь множество лобоподий, — глубокомысленно произнес Тиль, глядя перед собой.
Билл заинтересованно склонил голову и вопросительно поднял бровь:
— В каком смысле?
— Ну, вот смотри, — оживился парень. — Плохо, когда одна амеба, прикрываясь другой амебой, творит свои амебноидальные дела. Амеба она потому амеба, что одноклеточное, простейшее существо, которого толком-то и не существует, и она не в силах быть честной, она не может выйти и сказать в глаза, она очкует и ссытся от одной только мысли об этом, лучше она привлечет себе на помощь амебу размером побольше, упитанную, жирную, лоснящуюся от своей амебной амебности, обязательно с лобоподиями. И вот тогда это упитанная, жирная, лоснящаяся от своей амебной амебности амеба с лобоподиями почувствует себя по-настоящему важной персоной, самой важной амебой, особенно на фоне той маленькой простейшей амебки. Ведь амебе для счастья так мало надо, а уж как рада будет амебка — хоть прикоснуться к жирной амебе с лобоподиями размером побольше, может быть даже стать одной из ее псевдоподий. Жаль только, что псевдоподии постоянно меняют свою форму, ветвятся, исчезают и появляются вновь. Но самое неприятное, когда во главе всего этого сидит самая огромная амеба, упивается своей амебной властью, потому что, увы, это единственное место, где оно может ее продемонстрировать, ибо амеба, она и есть амеба, она никогда не станет человеком. Ты ведь понимаешь меня, да?
Билл внимательно смотрел на Тиля, ожидая каких-то пояснений, а потом решил согласиться. В конце концов, какое ему дело до амеб, если у него брат пропал. Психанул, ушел куда-то и до сих пор не вернулся. Билл уже и злиться перестал на его неуклюжесть и тугодумство, и поспал немного, а Том так и не вернулся. Он устало потер лицо и поднялся. Том… Нет, Том и раньше уходил, но тогда в нем не появлялось этого смутного чувства тревоги, которое собиралось где-то в центре груди и холодило. Билл попробовал потянуться — тело болит сильнее, чем вчера, мышцы ноют. Мысль о том, что сегодня опять придется идти на «свидание» льдинкой сползло вдоль хребта. Он сжал мышцы попы — в целом неприятно, но не больно. Больно будет, если Майкл снова захочет с ним поразвлечься. Вот тогда будет не просто больно, а очень-очень больно. Интересно, если сказать ему о дискомфорте, он отвалит? Билл грустно усмехнулся. Вряд ли.
— Тиль, если Том придет, скажи, что я пошел его искать. Пусть тогда тут сидит, чтобы мы не разошлись.
— Ты бы сам тут сидел. Там у ворот что-то намечается. Я слышал выстрелы, видел солдат.
— Давно?
— Ну да.
— Я, наверное, проспал всё. А ты не видел, куда Том ушел? Он не приходил, пока я спал?
— Не знаю.
Тревога усиливалась. Он пока еще мог себя контролировать, но с каждой минутой это получалось все хуже и хуже. Том очень общительный. Он запросто может с кем-то познакомиться, переброситься парой слов и тут же задружиться. Он может в наказание остаться у кого-нибудь в гостях, если это место можно так назвать. Может «зацепиться языком» и проболтать много часов подряд. Он начитан и эрудирован не хуже Билла, а в некоторых вопросах даже лучше него. Билл подавил в себе тревогу и отправился его искать. Просто он сильно обидел брата, тот у кого-то засиделся и ждет, что сейчас Билл будет волноваться и искать его. Он улыбнулся. Если такова его маленькая месть, то он готов поиграть по правилам близнеца.
Обойдя весь квадрат, Билл понял — одно из двух: или Том обиделся слишком сильно и действительно спрятался от него, или с ним что-то случилось. Он видел, как пленных выгоняли за забор и строили рядами. Потом куда-то уводили. Он спросил, трогали ли их квадрат, товарищи по несчастью сказали, что к ним не заходили. Другие ответили, что выгнали несколько человек. Сердце бешено стучалось, а ноги прогибались — вдруг среди них был Том. Он заметался по квадрату, зовя его так громко, как только мог — горло болит, голос хриплый, но Билл старался. Тома нигде не было. Билл понял, что сейчас сойдет с ума. Его трясло, он непроизвольно бормотал молитвы, в третий раз обходя их лагерь — вдруг Том не слышал. Он вышел к воротам, готовый сорваться в любой момент и убежать в укрытие. Может быть, увидит капрала или Майкла, может быть, они знают про Тома, может быть, брат где-то там крутится. Куда увозят пленных? Зачем? Том же не может никуда уехать без него. Он не бросит его!
— Билл, — позвал капрал от ворот.
Он с готовностью подбежал к нему. Не удержался:
— Том, вы не видели Тома? Мой брат.
— Тот парень, что всегда тебя тут встречает? — выпустил капрал его за периметр.
— Да! — с надеждой вцепился в него Билл.
— Нет, не видел. У меня вообще выходной. Черт, надо было подальше отсюда уехать. Сержанта вместо себя оставил, все, дьявол, объяснил… — он недовольно поджал губы.
Билл повесил голову.
— Как он?
Капрал пожал плечами.
— Улыбался. Ты там держись, давай. Главное не зли его.
— Спасибо, — сморщился он и удрученно вздохнул. — Поспрашивайте о моем брате.
— Как ты себе это представляешь?
— Простите… Тогда, если со мной что-нибудь случится, скажите ему, ладно?
— Все будет нормально, — похлопал он ему между лопаток.
Билл вошел в такую ненавистную комнату. Майкл, голый по пояс, курил у окна. Билл замер, уставившись в стену. У него столько проблем, а тут еще этот со своей страстью… Брат пропал. Вот где его искать? Том не мог спрятаться. Это не по-томовски. Он никуда не мог уйти с их квадрата. Майкл о Томе ничего не знает. Комендантша? Солдаты? Куда он делся? Так глупо поссориться! Том ведь даже не знает, что его опять забрали, и будет психовать. Надо быстро со всем этим закончить и бегом возвращаться в лагерь. Там Том. Он будет нервничать.
— Билли, мой прекрасный Билли! — радушно развел руками Майкл. — Иди ко мне. Как я рад тебя видеть.
Билл насторожился. Мужчина обычно холодно приказывал и никогда не вел себя подобным образом.
— Проходи, проходи, — поспешил Майкл ему навстречу.
Билл напрягся и отступил на шаг, непроизвольно сжимаясь. Ему не нравилось все это. Не нравился тон, улыбка, светящиеся счастьем глаза, он не понимал его. Билл шумно сглотнул и испуганно посмотрел на мужчину.
— Иди ко мне. — Рука опустилась ему на плечо. Он подпихнул мальчишку к столу. — Садись. Есть хочешь? Ты же голодный, да? Сейчас-сейчас. Сержант! — и Майкл широким шагом направился к двери.
