Голубым цветом – прошлое.

Серым цветом – настоящее.

Часть 1
Я ребенок сатаны,
Шесть, шесть, шесть,
Я убью тебя и буду
Тебя есть, есть, есть,
Я вас потрошу, суки,
Месть, месть, месть.
(с) 1 Kla$


I.

Улыбаеться и смотрит на разбитое надгробие. Улыбаеться и царапает длинными чёрными ногтями плитку, так, что чёрная крошка осыпаеться и остаються длинные симметричные полосы. Весь в чёрном, одетый в черном обтягивающем гольфе и в черных штанах, накинутая сверху темновато-сиреневая куртка отблескивала в свете полной луны. Чёрные волосы развевались на легком ветру, казалось, смешиваясь с темнотой ночного неба.
- Вот мы и попрощались с тобой, любимая, - говорит и смееться. Тихо, но потом громче, встает на ноги и пинает разбитое надгробие, на котором серыми буквами было нарисовано имя и пару циферок с совсем не долгой продолжительностью жизни. Опять падает на колени, прямо на сероватую, пропитаную осенней влагой, землю. Зачерпывает ее руками и засыпает разбытый монумент. Засыпает долго и тщательно. Так, что в свежезасыпаной земле есть небольшая яма. А он всё разрывает землю, аккуратно, но всё же поспешно. Безумно хохочет и что-то бормочет себе под нос. Наконец, когда сломаная могильная плита скрылась под землей, а в том месте, где был зарыт гроб образовалась небольшая яма, парень поднялся, оттряхнул колени и, напоследок взглянув на кучку земли, из-под которой торчал крестик на вершине памятника, ухмыльнулся, представляя каково будет ее родителям, которым предстоит это увидеть.

**
Многие считали парня сумасшедшим, некоторые отчаявшимся, некоторые думали, что он состоит в какой-то секте. Бабульки у подьезда дома, в котором жил Билл шептались, как только тот проходил рядом. От него постоянно пахло чем-то странным, хоть многие говорили, что это трупный запах. Хоть и с темы же бабульками он был предельно вежлив, никто его не любил. Днем вроде бы еще нормальный парень, только ходит постоянно в чёрном, но это можно списать на какие-то свои подростковые «заскоки», но как только луна выходит на свой постоянный пост, этот парень выходит на улицу и уходит куда-то на всю ночь. С так назваными теми же бабками «друзьями». Хоть и не друзья это вовсе были. Просто люди, которые сошлись мнениями и теперь просто рядом друг с другом, чтобы не сдохнуть от того уныния, которое крепкой стеной застыло вокруг каждого из этих «друзей».
Билл прошел рядом с небольшой беседкой, в которой сидела не молодая женщика с ребенком приблизительно 9 лет и кормила семечками голубей, которые то и дело взлетали от того, что девочка хлопала в ладоши, пугая их.
- Господи, что ж ты так нарядился-то? – Воскликнула женщина, смотря на Билла. Действитвительно, вечер был на такой уж и холодный, и надевать черное, лакированое пальто необходимости не было.
- На себя б посмотрела. Вырядилась она. Бусы, которые купила на барахолке за 2 бакса и розовый ремень с коричневой пряжкой. Верх красоты, - Билл фыркнул и посмотрел на женщину, шагая дальше.
Брови у нее незамедленно поползли вверх.
- Да как ты смеешь? Хам! – Она замахала руками и возмущенно нахохлилась, взяла за руку свое чадо, каоторое восхищенно смотрело на Билла, и  потащила в противоположную от парня сторону.

**
- Лови его, Билл, лови! – кричали два парня Биллу, пока тот гнался за небольшим котенком и старался поймать его. Чёрные волосы разметались, а сам парень уже злостно шипел и осыпал проклятиями чёртово животное. Фонарик, которым парни светили в котенка мало помогал, и приходилось бежать на ощупь.
- Ну, давай. Ты сам его выпустил! Тем более ты хотел его убить!
Наконец он загнал его в угол. Билл перехватил котенка и взял его ногтями за шкурку возле шеи. Зверек жалобно мяукнул. Билл хмыкнул и ногтями впился котенку в шею сильней. Животное залилось в громком хриплом мяуканье. Темноватый подвал озарил свет фонаря, поставленого дулом к верху.
- Где нож? – Билл тяжело дышал, продолжая впиваться котенку в шею.
- На, - один из парней протянул Биллу небольшой складной ножик.
Билл улыбнулся, оскалив зубы. Глаза обрамленные длинными ресницами горели. Губы улыбались каким-то безумный оскалом. Это, казалось было самое жестокое существо в мире, самое маленькое и самое милое.
Его милое личико как будто перекосила страшная гримаса. Все таки дети самые жестокие существа, потому что не понимают, что такое жестокость.
Он мягко коснулся острым лезвием кожи на шее животного, отчего, оттуда начала капать кровь. Шерстка сразу же сиплась, а сам зверек начал отчаяно вырываться, задними лапами стараясь достать до руки Билла. Отчаяное мяуканье, и парень еще раз проводит ножем по шее котенка. Сильно. Голова повисает на нитках мышц шеи, мордочка открыта, а бурая кровь валит из артерии небольшой струей. Мальчик закусил губу от этого зрелища, внимательно смотря на каждую капельку крови, облизываясь.  Билл швырнул тело животного в темный угол и положил  нож на пол. Облизывает испачканые в крови руки и ухмыляеться. В глазах заметен красный, адский блеск.
- А ты что сегодня притащил, Дэйви? – Спросил Билл, продолжая острым язычком скользить по пальцам.
- М… Ничего, - говорит он, пожимая плечами.
- Как? Не поймал? – Спрашивает второй парень удивленно глядя на Дэвида.
- Да, точнее нет. Ну ведь кролик вам не подойдет, да? – Спросил Дэйвид, нахмурившись.
- Ну уже давай, что притаскал. – Говорит Билл и ухмыляеться, облизывает перепачканые губы.
Парень достал с сумки белого с красными глазами кролика, держа его за уши. Тот отчаяно вырывался, царапаясь и кусаясь. Начался следующий тур игры  с добычей.

