Серая комната. Серые стены, пол, потолок тоже серого цвета. Даже воздух здесь серый от клубов дыма выкуренных сигарет. Всего один стол, зато два железных стула по разные его стороны. Всё это прибито к полу за цепи.
Зеркало во всю стену, в котором отражается комната, становясь визуально больше. Единственный несвойственный этому помещению предмет –железная грязная пепельница на столе, почти наполненная окурками дешёвых сигарет. Кажется, здесь нет времени, настолько застоялся воздух, настолько большая концентрация дыма в нём.
Он кашляет, махая рукой около рта, тем самым наивно надеясь сделать воздух чище и вздохнуть хоть глоток чистого воздуха.
В дверь заходит усталый заспанный мужчина в заношенном костюме. Лет сорок на вид, а уже седой и жалкий. Издержки профессии. А занимается всего лишь канцелярией.
Обращается к мужчине лет двадцати пяти на вид, сидящему на одном из стульев.
- Идите домой, детектив.
Он лениво поднимает взгляд на вошедшего. Прокручивает сигарету в пепельнице, после чего так же лениво отвечает.
- Нет, Патрик. Ещё всего раз.
- Вы не спали двое суток. С ног падаете. Все два дня курите, пьёте кофе и снова сюда. Поезжайте домой.
- Я в порядке, Патрик. Скажите охранникам привести его.
- Как скажете.
Патрик скрывается за дверью, противоположной той, из которой он появился. Маленькие шажки, сутулые плечи, седина.
Человек, сидящий на стуле, снова достаёт «Мальборо», прикусывает сигарету, долго чиркает колёсиком закончившейся зажигалкой, после чего отбрасывает её на стол. Сигарета отправляется в пепельницу.
Звук трения металла о металл заставляет его вздрогнуть и поднять голову, непроизвольно упавшую на грудь.
Патрик торопливо открывает дверь двум охранникам, стоящим по обе стороны от человека с наручниками на запястьях. Торопливо, по-прежнему раздражающе сутулясь и шаркая, Патрик покидает серую комнату, судорожно распахивая дверь, тем самым слегка разгоняя дым.
Парень в наручниках тоже сильно ссутулен. Сальные спутанные волосы падают на лицо и шею, пачкая и без того грязную футболку. Футболка, так же как и джинсы сильно велики парню, он сильно исхудал, еле на ногах стоит. Если бы не охранники, то он уже сполз бы по этой стенке на пол. Там бы и заснул, даже не дрожа от холода каменного пола.
Парня грубо сажают, пристёгивая оковы на ногах к ножкам стула, потуже затягивая наручники.
- Свободны.
- Позовите, когда закончите.
- Разумеется… Постой, дай зажигалку, - ловит небольшой предмет, - Спасибо.
Дожидается, пока охранники уйдут. Достаёт очередную сигарету, закуривает. Затем наклоняется ближе к человеку с грязными волосами и одеждой. Тишина такая, что даже дыхание здесь кажется излишне громким.
Внезапно человек в наручниках поднимает веки и вскидывает пронзительный взгляд на детектива. Тот неосознанно отшатывается.
Затем снова наклоняется, выдыхая дым в лицо напротив своего. Парень хлопает ресницами, морща лицо, закашливается на минуту. Потом опять смотрит на детектива. Тот уже затушил сигарету об стол, там же и бросил.
Он вдруг поднимает руку на уровень лица парня в наручниках, не обращая внимания на его дрожь, медленно убирает отвратительные на ощупь пряди за уши. Извлекает «Мальборо» из внутреннего кармана и вставляет сигарету пареньку в рот. Он неловко придерживает её руками, затягиваясь, когда ему протягивают огонь. Потом выпускает облачно дыма из лёгких, слегка откинув голову назад и прикрывая глаза.
- Зачем, Билл? – насквозь прокуренный голос. Завтра будет болеть горло.
- Это не я, - долго прокашливается, чтобы сказать это и снова захлебнуться в кашле.
Отбирает сигарету у Билла. Тянется за ней, как ребёнок за отобранной игрушкой, но понимает, что это бесполезно и снова ссутуливает плечи и опускает голову.
- Так зачем, Билл?
Что-то шепчет в ответ.
- Что? Громче!
- Это. не. я.
- Уведите!
***
Несмотря на двухдневное бодрствование, спал детектив плохо. Ворочался с бока на бок, вздрагивая иногда во сне, и тяжело дышал, открыв глаза. Промучившись полночи, ему всё-таки удалось поспать пару часов, но потом неспокойный сон его был прерван звуком сигнализации под окном. Детектив ещё некоторое время смотрел в потолок, когда признал, что сон уже не придёт. Самое время покурить. Распахивает балкон, позволяя лунному свету разлиться по полу огромной жёлтой лужей. От порыва ветра разгорячённому после сна телу становится холодно. Хорошо, что балкон не застеклён. Детектив курит, машинально отряхивая пепел в кактус, по привычке. Горшок уже полон окурков, но растение ещё не умерло: цепляется за жизнь из последних сил, хоть уже пожелтело и потеряло свои колючки.
Детектив снова, как и в другие бессонные ночи, подобные этой, думает о работе. Сегодня что-то не клеится, и мысли не хотят переключаться на что-то важное, перебегая на абстрактные темы. Мужчина в раздражении бросает окурок в кактус и закрывает дверь на балкон, бесшумно направляясь на кухню и слушая ссору соседей за стеной. Соседка, представительная с виду дама, с которой мужчина всегда здоровается при встрече, сейчас визжит, словно истеричка, высказывая мужу свои обиды в просторечной форме. Муж её, заштатный работник научной лаборатории, мужчина лет пятидесяти, слабо защищается тихими неразборчивыми фразами. Иногда они с детективом вместе играют в шахматы, обсуждая политику, философию, законы и другие наскучившие ему темы. Единственная причина, по которой он приглашает соседа – это возможность на несколько часов избавиться от одиночества, однако, искренне радуется, когда тот уходит домой выслушивать претензии жены, и детектив остаётся в привычной пустой квартире.