Билл боялся дышать. Это все походило на представление. Какой-то театр абсурда, в котором ему опять уготована главная роль. Он заметил на столе полупустую бутылку шнапса, грязные тарелки, кружки, наспех порезанную домашнюю колбасу, хлеб. Твою мать, если Майкл пьян, то до конца представления можно и не дожить.
— Сейчас все будет, мальчик. Как твои дела? Чем занимался?
— Как обычно, — буркнул Билл едва слышно. — Пытался прийти в себя.
— Сильно я тебя вчера, да? — участливо потрепал его Майкл по волосам. Принялся гладить по спине.
Билл опустил голову. Сердце больно пульсирует в ушах. Ему очень страшно. Майкл странный, пьяный, слишком суетливый. Это не к добру.
Сержант поставил на стол тарелку с овощным рагу с мясом, кружку с чаем, несколько кусков хлеба, две плитки шоколада. Билл тут же повел носом и жадно посмотрел на еду. Рот наполнился слюной. Он не ел два дня, если не считать пары ложек тушенки, которые впихнул в него брат. Поднял взгляд на ухмыляющегося мужчину.
— Можно…
— Ну, конечно, мой мальчик, — расцвел Майкл. — Конечно. Я помню о нашем договоре. Ешь, давай, а то остынет.
Он схватил кусок хлеба трясущимися руками и начал быстро есть рагу, пока Майкл не передумал и не отобрал.
— Не торопись, мальчик, не торопись.
Майкл приложился к бутылке и закурил, вытянувшись в кресле, рассматривая гостя. Билл покосился на него с подозрением, придвинул тарелку поближе и прикрыл ее рукой. Есть хотелось слишком сильно, чтобы с кем-то делиться. Мужчина снова улыбнулся. Но уже хищно, словно предчувствуя предстоящее веселье. Мальчишка похож на несмышленого щенка, которого вожак стаи допустил до своего куска мяса. Он слишком голоден, чтобы почувствовать опасность, слишком глуп, чтобы предугадать ее. Майкл ощущал себя львом, вальяжным и сытым — одно движение когтем и он легко вскроет брюшко щенка, выпустив наружу тонкие кишочки, тот даже не успеет понять, что уже мертв. Маленькая безмозглая тварь, слишком близко подошедшая ко льву.
— Скажи, Билли, а если бы ты нес еду… Ну, кому ты там ее таскаешь? …и у тебя ее бы отобрали, чтобы ты сделал?
— Не отобрали бы, — коротко бросил Билл, прищуриваясь. — Я бы не дал.
— Ну, вот представим, что отобрали.
— Не отобрали бы, — упрямо повторил он.
— Хорошо-хорошо, — улыбнулся Майкл, замахав руками. — Скажем, ты бы еду оставил в своем укрытии, а у тебя ее украли.
Билл лишь дернул плечами, тут в чем-то подвох, но он не понимает, в чем именно. Надо быть осторожным в высказываниях.
— Как бы ты поступил с человеком, укравшим твою еду, которую ты заработал собственной задницей?
— Не знаю, — он честно посмотрел ему в глаза. — Все зависит от обстоятельств.
— Ты бы хотел его наказать? Может быть, ты бы пожаловался мне, чтобы его наказал я? Может быть, ты бы даже хотел его проучить?
— Я не знаю, — потупился он. На самом деле, Билл бы убил того человека, который бы покусился на еду голодающего брата. Он понимал это очень четко. Но вопросы Майкла пугали и напрягали. И скорее всего он не просто так завел эту беседу.
— Понимаешь, в чем дело, Билли, — словно подслушав его мысли, лениво выдохнул дым Майкл. — Я пытаюсь разобраться в одном сложном деле. Есть один человек. Он несколько дней подряд крадет то, что ему не принадлежит. Он вор, Билли. Один человек рискует жизнью, а другой присваивает себе его труд. Мне надо его наказать. Но я не знаю как.
— Может быть, есть какая-то причина… — тихо предположил.
— Он вор. Вот и вся причина, — два глотка. Майкл поморщился и шумно выдохнул, тряхнув головой и прикрыв рот ладонью.
Билл кусочком мякиша вытер тарелку до идеальной чистоты, закинул его в рот и запил чаем. Жизнь уже не казалась такой страшной. Все-таки на сытый желудок все выглядит совсем по-другому.
— Поел? Или сюда, — Майкл похлопал себя по ногам. Билл недоуменно вытаращил глаза — спятил он что ли? Мужчина доброжелательно улыбнулся и поманил к себе. Билл подошел, но сесть на колени не решился. Майкл недовольно скривился и дернул его на себя, вынуждая упасть в раскрытые объятия. Руки тут же проникли под слои одежды к коже, скользнули по животу к лобку.
— Что ты опять стесняешься и ломаешься, как последняя немецкая девственница? Ты же знаешь, что будет по-моему, — шептал он, покрывая длинную шею поцелуями.
Билл против воли тихо застонал, когда Майкл начал ласкать его через штаны. Скорее даже не застонал. Заскулил, ненавидя себя за беспомощность.
—Вот так, мальчик, вот так, — приговаривал он, улыбаясь. — Давай же, не будь дохлой рыбой, погладь меня.
Он боязливо провел руками по груди и шее. Майкл впился ему в губы, жадно лаская языком язык. Билл пытался его гладить, но это больше походило на отталкивание. У него не получалось справиться с собой. Едва Майкл оторвался от его рта, Билл отвернулся, борясь с желанием немедленно вытереть обслюнявленные губы. У шкафа около окна что-то лежало. Точнее кто-то. Заметив голого человека с наручниками на руках и мешком на голове, Билл вздрогнул.
— Майкл? — недоуменно выдохнул он, взглядом указывая на пленника. Крови вроде бы не видно. Живой?
Майкл как будто только что вспомнил о таком досадном недоразумении, как валяющийся на полу связанный человек.
— А это как раз тот самый вор, про которого я тебе говорил, — поднялся Майкл и подошел к человеку, волоча за собой Билла за руку.
Вор оказался молодым парнем, вряд ли сильно старше самого Билла. Он был голым, а на теле в нескольких местах виднелись обширные кровоподтеки. Судя по всему, Майкл его избил и… На боках хорошо заметны следы от рук. У Билла такие же. Майкл так сжимает пальцы во время секса, что кажется, будто он хочет руками раскрошить таз. Бедняга. Билл старательно отводил взгляд, изо всех сил пытаясь не смотреть на парня. Чужая нагота смущала. Казалось, что он подглядывает за кем-то. Он не хотел видеть его лица, чтобы не знать и не встречаться с ним взглядами в загоне, хотя это и маловероятно. Он вообще не хотел, чтобы кто-нибудь, кроме Тома, знал, чему он тут подвергается, потому что тогда можно попытаться как-то справиться со стыдом, забыть. Он бы хотел, чтобы и Том ничего не знал, но они с братом одно целое, у них никогда не было и не будет секретов друг от друга. Том — это нечто чистое для него, неприкосновенное. Пусть хотя бы одна его часть останется нетронутой. И пусть этот парень так же сохранит свою вынужденную маску от него.