III.

Билл сидел у себя в комнате, родители, казалось, уже спали. Маленькие ручки сжимали плюшевого медведя с большим чёрным-носом пуговкой. Билл сжимал его сильно-сильно, гладя маленькими пальчиками синтипоновые лапы мишки. Из соседней комнаты послышался глухой стон, который сразу перешел в крик. Билл зажмурился, он часто слышал из комнаты родителей какие-то безумные разрывающие барабанные перепонки крики. То ли боли, то ли чего-то другого. Но сейчас фантазия мальчишки работала во всю катушку. Он не представлял, чтобы папа мог бить маму. Он просто думал, что маме больно.
Мальчишка прижался спиной к кровати, стараясь спрятаться куда-то. Воссоединиться со стеной и стать таким же холодным и безсердечным. Но все-таки, услышав, что крики стали еще громче, он поднялся на ноги и, сжимая мишку, медленно пошел в сторону родительской комнаты. Тихо, шагая малюсенькими шажками, стараясь немного задержать тот момент, на который он сам себя заставил пойти. Приоткрытая дверь в родителскую комнату и вот уже любопытные глаза заглядывают в щель. Папа сидел сверху на маме, двигаясь и тихо постанывая. Руки время от времени хлестали женщину по лице и по груди. Сильно, оставляя красные пятна, которые со временем превратяться в синие, а потом уже зеленоватые синяки. Кожа у мамы очень чувствительные. Билл как-то слишком сильно сжал ее руку возле кисти, и на коже сразу расцвел синяк. Непонятная у мамы была кожа.
Громкий крик пронзил ушы, когда папа ударил маму по лице. Та, захлебываясь в своей крови, начала плакать. Слезы стекали по вискам, смешиваясь с кровью и капая на белые простыни. Билл закрыл глаза. Он знал, что маме больно даже, когда он, маленький мальчик сожмет ее руку, а какую же боль ей приносит папа… Безумную невыносимую, жестокую. Но если мама ничего не делает с этим. И продолжает улыбаться папе, когда тот приходит с работы, целует его в щеку, когда он уходит, готовит есть, стирает его вещи, слушает его разговоры… Тогда маме и так хорошо. Значит боль – это хорошо. Казалось весь созданый мамой мир рухнул. На смену пришел свой мир. Необьяснимой жестокости и боли.
Так было испорчено еще одно детское сердце, никогда не знающее жестокости. Так была разрубана еще одна душа. Так была убита еще одна любовь, которая бы родила миллион радостей.

