POV BILL
Мягкая кисть скользит по щеке, создавая слегка щекочущее ощущение.
Хочется чихать от удушающего запаха дорогой пудры.
Ее пальцы чуть касаются кожи, легко-легко, боясь задеть лишний раз…
И все равно.
Бесит.
Раздражает.
Меня прошибает ненавистным током от каждого ее прикосновения.
Наблюдаю за ней в зеркале, как она крутится вокруг меня, нанося краски на лицо. Давай, художница. Рисуй. Нарисуй мне улыбку, такую, от уха до уха, чтобы все поверили.… Скрой синие круги под глазами, следы слез и бессонной ночи.…Накрась мне глаза, как шлюхе, длинными стрелками до висков, чтобы глаза похотливо блестели из-под накрашенных ресниц…
Давай!!! Давай!!! Ведь ему же нравится…
Надувает силиконовые губки бантиком и начинает сосредоточенно наносить темные тени в уголки глаз, приподняв губы в мечтательной улыбке.
Ненавижу.
Сука, если бы ты знала, как я тебя ненавижу.
Твои глаза – болотного цвета, грязные, похотливые, как и ты сама…Отвратительные. Наверняка блестят и затягиваются поволокой, когда вы целуетесь.
Твои волосы, пережённые белой краской, похожие на завитую солому.
Наверняка, когда ты отсасываешь ему, он хватается за эти отвратительно сухие волосы, грубо, чуть ли не наматывая их на руку, и начинает двигать твоей головой.…Или наоборот, гладит тебя по голове, нежно-нежно, касаясь подушечками пальцев висков, и с тихим стоном произносит твое имя…
- Билл, я тебе в глаз попала чем-то? Прости… Сейчас. – Наташа начала торопливо стирать ватным шариком выступившую слезу. Сука. Взять бы и вывернуть эту руку, чтобы до хруста, чтобы ты орала, ползала, ломалась в этой боли.…Чтоб почувствовала хоть каплю. Хоть каплю этой агонии. Когда боль давит не изнутри, а снаружи, со всех сторон, словно сужающееся пространство, прижимает к земле, заставляет знать свое место…
Меня физически начинает тошнить от прикосновения пальцев, пахнущих приторно-сладким кремом для рук. Аккуратно, стараясь не задевать меня длинными розовыми ногтями, наносит тени, от уголка до уголка. Сжимаю зубы, и смотрю в зеркало, окруженное яркими лампочками.
Длинные ногти. Наверняка, когда вы трахаетесь, ты стонешь, так отвратительно умело, закусываешь губы и впиваешься этими когтями ему в спину, оставляя следы, клеймя его.… Или пробегаешь пальцами по его животу, слегка царапая, и улыбаешься ему? Ведь так??? Так, сука???
- Билл, ты в порядке? Ты какой-то странно бледный… Может воды?
- СО МНОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ!!!! – я, не сдержавшись, стукнул кулаком по столу. Баночки с косметикой звонко подпрыгнули. Наташа отпрянула – хоть и за моей спиной, а я увидел. – Займись работой, а меня оставь в покое! Тоже мне, Мать Тереза!!!
Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Она начала водить кисточкой по ресницам, нанося на них угольно черную тушь. Чувствую, как ее руки дрожат. И опять эта приторно-сладкая вонь. Розы и сирень. Сирень и розы. Всегда думал, что сиренью пахнет любовь. Но не думал что так противно пахнет чужая.
Хлопает входная дверь. Тихие шаги за спиной. Ты.…Чувствую всем телом, кожей, тканью футболки, кончиками пальцев… что это ты.
- Наташа, вы закончили?
Открываю глаза.
Том.
Там, в зеркале.
Обнимает ее за талию и целует в щеку.
Больно.
Внутри.
Кислота.
Выжигает.
Кажется, сейчас кровь подступит к горлу - и я захлебнусь.
- Умница моя. – Том рассмеялся и тронул меня за плечо, присев, и начал рассматривать меня в отражающем стекле. – Вместо братца подсунула мне сестренку! Где мой брат, а????
Молчать.
Сцепить зубы и молчать.
- Скоро выход, братишка – сказал Том уже серьезно, поправляя кепку. – Давай быстрее. До скорого, Наташа… - он нежно тронул губами ее губы.
Обернулся ко мне.
- Билл, тебе что – не нравится? Ты же сам такое просил? Ты же этого хотел???
Нет.
Не этого.
Совсем не этого.
Ты вскрыл мою любовь консервным ножом, оставив рваные края, испачканные кровью.
Нет
Я хотел совсем не этого.
Я хотел, как раньше, лежать у тебя на коленях, смотреть на пламя в камине и прерываться на ленивые поцелуи.
Хотел, чтобы мы гуляли, в парке, как тогда и желтые листья шуршали у наших ног.
Хотел задыхаться и мять простыни, стонать, крепче прижимать к себе и, чтобы весь Берлин просыпался от криков, как же я тебя люблю…
Хотел... просто маленький, чужой, украденный у кого-то кусочек счастья.
Совсем не этого.
Отражение в зеркале.
Правда.
Только наоборот.
И вижу.
Как тогда – уже не будет. Никогда.
- Мы пойдем, братишка. Поторопись. Догонишь.
Дверь хлопает с протяжным скрипом и закрывается.
Чертовы зеркала.
В них видно то, что я не хочу видеть.
Не хочу признавать.
Не хочу.
НЕНАВИЖУ ИХ!!!
Кулак в кровь.
Сладко.
Разбить чужую реальность.
Осколками.
Слизнуть боль с руки.
И походкой от бедра направится на сцену.
Звездам ведь не положено страдать, правда?
Отредактировано Панацея (2010-12-15 12:48:25)