— Так что бы ты сделал с вором? — Майкл пнул тело, и Билл вздрогнул от неожиданности, чувствуя боль пленника. Отвернулся, уставившись в пол.
— Хочешь пристрелить его? — протянул полковник пистолет.
— Нет, — он спрятал руки в карманы брюк. Пристрелить Билл мечтал совсем другого человека. Можно даже двух. Потому что вторая тоже была очень страшной. — А что он украл?
— Еду. Вот, допустим, несешь ты еду, а он у тебя ее раз за разом ворует. Что ты будешь делать?
— Буду ходить другой дорогой.
Майкл вытащил из-за шкафа пастушью плетку.
— Давай проучим его воровать. Ведь это же не хорошо брать то, что принадлежит не тебе, — он протянул плетку.
— Я не умею, — попытался отвязаться от него Билл, отходя от мужчины подальше. Тот рывком вернул его обратно и вложил плетку в руки. Пленник вдруг замычал и начал извиваться. Билл втянул голову в плечи и закрыл глаза. За что ему все это?
Щелчок предохранителя.
— Я предупреждал тебя? — неожиданно очень зло прорычал Майкл приставляя дуло к голове в мешке, и Билл понял — убьет.
— Майкл! — он мягко коснулся его плеча. — Не надо…
— Ты накажешь вора и преступника. Иначе я его пристрелю. — И опять удар по беззащитному телу. Пленник часто задышал и медленно, словно через силу, подтянул ноги к животу и прикрыл руками грудь.
— Как скажешь. А потом ты разрешишь ему уйти? Он ведь все понял и осознал, да? — Билл с надеждой посмотрел на дрожащее тело, ожидая какого-то подтверждения своим словам. Хотелось выть от бессилия. Парень очень худой, худой до такой степени, что по нему можно анатомию изучать — строение скелета. Наверное, он один из пленных. За что его наказывать? За то, что он, голодный, ворует еду? Билл бы и сам воровал, если бы знал где, а не платил бы за кусок хлеба всякий раз своим телом, рискуя не в самый прекрасный момент расстаться с ним навсегда. Хотя крысятничать тоже не дело.
— Посмотрю, — фыркнул Майкл.
— Ты разрешишь ему уйти? Слово офицера? Ты не убьешь его? — он с мольбой смотрел в пьяные, чуть красноватые серые глазки.
— Слушай, почему ты всегда со мной торгуешься, а? — возмутился Майкл.
— Слово офицера? Ты не убьешь его? — выпрашивал Билл чужую жизнь.
— Давай, покажи мне, как бы ты наказал вора.
Билл отошел в сторону и замахнулся, мысленно проклиная американского ублюдка и этого идиота, который даже своровать по-умному не может. Эпицентр удара пришелся по полу, лишь частично затронув кожу, на которой все равно тут же образовалась красная полоса. Человек выгнулся и глухо застонал.
— Хорошо, получается, — обрадовался Майкл. — А теперь постарайся попасть по телу.
Он, особо не примеряясь, еще раз ударил пленника, снова делая так, чтобы основную силу удара загасил пол. И еще одна красная полоса выступила на теле. Мышцы под тонкой кожей играли от боли. Парень глухо мычал и пытался с ней справиться, но выходило, видимо, плохо. Если бы не завязанный рот, скорее всего, он бы уже сорвал голос. Биллу не нравилось все это. Ему было самому как-то больно, не по себе. Он вдруг вспомнил о брате, которого так и не смог найти. Подумал о том, что сейчас перед ним лежит, скорее всего, его ровесник, и не дай бог, если им окажется Том. И только уверенность, что близнец в безопасности, позволяла ему сохранять хотя бы видимость спокойствия.
— Всему тебя учить надо, — вздохнул Майкл и забрал плетку. — Вот смотри как надо.
Тонкий ремень свистнул и облизал тело, вспарывая кожу. Парень сильно выгнулся и громко замычал. Билл зажмурился. У него не было сил смотреть, как несчастный судорожно сжимает пальцы и выгибается под каждым ударом, как дрожит его тело, мокрое от боли и выступившей крови.
— Сейчас мы сделаем, чтобы он крутился, как уж на сковородке. Видел когда-нибудь, как уж извивается? — ухмыльнулся мужчина. — Мы его отучим воровать, да, Билли. Смотри, мальчик, смотри. Вот какое наказание ждет вора.
Билл помассировал виски. Можно он уже пойдет, а? Ну зачем он здесь? Там Том волнуется. Брат хоть и обиделся, но все равно волнуется, Билл знает. Сам бы он обязательно волновался. Опять взвизгнула плетка. Снова протяжный стон пленника. Чтобы ты сдох — с горечью посмотрел Билл в спину американца. Удар пришелся по руке, животу наискосок к груди. Черт, там же так больно! — болезненно скривился Билл. Пленник дрожал, тихо безостановочно мычал и как-то весь сжимался, руками прикрывая лицо. Билл чувствовал себя разбитым и поникшим. Наблюдать за чужими мучениями оказалось невыносимо больно. И совсем себя плохо он чувствовал из-за того, что не может ему помочь. Едва видимый шрам на лодыжке Билл заметил случайно, когда нога пленника из тени стола попала на свет. Длинный, тонкий шрам дюйма полтора-два, давно заживший и скрывшийся за волнистыми рыжеватыми волосами. Если не знать, то и не заметишь. Беда только в том, что именно Билл его оставил лет десять назад, в шутку метнув в брата ножом — играли они так. Краем глаза он заметил, что Майкл снова замахивается. Где-то очень отдаленно услышал его смех и свист кожаного ремня. Билл выставил руку вперед, перехватывая ремень, и с силой дернул на себя. Майкл потерял равновесие, но Биллу было не до него — он рухнул перед братом на колени и принялся срывать с тела мешок. Руки дрожали и не слушались. Билл что-то лепетал, сам не понимая что. Тугой узел не сразу поддался. Он развязывал его зубами. А развязав, чуть не затянул снова, слишком резко дернув за концы веревки. Наконец, мешок был откинут в сторону. Том ошалело смотрел на него красными глазами. Билл вытащил из его рта кляп и обхватил голову руками, прижал к груди, умоляя о прощении. Как же так, — крутилось в голове, — как же Том попал сюда, как Майкл посмел дотронуться до его брата и тем более изнасиловать?
— Билли, ты знаешь этого человека? — словно издеваясь, спросил Майкл.
Билл лишь крепче прижал к себе брата. Да как он смеет? Да что он о себе возомнил? Кто он такой?! Том едва слышно застонал, отчаянно борясь с собственным воплем — кожу жгло, а обнимания брата причиняли новые страдания.
— За что, Майкл? За что? — прижимал его к себе Билл. — Почему ты такой? Он же ничего тебе не сделал. Майкл, за что?
— Вор должен быть наказан, — ухмылялся мужчина.
— Он не вор! — истерично заорал Билл. И Том не удержался, вскрикнул, когда пальцы брата судорожно впиявились в свежие раны.
— Не вор? Что ж… Как ты отрабатываешь свою еду?
— Не важно.