**
- Зачем? – Билл сидел в комнате и смотрел в монитор компьютера.
- Что? – Парень резко обернулся и посмотрел вокруг. Ничего.
- Зачем ты убил ее? – Опять голос, хрипловатый.
- Кто здесь? – Билл поднялся с кресла и выглянул за дверь комнаты. Включил музыку.
- Ты один. Здесь только ты, но тела два, - опять тот же голос.
- Где ты? Что за бред? – Он давно не боялся, не помнил, как это, когда кто-то сжимает твою душу, и она захлебываеться в безумных криках, когда вены пульсируют сильней, когда чёрный омут затягивает твое сознание.
- Зачем пугаться. Я же всё чувствую, - сказал голос. Билл обернулся влево, на звук.
В комнате стоял парень. Идентичный с ним. Точь в точь. Такие же губы, нос, рот. Только волосы белые, заплетены в дредлоки, на голове белая повязка, стягующая хвост из дред. Одежда мешковатая, огромная, белая. Светлые, синие джинсы и белая футболка, огромная, мешковатая. Парень стоял, склав руки на груди и скептически смотрел на Билла. Парень словно светился изнутри, вокруг него распостранялся серовато-белое свечение.
- Как ты здесь оказался, растаман, б*я?
- Я это ты. Ты это я.
- Что за бред?
- Я твоя потеряная душа. Я вернулся. Я твое второе я. То, которое ушло от тебя еще в детстве. – Ответил парень, внимательно смотря на свою темную копию. Глубокие, карие глаза, казалось, видели Билла насквозь.
- И что ты теперь от меня хочешь? – Спрашивает Билл, косясь на парня.
- Я просто увидел то, что ты сделал сегодня вечером.
- И что с того? Если бы я не хотел, я бы не сделал этого. Ты же не вправе ничего сделать, - Сказал Билл и зло оскалился.
- Почему же, вправе, - Парень стремительно подошел к парню и дотронулся холодными пальцами ко лбу Билла.
Вдруг чёрноволосый почувствовал, безумный страх, страх который высасывал его изнутри, желудок свело судорогой, горло сжало, он задыхался.
- Чувствуешь страх? – Парень задышал ему на ухо. Казалось Билл сейчас разорветься от той боли. Он поднес свою руку к губам и впился зубами в кисть, чтобы та боль, заглушила эту безумныю душевную боль.… Потом всё скрылось в темноте.
**
Билл проснулся в холодном поту, чувствуя как он липкими каплями стекал по вискам. Сон… Настолько реалистичный, что от всего этого мучительно хотелось застрелиться. Билл выдохнул и направился в ванную, по дороге стукнул ногой по протестующе загудевшему компьютеру.
Через 10 минут Билл вернулся с ванной и включил музыку. Из колонок раздались сумасшедшие крики, да что там крики, оры. Соседи уже давно перестали жаловаться на такую музыку, или носят вату в ушах, или просто привыкли.
Перед глазами еще стояли некоторые обрывки из глупого сна, а когда Билл прикривал их, то картинки складывались в понятные очертания парня в белом. Как же он хотел бы его убить. Еще никогда так не хотел. И никого. Как бы он хотел ео увидеть и убить, не застывая перед ним, как во сне, а задушить собственными руками, чтобы лицо посинело, а парень умер, дрыгаясь в конвульсиях. Или нет. Он будет его мучить, так долго, чтобы он сам захотел сдохнуть. Если он светлая сторона, то подыхать не скоро захочет. Билл действительно в это поверил, как дурачок. Дурацкий сон, но он настолько в него поверил, что жил мечтой следующего убийства.
**
Некоторые верят в сладкие грёзы. Некоторые не верят. Некоторые ими живут. А некоторые их не видят перед собой, как это не печально.
Билл любил мучить последнюю категорию людей. Они слепы, невидят счастья, расстроившись в собственой жизни. Невидя любимого человека в шага от себя, невидят новой жизни в газетном обьявлении. И лишь некоторые из них, самая малость, понимают то, как они живут.
Этого мальчишку Билл заприметил уже давно. Ему было интересно, долго ли он будет ломаться перед смертью. Наблюдать за ним было очень интересно. Парень метался между спортивной площадкой, концертными залами и вечеринками с малоалкогольными соками. И, как часто бывает, не видел той любви, которая буквально мельтешила ему перед глазами. Маленькая, вроде бы ничем не примечатальна рыженькая девушка, которая была его поклонницей. Точнее толчком стала музыка, которую творил парень, а потом уже и его внешность. Светлые волосы, зеленые глаза и тонкий росчерк губ. Она была смешная, но довольно интересная, ярко-рыжая, пухлогубая и с милыми веснушками. Фанатела от человека, которого видела лишь на постерах и пару раз на концертах. Билл хотел посмотреть на нее после смерти кумира. На ее страдания. На плачь над могилой, на душераздирающий крик. Послушать слова скорби и громко засмеяться.
В тот вечер Билл поджидал парня возле одного элитного клуба. Чтобы не спугнуть рыбку, сегодня он оделся не так, как обычно. Чёрные, потертые джинсы, рубашка иссине-черная, с хорошей ткани, которая переливалась в свете цветомузыки. Чёрные волосы четкими прядками лежат на плечах, глаза густо подведены чёрным цветом, даже чуть-чуть вульгарно, но так надо было. Взгляд из под длинных ресниц. Он безупречен.
Билл сел за барной стойкой и заказал стакан воды. Просто, ради приличия. Дригающиеся подростки, которые труться горячими телами друг о дружку. Поцелуи, жаркие прикосновения, языком по шее, так мокро, казалось бы противно. Но руки уже расстегивают пуговицу на блузке и ведут за руку в чилл-аут.
Подождав, когда парень будет достаточно пьян. Билл стремительно подошел к нему и что-то проорал ему на ухо, что, он даже сам не слышал, из-за шума музыки. Повел за руку в чилл. Как ни странно, но парень даже не противился, а послушно шел за Биллом, с трудом таща ноги за собой.
Билл закрыл двери на ключ и положил его себе в карман. Кинул парня на диванчик и взял тонкими пальцами за лицо. Легонько коснулся своими губами его губ и оттянул нижнюю. Парень лениво отвечал на поцелуй, отчего Билл чуть не забыл про свою цель. Срывает одежду, оторвавшись от его губ. Резко, царапая ногтями кожу, отчего из маленьких царапин выступает кровь. Билл слизывает ее острым, проворным язычком, парень стонет и запрокидывает голову. Билл рывком стягивает с парня штаны, оголяя его возбуждение. Царапает ногтями разгоряченую плоть и сам быстро оголяеться. Раздвигает коленом ноги парня и резко входит в него почти до конца. Парень зажмуриваеться и кричит, потом хрипло дышит, быстро-быстро. Из глаз брызнули слезы. Билл подождал немного, и начал юыстро и резко двигаться, парень кричит и плачет, умоляя, чтобы Билл остановился. Но он продолжает с силой вдалбивать его в стенку дивана, впиваясь ногтями в кисти рук. Когда Билл кончил и вышел из парня, то из ануса потекла кровь, скрапывая на бежевый ковер. Парень плакал от боли и унижения, а Билл ухмылялся.
Потом он достал свой нож из кармана джинсов и начал вырезать на коже разные узоры. Руны переплетались и пятиконечные звезды постепенно покрывали всё тело блондина. Он смел лишь тихонько всхлыпывать, моля о пощаде. Билл качал головой и облизывал губы. Иногда слизывал кровь с  припухших ранок и прикусывал их, чтобы доставить как можно больше боли. Тело блондина уже начинало неметь. Вдруг Билл поднялся на ног и опять с силой вошел в парня. Тот закричал от добавившейся боли, кровь хлынула сильней из порваных стенок отверстия. Билл двигался, не взирая на парня и не слыша криков и умоляний.
- Заткнись, - Шипит Билл, двигаясь всё быстрей и быстрей.
- Пожалуйста, отпусти, пожалуйста, - плачь, отчаяный. Всхлыпывает и стонет от боли.
- Заткнись, я тебя убью, - опять злобное шипения из-за сбившегося дыхания и толчков.
- Убей лучше, я больше не могу! – Крик из последних сил. Билл сжзимает в руке рукоятку ножа и резко вонзает его прямо парню в горло. Кровь хлынула фонтанчиком. Билл еще продолжал двигаться, хоть весь живот и ноги уже были в крови, которая скапывала на светлый ковер, впитываясь и оставляя ярко-алые разводы. Парень уже не дышал, а Билл, с громким стоном выгнулся и кончил. К крови прибавилась сперма. Билл быстро обтерся одеждой мертвого блондина и вышел из комнаты, закрыв дверь на ключ и взяв его с собой.

