Два дня спустя
POV BILL
Два дня. Два дня молчания. Два дня без тебя. Мне так плохо…но я знаю что тебе гораздо хуже.
Все эти два дня я пытался. Я звонил Йосту, наплевав на безопасность, рискуя раскрыть наши отношения, просил его поговорить с тобой, опровергнуть эту фотографию. Но Дэвид не согласился. Сказал, что мало ли, сколько этих фотографий еще будет, сказал, просто не обращать внимания… Я просил Георга и Густава, я унижался, плакал, они, наверное, догадались…. А ты не хотел слышать. Вообще никого. Ушел. Переехал из нашего номера. Вычеркнул меня из своей жизни.
А я пытался. Я кричал, оправдывался, просил прощения… Но это было все равно, что стучаться в закрытую дверь. Ты не хотел слышать меня. Избегал на репетициях, не смотрел на меня, но иногда мне все-таки удавалось поймать твой, полный неподдельной горечи взгляд, меня бросало в дрожь. Что? Что, черт возьми, мне сделать, чтобы ты меня простил? Ведь я так люблю тебя, Том. Не могу без тебя. Раньше мог, как-то жил эти шестнадцать лет.… А сейчас я словно ослеп и оглох одновременно. Я не могу дышать без тебя. Ты не со мной… Но вот же стоит твоя кружка, в пепельнице до сих пор лежат окурки, а подушка еще хранит твой запах… Почему, Том? Если бы у людей не было глаз, как трудно было бы их дурачить... Кто-то сказал это, я уже и не помню, но слова так врезались в память, я постоянно прокручиваю их, хочу сказать их тебе…
Я готов убить того, кто сделал эту фотографию. Для него это развлечение, забава на час… Глупо – моя жизнь разрушена из-за дурацкой фотографии, в которой нет ни капли правды.
Мне так не хватает тебя, Том. Твоих горячих, огрубевших от игры пальцев, твоих сладких губ, пахнущих яблоком, твоих глаз – обволакивающих, бархатных, цвета молочного шоколада… Твоих вечерних возвращений домой, когда ты, тихо матерясь, оглушительно хлопаешь дверью, заходишь, сразу обнимаешь меня…крепко-крепко, как будто не видел тысячу лет.
А еще…мне не хватает разговоров с тобой. Твоего хриплого, прокуренного голоса, пропитанного любовью и нежностью. Я люблю слушать тебя, ты рассказываешь, как провел день, как ты подшутил над Георгом и опрокинул на него бутылку с колой, а я… таю, растворяюсь в мелодии твоего рассказа, забывая иногда вникать в смысл слов. И ты тормошишь меня, легко встряхиваешь за плечи, разрушаешь сладкие грезы…будишь меня поцелуем, сладким, желанным, немного грубым, как и ты сам. Я люблю говорить с тобой, спорить, видеть, как ты меняешься в лице, хмуришься или расплываешься в улыбке.
А теперь этого нет. У меня забрали мечту. Всего лишь дав к ней прикоснуться.
Но я сделаю все, чтобы ты простил меня. Все. У меня уже есть план. Правда, Йост убьет меня за это, да и группа может развалиться ко всем чертям.… А плевать – ты важнее. Ты же всегда любил публичность, Томми? Черт, это будет тяжело, унизительно, но…это же ради тебя.
Концерт. Мелькающий свет прожекторов. Музыка. Ты. Я.
Ты играешь и смотришь на меня. Впервые за долгое время. Хочешь, но не можешь простить. Не веришь мне, веришь своим глазам. А жаль. Я заставлю тебя мне доверять. У нас еще будет много ночей, в которых я выбью из тебя это обещание.