— Важно, мальчик, важно. Ты отдаешься за банку тушенки, а что делает он? Через что проходишь ты каждый раз?
— Это не важно, — пробормотал Билл, утыкаясь брату в плечо. — Не важно.
— Что ж, пусть отрабатывает свое мясо.
— Дурак, как же ты сюда попал? — шептал Билл, не обращая на Майкла внимания. — Зачем ты сюда полез? Я же просил тебя не высовываться. Я же очень тебя просил… Идиот, Том, какой же ты идиот.
— Боль… — одними губами прошелестел Том, чувствуя, как по вискам и шее струится пот.
— Эй, — мужчина обиженно пнул Билла, направляя на него кольт. — Пошел отсюда.
Билл лишь крепче прижал к себе брата и упрямо затряс головой.
Он приставил пистолет к голове Тома:
— Больше повторять не буду.
— Майкл, пожалуйста, — силился Билл оторваться от Тома, но руки словно кто-то склеил. — За что? Что он сделал тебе? Почему ты такой? Ты же тоже человек.
— Заткнись, тварь! — оттолкнул он цепляющегося за брата Билла ногой. Сам чуть не свалился, но сумел собраться. — Не тебе судить! — заорал пьяно. Схватил Тома за наручники и вытащил на середину комнаты. — Сейчас ты трахнешь его, — посмотрел на Билла, который тут же снова оказался между ним и Томом. — Он ест то, за что ты платишь телом. Пусть отрабатывает.
— Мне не нужна плата, — с вызовом произнес Билл.
Майкл схватил его за лицо и с силой сжал пальцы, дыхнув в нос перегаром:
— А мне плевать, что тебе надо, а что не надо. Я сказал — ты делаешь, — улыбнулся ядовито. — Он вор. Ты меня хорошо слышишь? Он — вор! И мне плевать!
Билл не заметил этого движения рукой. Лишь выстрел оглушил, заставляя втянуть голову в плечи.
— Вор, — расплылся в извиняющейся улыбке.
Гильза весело звякнула, упав на пол. Билл замер, боясь обернуться, — пистолет направлен на Тома. И тишина позади. Еще одно неуловимое движение — и пахнущее смертью дуло прижато к его лбу.
— Ты трахнешь его.
— Майкл, нет… Нет, пожалуйста…
— Хорошо. Он ест? Ты даешь ему еду? Пусть отработает. Еда моя?
Билл смотрел перед собой.
— Еда моя? — дернул он его за волосы, поднимая лицо.
Он кивнул.
— Вот и пусть порадует меня. Я хочу посмотреть, на что он способен. Давай, мальчик, развлеки меня. Оба.
— Майкл… — руки заскользили по груди мужчины вниз и вцепились в брюки. Билл позорно сполз на колени. — Майкл… Пожалуйста… Он мой брат. Я не могу, Майкл. Как я буду потом ему в глаза смотреть?
— Смотреть в глаза? Потом? Я не понял, ты рассчитываешь на какое-то потом? — засмеялся он.
— Ну, пожалуйста, Майкл, не трогай его.
— Кто меня остановит? — поиграл он бровями и хитро прищурился.
— Майкл… Пожалуйста.
— Раздевайся. Ты ешь мою еду? Я тебя трахаю. Он ест мою еду…
— Ты его трахнул. Пожалуйста, хватит Майкл. К тому же ты отдаешь эту еду мне, и я могу отдавать ее кому угодно.
— Нееет. Я даю тебе еду, чтобы ее ел ты, чтобы ты там не сдох в той куче дерьма.
— Он мой брат.
— Ну и отлично. Раздевайся, мой мальчик, раздевайся. И ты заставишь его кончить под тобой, если хочешь, чтобы он сам ушел отсюда.
— Нет, — покачал головой Билл, складывая ладони вместе и умоляюще глядя на мужчину.
— Ты сделал свой выбор, — сладко улыбнулся Майкл.
Он медленно, чтобы мальчишка видел, снова перевел пистолет на Тома. Палец плавно утопил спусковой крючок. Билл ударил ему по руке за мгновение до выстрела. Пуля вошла в деревянный пол, расколов паркетную досточку надвое.
— Раздевайся, — сурово приказал Майкл. — Иначе третий раз я уже вряд ли промахнусь. Здесь я диктую условия.
— Ну, Майкл… — ныл Билл, жалостливо заглядывая ему в глаза.
— Хорошо, — вдруг согласился он. И близнецы синхронно выдохнули. — Ты не хочешь его трахать?
Билл заулыбался и качнул головой:
— Спасибо тебе. Огромное тебе спасибо. Майкл, я… — всплеснул руками восторженно. — Я так тебе благодарен.
Майкл отошел к стулу и начал одеваться.
— Я отдам его солдатам, — произнес тихо, направляясь к двери. — Пусть ребята хорошо отдохнут.
— Нет! — завопил Билл, бросаясь ему наперерез и приваливаясь к двери, не позволяя ее открыть.
— Ты можешь предложить что-то интереснее? — держался мужчина за ручку. Билл опустил голову.
Он никогда не видел Тома настолько бледным. Брат смотрел на него застывшим взглядом, и он даже не мог определить, в сознании тот или нет. Синюшные опухшие губы, резко выделяющийся синяк на скуле, слипшиеся ресницы и красные глаза. Билл заметил, что оба выстрела легли совсем рядом друг с другом всего в нескольких сантиметрах от головы брата — Майкл все-таки стрелял прицельно. Он потупился, снял свитер, жилетку, рубашку. Том с ужасом следил за каждым движением близнеца. Билл же старался не смотреть на него вообще. Раздевшись, он опустился перед ним на колени. Покачал головой, рассматривая раны. Заметил, что запястья под металлическими кольцами сбиты.
— Майкл, дай мне, пожалуйста, ключи от наручников, — опять умоляет. Глаза блестят, голос дрожит.
— Зачем? — недовольно скривился мужчина, развалившись в кресле.
— Так… — запнулся. — Неудобно.
— Мне плевать, удобно ему или нет.
— Пожалуйста. Ну что тебе стоит? Он же не сопротивляется…
Майкл, разозлившись, припал к горлышку, шумно глотая шнапс, потом уперся бутылкой себе в бедро и нехотя швырнул в него два ключика. Билл освободил руки брата и отвернулся. Краем глаза он видел, что Том все с таким же ужасом наблюдает за ним, и Биллу казалось, что их мир сию минуту разрушится. Ему было больно дышать, как тогда в Дрездене. Легкие сдавил ком. Билл по-девчачьи всхлипнул и слезы брызнули из глаз. Том простит и поймет. Это все ради него, ради того, чтобы он жил.
— Это всего лишь тело, — прошептал он.
И Том закрыл глаза.
— Чего ты ждешь? — начал выходить из себя мужчина. — Давай, покажи мне, на что он способен!
Билл смотрел на брата и не мог понять, что делать. Лезть и целовать его, как делал Майкл с ним, — слишком противно. Не в том смысле, что противно целовать Тома, а в том, для чего он собирается это делать.
— И чтобы он кончил! — прозвучало как удар хлыстом.