SaSha)))ToKo, ух тыы... Спасибо) =***
Girl from 1000 meere, Маришка, золотце, ты уже всё знаешь) Я всё сказала в личке.
Спасибо)
ЗаБилла, Гдеее? оО

IV.

- И опятьты убиваешь людей. Зачем? – спросил парень просто, как будто речь шла о поломаной игрушке.
- Как ты тут оказался? – Билл отошел от него, испуганно гляда на белоснежного блондина.
- Опять тот же банальный вопрос. Тебе он не надоел, нет? Я отвечал в прошлый раз, - ответил парень.
- Как тебя зовут? – Зачем-то спросил Билл.
- Раньше я был тобой. Сейчас можешь звать меня Том.  – Ответил парень, теребя пальцами край белой футболки.
- Так вот… Том, - Билл едко посмотрел на него, - Я тебя очень хочу увидеть.
- Зачем? – Том удивленно посмотрел на Билла.
- Просто так. – Ответил Билл. И опять же он верил. Глупо верил в то, что он появиться, а не будет только во сне. Что Том придет, и Билл его убьет. Замучает. Кроваво.
- Нет. Прости, но нет. Или хотя бы подожди немного времени. Кстати мы отклонились от заданой мной темы. Зачем ты убил его? – Том шагнул поближе к Биллу.
- Мне так захотелось. Ты мне не указ, - Билл огрызнулся и оттолкнул от себя Тома. Блезгливо, будто боясь замазаться его чистотой. Такой хрустальной, но страшной. Футболка была вполне обычной. Только в темноватой комнате Билла, всё равно казалось, что блондин светился изнутри. Том сделал шаг назад, чуть пошатнувшись.
- Так дело не пойдет. Может еще, и ударишь меня? – Спросил Том.
- Ударю, если надо будет.
- Ну что ж. Давай,  - спокойно, голос даже не дрожит.
Билл стремительно приблизился к Тому. Замахнулся, но так и не ударил. Почему-то не смог, то ли пронзающие насквозь карие глаза остановили, то ли что-то другое, совсем не ведомое. Билл взял за ворот Тома и притянул его к себе. Кожа благоухала яблоком и каким-то странным другим запахом, с привкусом чистоты, свежести.
- Уйди из моей жизни. Уйди, - прошипел в лицо, касаясь своими черными волосами его щек.
- Не могу. Я бы и сам хотел избавиться от этой грязи. Твоей грязи. Но я слишком многим заплатил ради того, чтобы вытянуть тебя из дерьма, прости за слово. Но именно там ты сейчас и находишься. – Отчеканил Том, выдыхая Биллу в лицо.
- С*ка, - презрение. Отпускает ворот и хрипло дышит, как будто после пробежки.
- А музыканту было больно. Очень больно, - губы возле уха. Рука сжимает край свитера Билла и впиваеться пальцами в бедро.
Ноющая боль, которая разливаеться по всему телу. Начиная с головы и до кончиков пальцев ног. Тело колет тысячами иголок, и руки немеют. Болят даже внутренности, сердцые, которой пульсирует в груди. Болит голова, как будто по ней кто-то долбит молотком. Болит живот, отчего ты складываешься пополам. Руки и ноги, как будто поломаные. Веки опускаються, тяжело поднять. Огромными усилиями Билл открывает глаза, но они закрываються от свинцовой тяжести и от боли, которая цепляеться за мозг. Он теряет сознание, глаза застилает темнота.
**
- Чёрт! – Громкий крик пронзил густую темноту насквозь, рассекая ее.
Билл резко сел в кровати, отчего в глазах потемнело. Всё тело страшно ныло, как будто после продолжительных побоев. Поднять руку оказалось непосильным трудом. Тело казалось свинцовым. Хотелось упасть и сдохнуть. Так и замереть, не двигаться, потому что каждое движение приносило такую нестерпимую боль, что хочеться кусать руки, чтобы хоть чем-то перекрыть ее.
Билл закрыл глаза. Послышались какие-то звуки. Шелест бумаги и тихое покашливание. Открыть глаза. Всё как было. Раскрытая тетрадь на столе. Вокруг пусто. Больное воображение разыгралось?
Краем глаза Билл уловил какое-то движение, повернул голову, ничего. Закрыл глаза. Мрачно и немного страшно. Или жутко? В груди что-то тихо екнуло и забилось, как будто дикая птица в клетке. Захотелось что-то сказать, просто для того, чтобы услышать свой голос. Чтобы не сойти с ума окончательно. Слева что-то тихо скребеться. Как будто желтыми ногтями по шершавом наждаке, тихо, но так чтобы навеять страх. Шшшррр…. Шшшрррр… Справа за стеной трахаються соседи. Крик девушки слышно через тонкую гипсокартоновою стену. Почему им поставили именно такие стены, их даже кулаком легко пробить. Но сейчас Билл был этому рад. Не сходить с ума. Не сходить.
Билл смял руками простынь и резко выдохнул. Открыл глаза и побежал в душ, быстро, побеждая жуткую боль в теле, стараясь не слышать, как ногти скребут по чему-то и кто-то тихо, но жутко сопит.
**
Темная комната. Свет погашен, лишь бра резким белым светом слепит глаза, даже если случайно посмотреть на него. Диван обтянутый дешевым кожзаменителем, который протерся на краях. В комнату доносятся звуки клубной музыки. Опять чилл-аут какого-то среднего клуба. Очередная полуживая жертва, которую хочется мучить, чтобы болело, чтобы жертве хотелось сдохнуть. Чтобы страдать, плакать, умолять, визжать, кричать.
- Давай я притворюсь, что я не вижу твоих слез? – Горячее дыхание в самое ухо. Парень лежит на диване, раскинув неестественно вывернутые руки и испуганными глазами, из которых капают слезы, смотрит на Билла.
Тихое, но, как казалось протестующее мычание.
Удар, ботинком по ребрам. Хруст. Парень задыхается и ртом, казалось, цепляется за воздух. Из уголка губ потекла красная струйка крови. Скапывает на голое тело, которое уже покрылось огромными, размером в кулак синяками. Парень, с рыжеватыми волосами задыхается. Билл, улыбаясь, смотрит на него и бьет ногой по шее. Парень еще дважды попробовал вздохнуть, но уже ничего его не спасет. Глаза закатились и он, вытерпев все мучения, заснул навеки.

**
- Парни, что вы делаете? – Билл пятился к стене, оглядывая здоровых парней, которые прижимали его к углу.
- То, что и сделали с твоим дружком! – Тупое ржание и похлопывание друг друга по плечам.
- Пожалуйста, я вас не трогал даже, - взмолился Билл.
- Еще бы, ты нас тронул, - опять тупой хохот.
Один подбегает и неожиданно бьет Билла под дых, отчего тот скрючивается и падает на грязный пол. Подбегает второй парень и бьет ногой по лицу, отчего из носа и губы хлынула кровь. Буроватые капли на полу смешались с грязью. Из глаз капают слезы, которые бегут по лицу капельками, смешиваясь с кровью. Еще один парень из толпы взял Билла за шею и лицом ткнул в холодный пол.
- По-моему с него хватит, - сказал один.
- Да-да, еще встретимся, малыш Билли, - опять гогот.
Билл лежал на грязном полу и захлебывался слезами, время от времени сплевывая кровь. Через пару минут он с трудом поднялся и поковылял к углу, где почти также лежал его друг Рик.
- Рик, что с тобой? – тихий шепот и хриплый кашель.
- Рик… ты меня слышишь? – Тихо тормошит друга за плечо. Лицо в крови, прядки пшеничных волосах замазались в крови и грязи.
Облизнулся. Соленая кровь  вперемешку со слезами. Ужасный коктейль. Прикладывает голову к груди друга. Чувствует тихое сердцебиение.
- Рик, поднимайся, Рик.… Ну, вставай, - шепчет и кашляет, опять сплевывает комки крови в сторону. Буква «Р» выговаривается с трудом, из-за распухших губ. Закидывает его руку себе на плечо, опираясь на стену, пробует поднять его тело, но не справляется с тяжестью и падает. Голова кружиться, и хочется рвать. Опять поднимается и поднимает рука, сжимает зубы от боли в груди и, время от времени опираясь от стену, тащит Рика на спине. 
**
А через неделю лечения в больнице Рик умер. Были отбиты внутренности, и врачи лишь качали головами, не зная, что можно сделать. Тем более, мальчишка был с врожденным пороком сердца и операции он бы не перенес. А если бы и перенес каким-то чудом, то он был бы только обузой для своих родителей. Не имея возможности даже просто сходить в туалет.
Билл убивался за другом, постоянно плакал и шарахался от людей. Врачи говорили, что психическая травма, но никто из родителей не обращал внимания на проблемы сына. К психиатру Билла завела бабушка. Но потом, мальчик отказывался туда ходить, утверждая, что чувствует себя прекрасно, хоть на самом деле никто так и не знал, почему подушку была мокрая, а простынь скомкана от еле сдерживаемого потока слез, который всё равно вырывается наружу.