Ему понадобилось несколько минут для того, чтобы возбудиться хоть как-то. На Тома член не вставал, как он его не уговаривал. До члена Тома он и вовсе боялся дотронуться, потому что не знал, как они оба отреагируют. Майкл пьян и уже заговаривается. Его нельзя злить. Кое-как заполучив эрекцию, Билл вопросительно посмотрел на полковника, поняв, что не знает, что делать дальше.
— Вставляй, — ухмыльнулся он. И с издевкой добавил: — Первый раз что ли?
Билл покраснел до самых кончиков ушей. Первый раз…
— Том, пожалуйста, ноги… — попросил шепотом.
Брат развел ноги в стороны. Билл сел на колени между ними. Посмотрел на плотно сжатое раздраженное кольцо. Нет. У него у самого задница болит так, что сидеть до сих пор нельзя, он поступит иначе. И волки будут сыты, и овцы целы. Лишь бы Том не подвел. Билл помассировал чуть выше дырочки, специально надавливая посильнее. Растер слюни по стволу и приставил головку к входу. Том должен понять и правильно отреагировать.
Прости меня, — мягко толкнулся бедрами вверх и вперед, скользнув между ягодицами. Том вскрикнул, сжимая мышцами его член, а бедрами бедра. Выгнулся навстречу. Их пальцы переплелись и с силой сжались. Билл замер, внимательно глядя на подрагивающие ресницы закрытых глаз. Потом качнул бедрами еще раз, чувствуя накатывающее удовольствие от скольжения по коже чувствительной головкой. И еще. Член наливался кровью, становился жестче, от чего у Билла сносило голову — стыд и позор, но, черт побери, так приятно. Он опустился на брата, продолжая аккуратно толкаться в него.
— Ты должен возбудиться, слышишь, — едва слышно бормотал ему в ухо. — Ты должен. Сейчас кончим и уйдем. Его нельзя злить. Он становится невменяемым. Давай, Том, ты сможешь. Главное, не злить.
Руки. Переплетенные тонкие пальцы. Нереально длинные тонкие ноги. Гибкие тонкие тела, слитые воедино. Эти пальцы… Он никак не мог от них оторваться. Мальчишка двигает бедрами, а мышцы задницы сокращаются, демонстрируя две ямочки на крестце и изумительно красивые изгибы ягодиц. Переплетенные пальцы прекрасных тонких рук. Лиц совсем не видно — темно-русая голова закрывает другую темно-русую. Такую же. Абсолютно такую же. И кажется, что это искаженное отражение одного и того же.
[color=teal]Он гладил ее по нежной коже бедра, лежа между ног, уперевшись подбородком в живот. Перед глазами два небольших бугорка с торчащими сосками, тонкая шея и острый подбородок. Смеется. Она всегда так солнечно смеялась.
Совсем как он.
Он бы так лежал вечность, чтобы любоваться ее улыбкой, гладить ее бедра, пить ее сок. Он так любил эту маленькую ласковую девочку. Любил целовать и гладить, любил дразнить языком и дуть на кожу.
Такие тонкие. Прозрачные. Они словно сделаны из матового хрусталя. Кажется — дотронешься, и зазвенят высоко с переливами. Кажется — возьмешь в руки, и сломаешь хрупкие фигурки. Двое. Пальцы переплетены.
— Билл, — позвал Майкл.
Билл дернулся и затравленно посмотрел на мужчину.
— Поднимись с него. Руки распрями.
Он красиво выгнулся в пояснице.
Совсем как она.
Именно так делала Бетти по утрам — потягивалась, как кошка. Сонно смотрела на него и улыбалась. Потом она поднимала бедра, вытягивая руки. И тогда Майкл уже не мог сдержаться. Он брал ее сонную, такую милую, пахнущую им и их любовью. Брал со всей осторожностью и нежностью, на какую только был способен. Очень хотелось, чтобы мальчишка сейчас так же выгнулся. Живот потягивало и дергало. Фантазия рисовала, как член медленно погружается во влажную горячую дырку, как руки мнут маленькие аккуратные груди, а рот ищет пухлые розовые губы. Он даже ее вкус ощутил на языке. Облизался влажно и возбужденно выдохнул.
— Билл, подними его ноги выше или разведи их шире. А лучше вообще одну вытяни и положи на плечо. Я хочу это видеть.
Билл как-то неловко закрутился, слишком быстро отодвигаясь от брата. Майкл недовольно вздохнул и цокнул языком. Подошел к близнецам.
— Майкл, — тихо заскулил Билл, прикрывая Тома. — Майкл, пожалуйста… — Его глаза находились на уровне оттопыренных штанов мужчины. — Пожалуйста, Майкл… Не надо… Я не могу, у меня все очень болит. Майкл… И Том, Майкл, Том… Майкл… — Он ткнулся лбом ему в бедро, схватившись за ногу обеими руками. — Не надо, умоляю тебя.
Он прищурился, глянув на плотно сжатые мышцы ануса лежащего на спине, как оказалось, Тома. Когда Майкл выходил из Билла, его анус выглядел абсолютно не так — он видел — чуть растянутый, покрасневший, а еще оттуда вытекала сперма.
— Я не понял, — он набычился. — Вы мне тут спектакли показывали?
— Нет, ты о чем? — захлопал ресницами Билл. — Майкл, пожалуйста…
— Вы кого обмануть пытаетесь? — заревел он возмущенно. — Рот.
— Что? — перепуганно осел Билл.
— Рот! — расстегнул штаны и достал член. — Облизывай.
— Что? — пискнул, побледнев.
Майкл схватил его за волосы и дернул на себя. Член ткнулся в губы.
— Как следует облизывай. Для себя стараешься.
— Майкл… Не надо, умоляю.
— И только укуси, щенок, — прорычал, наблюдая, как мальчишка начал давиться.
Том был оглушен увиденным. Сначала его дерзкий и местами вредный брат на коленях умоляет мудака оставить их в покое. Потом послушно открыл рот. Он глухо застонал. Страх за брата гнал его вперед — снести, оттолкнуть, избить. Инстинкт самосохранения велел лежать — Билл знает, что делает.
— Теперь давай ручками работай, — Майкл взглядом указал на полупоникший член Билла.
Тот непонимающе смотрел на мужчину.
— Живо! — заорал он.
Билл попытался поставить член, но вместо этого он окончательно опал.
— Пристрелю его, — зашипел Майкл, указывая пальцем на Тома. — Хочешь? Считаю до трех. Или в казармы?
— Нет, — затряс головой.
— Раз…
Билл зажмурился и принялся усердно надрачивать, представляя самые пошлые картинки, которые когда-либо видел. Члену было все равно и до голых сисек, которые они видели с Томом на пляже у озера, и до трусиков дурочки Катрин, которые она показывала за пятьдесят пфеннигов, а за одну марку она показывала кое-что другое. Они с Томом как-то насобирали эту злосчастную марку и потребовали показать, как там все устроено у девочек. Катрин долго ломалась, что их двое, но Тому удалось ее убедить, что они как бы один человек, просто поделенный надвое. Тогда Катрин сняла трусы и показала им то, о чем возбужденно перешептывались дворовые мальчишки. Ничего интересного. Все гладкое, покрытое редкими кустиками пегих волос. Том потом долго возмущался, что так и не увидел дырку, куда надо пипиську совать. А Билл крутил пальцем у виска и говорил, что брат дурак. А вот потом у тети Габи они нашли на чердаке в коробке пожелтевшие фотографии. Том тогда тыкал в них пальцем и объяснял ему основы сексологии. Билл краснел, бледнел и чувствовал, как в штанах просыпается малыш Билли. Он снова обозвал Тома черте как и ушел, чтобы потом тайком вернуться…
Майкл резко дернул Тома за ногу на себя и велел войти. Билл с тоской посмотрел на зажмурившегося брата — прости, Том, он, действительно, сделал всё возможное, чтобы спасти твою задницу, но сейчас надо спасать твою жизнь. Он попытался войти аккуратно, но перевозбужденный Майкл буквально насадил Тома, рискуя порвать зад первому и сломать член второму. Оба заорали от боли. Билл зажмурился, чувствуя, как от стыда начинают гореть щеки и уши. Мужчина не дал им опомниться. Пристроился к Биллу сзади. Он взвыл: спереди Том сжимал его так, что, казалось, если дернуть посильнее, член оторвется, сзади Майкл разрывал ноющую задницу, отчего хотелось рыдать и биться в истерике. Возбуждение опять начало пропадать. Он старательно представлял голых женщин, воображал, что под ним сейчас одна их тех с картинки. Майкл убьет, если будут проблемы с эрекцией. Но как им не быть?! Билл оказался прокладкой, которой со всех сторон делали больно. Да еще совесть имела сознание за то, что он посмел так поступить с родным братом. А ведь Том — не просто брат, он его близнец, и если бы Билл вдруг оказался на его месте, то умер бы от стыда и позора в тот же миг. Было невыносимо тошно и противно. Он трахает близнеца, самого родного и близкого человека. Он внутри него и причиняет ему боль. Это ужасно. Он не смог его защитить, не уберег. Это так унизительно для Тома. И это отвратительно. Том протиснул руку между их животами и аккуратно зажал яички — Билл давил на них, что причиняло дополнительную боль. Билл тяжело дышал и болезненно постанывал. Он пытался одновременно не раздавить брата и максимально смягчить в него удар, потому что Майкл после небольшой паузы начал бить так, что искры сыпались из глаз. Или слезы. Билл упирался всеми четырьмя конечностями, не давая мужчине глубоко заталкивать себя в Тома. Он быстро вспотел, слезы и пот капали на лицо близнеца, которому все равно серьезно доставалось. Не в силах больше терпеть, Билл вцепился зубами в шею брата, а тот уперся рукой ему в плечо, стараясь хоть как-то поддержать и помочь. Руки дрожат от перенапряжения, а ноги постоянно разъезжаются. Майкл долбит и долбит, на всю длину, со всей силы. Больно обоим. Не смотря на то, что член Билла гораздо более скромных размеров, но внутри слишком раздражено, и всё, что мог сделать Том — это не думать о происходящем и постараться расслабиться, чтобы не зажимать брата сильно. Билл же, тело и зад которого после вчерашнего все так же ныли, испытывал нечто непонятное. Ему было больно, но вот нахождение в Томе дарило новое, неизведанное до этого удовольствие, очень приятное удовольствие, какое не дарила рука. И ему нравилось (если не думать, кто под ним), ему так сильно начинало нравиться, что он бы с радостью повторил подобное еще ни раз. Член, потерявший из-за резкого входа и боли жесткость, вновь налился. Видимо из-за естественной смазки двигаться стало удобнее и приятнее. И Билл хоть и держал удар и как мог смягчал его, но все равно позволял себе небольшую амплитуду, прислушиваясь к новым ощущениям. Это кошмарно — он трахает близнеца. Это так приятно — он впервые трахается. И оба этих чувства захлестывали и переплетались, разрывая его на части от своей противоречивости, приятности, ужасности, отвратительности и сладости. И он старательно сосредотачивался на ощущениях члена, пытаясь не замечать мучений попы, а Майкл крепко держал Тома за бедра и пытался насадить его как можно глубже, радуясь, что Билл такой худой и плоский. Билл же молился, чтобы Майкл от усердия не сломал ему член.
— Перевернись, — скомандовал мужчина, с неохотой покидая тело одного мальчишки и отпуская другого.
Том сразу же соскочил и немного отполз в сторону, прикрываясь рукой. Задницу жгло. Билл ходил почти на сухую, и последние несколько минут Том терпел из последних сил.
— Как? — застыл Билл.
Майкл оценивающе посмотрел сначала на одного, потом на другого.
— Ты, — указал на Тома, — лег. Ты, — на Билла, — сверху. Ногами в разные стороны. Сосите друг у друга.
Близнецы переглянулись.
— Вы оглохли?! — заорал он.
— Можно я хотя бы ополосну член? — робко спросил Билл. — Как он из задницы его в рот возьмет?
— Нет! — подлетел к нему Майкл, едва не врезав по лицу.
Встав на четвереньки, Билл уговорил себя взять в рот член Тома.
— Ну! — ногой пнул он не то Тома в плечо, не то Билла в бедро. — Я сказал сосать!