Холоднокровные, апатичные, жадные,
Стремимся в будущее не имея настоящего.
© Ю.Г. – Холоднокровные.

Жизнь продолжается, пока никто не умер,
Всё будет хорошо, ведь пока никто не умер,
Мечты сбываются, если для них хватает времени,
А времени хватает до тех пор, пока никто не умер.
© Ю.Г. – Пока никто не умер.

VI.
Утром Билл долго думал над тем, как можно было бы добратся до Тома. Он, казалось, издевался над ним, делая ему больно, просто одними прикосновениями. Не то, чтобы не приятными, а наоборот. Нежными, такими что дарят другим людям наслаждение. Он делал его жизнь ужасной. Найти способ обезвредить Тома стало почти смыслом бытия Билла. Он думал об этом почти всё время. Когда ходил вечером на прогулку, когда ел, пил, курил, дышал… Это казалось ужасной пыткой, хотеть что-то сделать, но не мочь. А потом… Оказалось, что всё так просто. Покаятся. Всего лишь. Подумаешь, ерунда какая. Убьет сегодня и придет, покается. Чтобы добратся до Тома. Сделать ему больно. Очень больно. Чтобы эта чёртова душа свалила куда подальше. Он собственоручно разчленит его и закопает по разных концах города. И будет дальше продолжать существовать, как существовал.
Поперек горла стоит какой-то противные комок, от которого хочется блевать так, чтобы внутри было пусто-пусто. Чтобы было чёрно. Руки почему-то трясутся, а голова кружится.
Билл идет по темной, но залитой фонарным светом, улице и буквально шарит глазами по всему вокруг. Выискивает, вынюхивает, подбирает.
Билл замер, казалось, чувства обострились до предела. Острый язычок скользнул по губам, а в глазах появился сумасшедший блеск. По дороге шли парень с девушкой. Подростки. Держались за руки и о чем-то мило шептались.
Билл подошел к ним и молча взял девушку за руку, отвел ее в место, куда почти не попадал свет фонаря.
- Эй, что ты делаешь, - она начала вырыватся, но Билл ударил ее по лице с такой силой, что та потеряла сознание и упала, разметав светлые волосы на мокром асфальте. Как раз подошел парень.
- Что ты, бл*дь, творишь? – удар по дых. Билл согнулся напополам, схватившись за живот. Потом парень взял его за голову и ударил коленом по лице. Брызнули капли крови. Билл нашел в себе силы поднять руку и выхватил из кармана нож. Приблизился к парню и резко выставил руку с ножом вперед. Дыхание сбивалось, но Билл стоял, морщась от слегка отхлынувшей боли. Потом он в два прыжка наскочил на парня и, обхватив его рукой, засунул нож между лопаток. Вынул его, вставил нож между ребер, потом опять в живот. Парень упал на землю, рядом с еще дышащей девушкой. Потом он вспорол одежду и разорвал ее на парне. Тот уже почти не дышал. Билл вспорол кожу парня, которая разошлась, оголив беловатое мясо. Кровь мелкими бисеринками сочилась из раскрывшейся раны. Билл облизнулся и нарисовал ножом на груди парня крест. Сильно прыжимая нож, кожа разходилась и брызги крови попадали на почти сумасшедшее лицо Билла.
Потом, он вытер нож одеждой парня и засунул его в карман, оставив девушку живой.
Почему он и сам не понимал. Может затем, чтобы сделать ей еще больней, чем могло бы быть? Ведь с этим ей жить. Тем более, если это ее настоящая любовь. Он убил ее, только гораздо больней. Намного.