Дружок Томми, как, хихикая, называл свой член брат, был мягким и маленьким и выглядел очень робким. От страха и холода яички подобрались. Билл нежно теребил его губами, стараясь особо не возбуждать. Тому и так несладко, не надо причинять ему лишнего дискомфорта. А вот от осторожных прикосновений губ к своему члену, Билл так возбудился, что едва удержался, чтобы не вогнать его в рот по основание. Том сосал аккуратно, брал глубоко, запрокинув голову. Влажно, горячо, нежно. А потом Майкл все испортил. Вид одинаковых мальчишек, одинаково ласкающих друг друга, чуть растянутый анус с капелькой спермы очень стимулировали прилив крови к органу. Майкл с блажным стоном вошел в него и снова начал неистово драть, словно это был его последний в жизни секс. Том, в рот которого сначала вогнали кол, а потом на переносицу водрузили яйца, сдавленно замычал, распахивая глаза. От открывшегося вида снизу его едва не стошнило. Толстый член Майкла так растянул сфинктер брата, что Том побоялся, как бы тот лопнул. Два отвисших яйца раскачивались в такт и шлепали Биллу по промежности. Толчок — шлепок — и член глубоко входит в глотку. Том задыхался и мычал, стараясь избавиться от члена во рту, при этом не прикусив его. Билл уже устал настолько, что едва сопротивлялся сильным толчкам. От падения его удерживало только одно — мысль, что он задавит брата. Том изо всех сил рыпнулся, но, оказалось, что Майкл наступил ему на волосы, а Билл слишком зажал голову коленями. Близнец вскрикнул и отпустил член, уткнувшись носом в живот, — Том прикусил его. Когда этот кошмар кончится, а? Майкл дерет его что есть мочи, Том кусается, у него нет сил, все болит, хочется просто упасть и позорно разрыдаться. От жалости к себе слезы потекли по щекам, закапали на лобок, на член. Билл кое-как улыбнулся и слизал их кончиком языка. Майкл опять изменил угол, как делал всегда в конце. И снова бьет по той точке, из-за которой Билл кончает. Нельзя! Только не это! Там же Том под ним! Нельзя кончать ему в рот! Том этого никогда не простит. Решит, что если он кончил, значит, ему нравится. Билл протяжно всхлипнул и попытался убраться, выгнуться, хотя бы вынуть член из томова рта. Майкл крепко вцепился в бедра и нажал вниз, вынуждая чуть ли не лечь на брата. Том давился, сдавленно кашлял и отпихивал их от себя. Билл рвано дышал и жмурился — возбуждение росло, готовое вот-вот выплеснуться в рот близнеца. Он мечтал провалиться сквозь землю, отдать душу дьяволу, лишь бы оказаться сейчас в другом месте, подальше отсюда. Билл плакал. Нет, боль — это то, что он еще как-то мог пережить и перетерпеть. Билл плакал от стыда и обиды, от презрения к себе, от той грязи, в которой он вот-вот окажется и от которой больше не сможет никогда отмыться. От противного и мерзкого чувства, что накрывает его одновременно с подступающим оргазмом. От того, что брат будет презирать его всю жизнь. Это не тело. Майкл уничтожал сейчас его душу, их единство, нежность и доверие. У Билла ничего больше не осталось. Семя выходило вялыми толчками. Он слышал, как пытается кашлять Том, чувствовал, как его ногти раздирают его бока. А потом Майкл с силой оттолкнул его и кончал Тому на лицо с громкими стонами и мерзкими подрыгиваниями. И Биллу сейчас хотелось только одного — пристрелить его.
Майкл победоносно осмотрел поле боя. Один близнец сжался в комок и беззвучно рыдает. Второй лежит на спине с обкончанным лицом и тяжело дышит ртом, из глаз текут слезы. Славно он сегодня оторвался. И даже о малышке Бетти почти не вспоминал. Не хватало чего-то. Он встал, заметив, что сбил колени о жесткий пол, и вразвалочку подошел к креслу. С блаженной улыбкой развалился и закурил сигару. Очень хотелось пить. Шнапс кончился и за ним надо сходить на кухню. Лениво. Мальчишек словно магнитом тянуло друг к другу. Пальцы опять переплетены. Один рядом с другим, вытирает лицо и что-то бормочет жалостливо. Ничего, оклемается.
— Эй, ты! — прикрикнул он.
Билл испуганно посмотрел на мужчину.
— Да не ты. Твой брат. Как его?
— Том, — прошептал он, подавшись вперед.
— Том. Том и Билл. Хм… Том, а ну иди сюда.
— Майкл, — тут же гнусаво заканючил Билл.
— Я сказал, иди сюда, — строго рявкнул мужчина.
Том с трудом поднялся и, шатаясь, подошел к офицеру. Билл тенью следовал за братом, суетливо переминаясь с ноги на ногу.
— Если хорошо отсосешь, так и быть отпущу тебя обратно.
— И дашь еды? — немедленно воспользовался моментом Билл.
Майкл ухмыльнулся, окинул взглядом два тощих тела в синяках и ссадинах.
— И дам еды. Ты ведь за ней пришел? Давай, отрабатывай.
Том не шевелился, только голову опустил. Билл стоял за спиной и касался ее обеими руками. Он не настаивал, не толкал его, внимательно следил за Майклом, стараясь предугадать каждое движение и оттолкнуть брата в случае опасности. Но мужчина явно глумился, а Том не мог себя пересилить.
— Майкл, пожалуйста, — заскулил Билл, когда понял, что минета тот не дождется.
— Пасть захлопни! — не выдержал он.
Том вздрогнул и решительно сделал несколько шагов вперед. Встал на колени, рассматривая успокоившийся орган. Даже в таком состоянии он казался большим и толстым. Покрыт белым налетом…
Свеча горела на столе. В камине потрескивали поленья. Она сидела перед ним на коленях и смотрела огромными влажными глазами снизу вверх. Он гладил ее по темно-русым волосам. Провел кончиком пальца по нижней пухлой губе. Бетти стыдливо улыбнулась. Порядочные женщины не берут в рот мужские органы. Это неприлично и отвратительно. Он чуть нажал ей на затылок. Ресницы дрогнули. Пламя колыхнулось, отразившись в прекрасных глазах, и острый язычок заскользил по стволу. Первый раз. Майкл закрыл глаза.
Майкл закрыл глаза. Том наклонился и попытался взять член в рот, аккуратно сдвигая крайнюю плоть. Под мясистой кожицей показалось что-то коричневое. Член был в заднице. В заднице говно — тут же выстроилась в голове логическая цепочка. Желудок болезненно сжался, и его наполовину переваренное содержимое вылилось Майклу на живот и ноги. Тот недоуменно глянул на себя и резко подскочил. Том снова увидел член, теперь облитый блевотой, и его опять вывернуло. Майкл злобно оскалился. Как она могла? Как посмела блевануть на него? С размаху ударил тощую тварь. Мальчишка отлетел в сторону, кашляя и сплевывая тягучие слюни и слизь. Повернулся в сторону мужчины — задница — гавно — блевота — вылизать член — и опять согнулся пополам, опорожняя буянящий желудок.
— Том! Вода! — подбежал к нему Билл с графином, пока Майкл носился по комнате в поисках полотенца.
Том сделал несколько жадных глотков.
— Тварь! — ревел мужчина, отвесив им одну оплеуху за другой.
Том свалился, поднял глаза, увидел висящие над ним яйца и… Вода выходила через нос и рот. Он не мог остановиться.
Соперника он пристрелил сразу же, едва переступил порог номера. В гневном припадке за волосы стащил визжащую женщину, верхом сидящую на мужчине, и швырнул на пол. Все еще возбужденный член лежит на животе, поблескивая красной влажной головкой. Майкл на пару секунд оставил изменщицу и с силой ударил труп кулаком в пах. Потом подлетел к истеричке и со всего маху ударил ее по лицу.
— Убью! — эхом носилось по комнате.
— Майкл! Не надо! Пожалуйста, Майкл! — орал Билл.
«Майкл! Пожалуйста, Майкл!» Он выхватил пистолет и начал стрелять по ней, целясь в живот. Так она умрет не сразу.
Раздались какие-то хлопки, Том даже не понял, что это такое. Желудок крутило так, словно он решил покинуть организм. Перед глазами стоял кончающий на него член, во рту явно чувствовался вкус спермы, смешанный со вкусом рвоты, и Тома выворачивало. Сильный удар по шее. Голова мотнулась в сторону до хруста позвонков. Еще один удар в живот. В глазах мелькали искорки.
Он бил ее. Пинал, пока она не начала хрипеть и кровавая пенистая слюна не потекла из приоткрытого рта.
— Убью!