**
Повсюду клюквенный мусс. Или томатный сок? Руки тоже в красном веществе. Билл лизнул палец и поморщился. Вкус солоноватой крови с привкусом железа.
Рядом стоит Том. Смотрит внимательно, как будто изучает. Руки опущены, глаза почему-то влажные и не живые. Видно, как он пробует глотнуть ком, что стал поперек горла, но не получается. Том рвано выдыхает и берет за руку Билла. Тащит его на себя, обнимает, несмотря на то, что Билл в крови и пачкает его белоснежную одежду расплывающимися красными пятнами. Билл, как будто не понимает, что случилось, стоит в объятиях Тома и лишь растеряно смотрит в пустоту. Так они стояли очень мало. Билл очнулся и потряс головой, с силой оттолкнул от себя парня. Его глаза расширились, а рот открывалась в приступе безмолвной ярости. Том улыбнулся и сжал губы.
- Билл. – Тихо, как будто отчаявшись, хоть на самом деле надежда появилась. Загореласьна самом дне бездонной, чёрной души.
- Чего ты от меня хочешь? Зачем ты пришел? – Билл подбегает к парню и бьет его по лице. Еще раз, еще. Кровь капает из разбитых губ и рассеченной брови, но Том ничего не делает. Билл уже внутренне сжался, приготовившись к очередной пытке.
- Зачем? Я всего лишь хочу тебе помочь, - тихие слова, которые буквально вдалбиваются в голову.
- Мне не надо помогать! Я сказал, что не надо! Сколько ты можешь меня мучать? – Билл зашелся в приступе ярости. Подбегает к Тому, накидывается на него и бьет под дых. Толкает его, но Том падает спиной на стену. Трясет головой.
- Билл…
- Заткнись! – С болью в голосе крикнул Билл. Том подошел к парню и обнял его, поглаживая по голове.
- Прости. Я не хочу делать тебе больно. Но приходится, - сжимает зубы и закусывает нижнюю губу.
Билл извивается. В голове опять что-то сжимается, тысячи чёрных рук тянутся к нему и зажимают рот, глаза, нос. Черные нити забираются под одежду и впиваются в тело, как пиявки. Страх пронзает Билла, как тысячи копий. В ушах слышится крик девушки, парня которой он сегодня убил. То, что это была именно она, он не сомневался. Голова раскалывается. Хочется бежать подальше отсюда. Хочется что-то делать. Хочется что-то исправить. Но жизнь, к сожалению, заново не напишешь…
**

- Билл.
- Что? – Билл огрызается и, наконец, поворачивается.
- Я боюсь за тебя. Ты занимаешься чем-то плохим, я же вижу. Расскажи мне, - тихий, умоляющий голос.
- Мел, ты меня раздражаешь своими дурацкими вопросами! – Билл берет девушку за рукав и притягивает к себе, впивается в губы грубым поцелум.
- Перестань, - она вырывается, отталкивает Билла от себя и убегает. Слышен цокот каблучков где-то вдали, а Билл лишь усмехается, смотря ей вслед. Кто бы знал, что с ней будет потом. Она сама обрекла себя на такой конец. Конец, который подготовил для нее он. Пусть он поунижается, попросит прощения, но потом… Он убьет ее. Своими же руками.
Это было первое перевоплощение души. Первый маленький кусочек светлого в человеке был убит.
В то же время где-то там, на небе, появился он. Тот человек, что должен спасти его. Тот человек, чье светлое начало живет в нем. Тот человек, который когда пожертвует собой ради него. Тот, кто любит.

Вера, надежда, любовь,
Светлая вам память,
В вашу честь, девочки,
Минута молчания.
© Ю.Г. «Три хороших девочки» 

VIII.
- Билли… Ты истерзал свою душу, - Том кусал нижнюю губу и внимательно смотрел на Билла.
- Я тебе не Билли. Мне пох*ен на тебя. По*рен! – Билл сорвался на крик и подбежал к Тому, почти касаясь своим лицом его лица.
- Билл, ты не понимаешь, как мне больно. Ты – это я. Ты - мое отражение. Ты – мое все. – Том коснулся своими губами к губам Билла. Не двигая ими, просто прикоснувшись. Билл замер, стоя. Ноги подкашивались, это длилось пару секунд. Билл взял его за кисти и прижал к стене.
- Что ты сделал? – Прошипел Билл.
- Поцеловал тебя. Я хочу тебя пробудить. Чтобы ты, наконец, проснулся. Чтобы ты жил, - Том говорил очень тихо, внимательно смотря Биллу в темно-карие глаза.
- Я живу, если ты не видишь. Ты можешь оставить меня в покое? Умоляю тебя. Просто уйди. Я не могу тебя убить, я просто хочу, чтобы ты ушел. – Билл выдохнул и ослабил хватку. На кистях расцвели красноватые синяки.
- Знаешь. Я уйду. Оставлю тебя. Но ненадолго. И ты больше не убьешь. До моего возвращения, точно. – Том просто растял в руках Билла, обдав его прохладной свежестью.
**
POV Билл
Честно сказать, я даже не знаю, что мне делать. Я расстаял. Я стал покладист. В голове куча мыслей. Том подарил мне спокойствие? Нет. Скорее душевную трусость. Я боюсь убивать, зная, что он придет и причинит мне боль. Много боли. Мою личную порцию предназначеной мне боли.
И, странно, ненависти я к нему не чувствую, если раньше я хотел его просто уничтожить, то сейчас, я просто хочу спокойствия. Хочу остаться сам. Чтобы никто, совсем никто не имел права соваться ко мне в жизнь. Какое, ему к чёрту, дело, что творится у меня в жизни, у меня внутри. Если он моя душа, то он должен знать, что я чувствую.
Иногда, у меня появляется мысль, что я просто сбрендил и он мне кажеться, но боль то настоящая. Материальная, почти осязаемая, такая, что ее можно почувствовать и вдохнуть. Боль припитала меня до кончиков пальцев. Каждая клеточка, каждая ткань и каждый нерв чувствует ее.
Я закушиваю костяшку пальца и смотрю куда-то в пустоту. Пытаюсь увидеть там хоть что-то. Но перед глазами его силуэт. Дреды, опущеная голова, белоснежная одежда, повязка. Я становлюсь ненормальным. Он сводит меня с ума. Что делать. Я не понимаю, что делать.
Я слишком устал.
Я слишком мертв.

IX.
POV Автор
Билл уже третий день сидел дома. Не выходил на улицу. Он то ли ждал чего-то, то ли просто думал, сплетая мысли в такой клубок, что его не распутать и за год. Чёртовы мысли съедали парня изнутри, он не знал, что делать. И самое глупое то, что Том за эти три дня ни разу не появлялся. Лишь не материальные росчерки его силуэта появлялись на горизонте, или вечерние тени стыдливо отплясывали его фигуру. На третий день Билл уже просто ждал его. Зачем, он сам не знал. Просто ждал его, оставляя надежду на то, что он придет. Он сам раскрылся себе и признался, что ждет этого чёртового Тома, который разрушил его устойчивый ко всему, кроме душевного тепла, мир. Он ждал его прихода. Он ждал того, что тот придет и скажет, что хочет спасти его, а он, Билл, опять накричит на него и прогонит. Но он увидит его. Увидит, встряхнет за шиворот, прикоснется рукой к его белой одежде, дотронется костяшками пальцев до прохладной шеи. Возможно, опять почувствует боль. За тот период, когда Том появился в его жизни, он понял, что лучше чувствовать боль, нежели совсем ничего. А такое, опустошенное состояние у него сейчас было. В душе было пусто, вылизано, чисто. Там, казалось даже мелкие гадости соскребли огромной лопатой. Оттуда соскребли даже уныние. Всё. Начисто.
- Здравствуй, - тихий голос. Билл поднял голову и увидел тома. Губы растянулись в злой ухмылке.
- Привет.
- Я слышал, что ты звал меня, - сказал том и улыбнулся.
- Не правда. Мне просто скучно было самому и я захотел, чтобы кто-то пришел и немного развеселил меня, - Билл запротестовал.
- Да. И твои мысли звучали, как «Я надеюсь, что том придет». Не ври мне. Это получается у тебя хуже всего на свете. Врать ты никогда не умел, и не будешь уметь. – Том покачал головой и сложил руки на груди.
- Это ты грязный врун. Я не звал тебя. Зачем ты пришел? – Билл подбежал и схватил Тома за ворот футболки, костяшки пальцев дотронулись до прохладной шеи. Всё, как он и представлял. Билл потряс головой, облизал губы и прижал Тома к стене. Больно, когда мысли превращаются в реальность.
- Погоди. Отпусти меня и стой смирно, - Билл послушался. Руки опустились, а сам он внимательно смотрел в светло-карие, цвета топленого молочного шоколада, глаза. Том пальцами пробежался по телу Билла. Погладил кадык, кисть, пальцы, ноготки, поднялся вверх, к локтю, потому резко подался вперед, притронулся к губам, медленно двигая ими. Билл еще, казалось, даже не понял, что случилось. И опять всё натянуто как струна. И опять Билл знал, что будет, если он прогонит Тома. Тот пропадет, а Билл будет жалеть, и чувствовать сосущую пустоту.
Казалось, что-то блеснуло вокруг, когда Билл ответил Тому на поцелуй, медленно двигая губами ему навстречу. Слезы хлынули из глаз блондина, они скапывали на губы, текли по шее. Том притянул к себе Билла, неимоверно близко. Так, что два тела соприкасались друг к другу. Том целовал Билла, глотая растопленную боль. На языке ощущался привкус соленых слез и сладкого поцелуя. Ощущался привкус горечи и горькой радости. Ощущался привкус веры. Билл поднял руки и обнял Тома за талию в ответ, кусая его губы и задыхаясь от всего, что сейчас чувствовал. В груди сейчас было странно тяжело и приятно, а дыхание сбивалось, и Билл рвано выдыхал, чтобы вдохнуть опять чуть-чуть воздуха, не отрываясь от губ блондина.
Всё, что сейчас было вокруг, потрясало реальностью происходящего и хотелось так стоять вечность. Чувствовать соленые слезы и тепло идентичного тела. Чувствовать искристое счастье внутри, чувствовать зарождающуюся теплоту, которую хотелось отдавать кому нибудь, будь то животное или человек.
Чувствовать счастье. Счастье материальное и осязаемое. Счастье цвета липкого верескового меда. Счастья цвета теплых, радостных слов. Счастья цвета жизни.
Внезапно Том начал просто распадаться, исчезать, меркнуть. Тело ставало не материальным и ставало всё прозрачней и невесомей. Билл оторвался от губ Тома и посмотрел на него.
- Спасибо, - улыбка, настоящая, искренняя, неподдельная.
- Не за что, - в ответ такая же. Искристая, хоть и грустная, но одновременно счастливая.
- Ты надолго? – Зубы кусают губы, а на глазах уже назревают непрошенные капли прозрачной боли.
- Навсегда, - не Том, а уже тень пожимает плечами и улыбается.
- Почему?
- Я отдал тебе свою душу, которая пробилась сквозь занавес твоей темноты. Теперь ты жив, Билли, - и «Билли» на самом деле на такое ужасное как казалось. Только жалко, что никто кроме «Ужасного, адского Тома» больше не скажет его «живому» парню.