Тома схватили и затрясли, а потом снова кинули на пол.
— Майкл! — звонкий голос на грани истерики.
Том опять поднял глаза и уперся взглядом в член, мечущийся из стороны в сторону из-за бодрого передвижения хозяина. Желудок сжался. Твою мать, да за что ему это?!
Он рыдал, обнимая ее, тряс, с ужасом наблюдая, как душа покидает тело. Он достал пистолет, чтобы облегчить ее страдания…
— Нет!!! — практически визг брата.
Осечка…
Том, сам не понимая зачем, распластался по полу. Два оглушающих хлопка. А потом пинок под ребра.
«Ах ты сука! Как ты могла! Как смела променять меня на него? Он же даже взгляда твоего не стоит! Сука, что же ты наделала? — рыдал он, расцеловывая ее бледное лицо»
— Ах ты сука!
«Майкл… — хрипела она. — Я люблю его больше жизни…»
— Майкл!
И он снова от бессилья ее ударил. Потому что его принцесса никого не может любить, кроме него.
Босая нога врезала ему в бок. Том вскрикнул и попытался убраться с пола.
— Обмануть меня решила? — размахивал он пистолетом.
«Решила выйти за него? Чем я плох? Я же лучше! Ну и что, что он богаче, зато я люблю тебя!»
— Майкл! — повис у него на руке с кольтом Билл. Но он одним резким движением скинул его на пол.
«Я никогда не любила тебя»
— Сука!
Том очень вовремя сорвался в другую сторону, потому что через секунду Майкл снова выстрелил и в том месте, где он находился, появилось еще одно отверстие.
— Ты кого обмануть решила? Меня? Сука! — разъяренным медведем несся он на опешившего мальчишку.
«Ты все врешь! Врешь! Врешь! Ты любила меня! Только меня!»
— Том! — предупреждающе крикнул Билл.
Том отреагировал мгновенно. Они с удивительной прытью бросились врассыпную.
«Убей меня, не мучай. Пожалуйста, Майкл. Я все равно не буду жить без него. Я так его любила…»
Майкл остановился и приготовился, чтобы поймать их.
— Иди ко мне, моя девочка, — сладким голосом протянул он. — Думаешь, что сможешь сбежать от своего Майки?
Близнецы переглянулись.
— Майкл, пожалуйста, Майкл! — пытался докричаться до него Билл. — Мы не Бетти, Майкл! Слышишь? Мы не Бетти! Бетти здесь нет! Ее нет, Майкл!
— Ты лжешь!!!
Взгляд Майкла был не просто безумным, он был каким-то шальным. Он походил на взбесившуюся гориллу, которая поставила себе цель уничтожить все живое в маленьком загончике. И сейчас надо не попасть к нему в руки, потому что тогда пощады не будет.
Пистолет снова дал осечку. И тут он понял, что патронов больше нет. Он выматерился и отшвырнул его в сторону.
— Ты лжешь! Чего же ты боишься, Бетти? — приговаривал он, переводя взгляд с одного мальчишки на другого. — Ну же иди к папочке. Папочка тебя не обидит. Ну, цыпа-цыпа, иди к папочке.
Майкл метнулся в сторону Билла (и тот ловко отпрыгнул в сторону), но вдруг резко поменял направление и схватил за руку Тома. Стремительный рывок на себя, чтобы сбить парня с ног, вторая рука одновременно схватилась за тонкую шею.
Как у Бетти.
«Убей меня, мне так больно…»
Мощные пальцы тут же с силой сжали горло.
Как Бетти.
«Майкл, пожалуйста, отпусти меня!»
— Майкл, пожалуйста, отпусти его!
Том отчаянно сопротивлялся и хрипел. Но Майкл уронил его на пол и с наслаждением, медленно сжимал пальцы.
Он сжимал ее горло, бормоча, как сильно любит, какую боль она ему причинила, и что только их смерть может облегчить его страдания.
— Бетти, ты думаешь, я позволю тебе от меня уйти? Ты думаешь, меня можно променять на это дерьмо? Неееет, дорогуша. Ты будешь только моей. Никто и никогда не дотронется больше до тебя. Только моя.
Она хрипела и выпучивала карие глаза. Длинные ресницы слиплись от слез, язык синел.
— Это не Бетти, Майкл! — орал на него Билл. — Отпусти! Это не Бетти! Это мой брат Том, Майкл! Это не Бетти!
«Ты ведь любишь меня? Скажи, ты любишь меня?»
«Майкл, пожалуйста, Майкл…»
«Всего одно твое слово, Бетти! Слышишь, всего одно!»
«Майкл…Прости…»
Голова кружилась. Том начал терять сознание, тщетно пытаясь ослабить железную хватку.
«Сука! Решила уйти? Решила посмеяться надо мной?»
— Сука! Решила уйти? Решила посмеяться надо мной? — он тряхнул Тома. — Неееет, дорогуша, от Майкла Ллойда так просто не уйдешь!
Билл не придумал ничего умнее, чем вцепиться в руку офицера зубами. Аккурат в предплечье. С силой сжал зубы и крутанул головой, как большая собака. За что тут же получил кулаком по скуле и отлетел к столу. Том из последних сил ударил его ногой в пах. Майкл охнул и отпустил его, сжимаясь от боли. Том съехал на пол, судорожно хватая воздух открытым ртом.
— Что здесь происходит? — раздался властный женский голос. И Билл от радости чуть ли не бросился ее целовать. Из-за плеча женщины выглядывал перепуганный сержант.
Майкл гордо распрямился, ничуть не стесняясь своей наготы. Схватил за шею Тома и резко дернул вверх.
— Бетти! Натали! Моя Бетти вернулась! — радостно закричал он.
Натали, удивленно приоткрыв рот, ошарашено переводила взгляд с одного мальчишки на другого.
— Бетти раз, — предъявил он ей Тома. Резкий выпад в сторону Билла. — Бетти два! — ухватил его за волосы и встряхнул. — Смотри, раз Бетти и два Бетти! — неестественно громко хохотал он, таская близнецов из стороны в сторону.
Она чертыхнулась. Действительно, как же до нее сразу не дошло, с какой стати полковник Ллойд вдруг стал покровительствовать этому немецкому выродку. Она тут же вспомнила, как этот грязный ублюдок (только теперь не понятно какой) вымаливал у нее еду и лекарства для брата. Как же она так опростоволосилась? Как же позабыла, что у него есть брат. Близнец. И они абсолютно одинаковые… И очень похожи на ту гадину, которая так подло предала Майкла. Красивые ноздри раздулись, а глаза сверкнули ненавистью. Никто не смеет обижать ее мужчину! Они за это заплатят. Майкл самодовольно смотрел на женщину, широко улыбаясь.
— Какие, а! Ты только посмотри на них!
Она зашла им за спины. О, как славно Майкл поразвлекался. Но она не потерпит соперников рядом с ним. Пнув одного, а потом другого к дверям, Натали с наслаждением приказала сержанту:
— Расстрелять. Обоих.
Отредактировано Imanka (2010-01-24 22:39:07)