Шлёпая босыми ногами по линолеуму, подходит к конторке, осматривая гору грязной посуды на ней. Кое-как извлекая из неё кружку, насыпает в неё несколько ложек коричневых гранул.
Сидя за кружкой кофе, детектив вдруг ловит себя на щемящем, пронзительном желании. Хочет клубнику, которой, конечно же, в холодильнике нет. Сглатывает и пьёт кофе, стараясь заглушить несуществующий вкус клубники во рту.
Это дело он ведёт уже год. Тогда он лично просил дать это дело ему. Нет, он не просил, вымаливал. И получил его только потому, что был отличным, профессиональным работником, раскрывшим массу сложнейших дел. И потому, что просил. Мужчина не привык просить. Всего добивался сам и был скупым на эмоции человеком. За два года работы в полиции, даже старшие по возрасту детективы стали обращаться к нему на «вы», несмотря на молодость двадцати двух летнего парня. Его знали хмурым, серьёзным человеком, не любящим пустых разговоров, но считали умным собеседником, не молчуном.
Любому другому при сложившихся обстоятельствах не дали бы этого дела, но для него сделали исключение, с условием держать всё в тайне. С остервенением детектив взялся за работу, заполняя ей все мысли, отдавая ей всего себя. Всё оказалось сложнее, чем он думал. Убийство было спланировано идеально с первого взгляда. Но детектив из немалого опыта знал, что идеальных убийств не бывает, и есть какая-то зацепка. Коллеги не верили, но через полгода поняли, что он оказался прав. Все в отделе были восхищены его работой. Зацепку нашли, виновного арестовал детектив лично.
Шеф в очередной раз восхитился работой детектива, и пообещал ему премию и отпуск. Но тот просил только не передавать дело в суд, объясняя тем, что здесь есть что-то ещё. Через неделю упрямых просьб, шеф сдался и отсрочил передачу дела на полгода под свою ответственность.
Детектив размешивал остатки кофе ложечкой, размышляя о том, правильно ли поступил, попросив продлить дело.

***
Больше года назад всё было другим для Тома. Всё было сказочно. Именно сказочно, потому, что оказалось ложью, как и любая сказка.
Те два месяца навсегда изменили его жизнь. Внесли в скучное серое существование краски. Это изменение ознаменовалось приходом в жизнь детектива одного странного и так непохожего на него самого человека.
Он был неуправляем, назойлив и раздражающе весел. Сначала Тома бесил этот несерьёзный парень. Хоть они были одного возраста, но отличались, как огонь от воды. Том не понимал, зачем Билл приходит к нему каждый день и вытаскивает в кино, кафе или просто гулять. Во время этих прогулок Билл не переставал болтать: рассказывал о себе, спрашивал детектива о работе. Ему даже удавалось иногда разговорить его. День за днём Том всё больше привыкал к мальчишке и когда тот вдруг не пришёл, понял, что пропадёт без него… Это открытие стало для Тома страшным стыдом, но не видеть мальчишку, возобновившего свои посещения, было выше его сил. Он научился по-настоящему доверять Биллу, только с ним он мог радоваться солнцу. Только с Биллом Том мог быть ребёнком, пускать мыльные пузыри на улицах, кидать в кино попкорном в Билла и смеяться. Смеяться искренне, по-настоящему радуясь каждой минуте жизни и наслаждаясь временем, проведённым с ним.
Билл похож был на лучик весеннего солнца. Он растопил своим приходом снег и холод в душе Тома, согревал его и пытался изменить, как мог. В душе Тома, как и на улицах, наступила весна, а затем и жаркое лето. Том сгорал. Сгорал от любви к этому странному мальчишке, так внезапно и необратимо вторгшемуся в его судьбу. Всё тяжелее было детективу носить в себе это огромное чувство, которое всё больше росло с каждым днём. И он выдержал. Признался Биллу, готовый ко всему, даже к расставанию с чудесным человечком. Билл лишь рассмеялся на виноватый взгляд Тома:
- Том, глупый… Я ведь давно люблю тебя. Как никогда и никого не полюблю больше. Я никогда не бегал так ни за кем... Но ты… Ты другой. Ради тебя можно было и изменить себе.
Том несмело улыбнулся, а затем страстно впился в податливые губы Билла своими, утоляя свою необычную жажду, накопившуюся за долгое время. Этот поцелуй нельзя было назвать правильным, но другого определения детектив подобрать не смог. Хотелось продолжать до потери дыхания, до последнего удара сердца, чего он никогда не испытывал со своей девушкой.
Поцелуй с Элиз можно было назвать «дежурным», иногда даже приятным, но не сумасшедшим в своей неправильности, от которой в глазах мелькают чёрные точки…
Так у детектива начался роман с Биллом.
Два чудесных месяца всё было прекрасно. Но что-то хрупкое и невосполнимое сломалось в их отношениях, когда Том застал Билла с другим парнем. В итоге он простил Билла, веря в бесконечные уверения, что это была ошибка. Позже детектив прощал его не раз… В их отношениях наступила осень.
- Том! Пойми, я ничего не могу с собой поделать… Мне это было нужно, но и без тебя я не могу. Поверь, я больше никогда не изменю тебе! Прости… - кричал Билл в разгаре очередного скандала из-за его измен.
- Меня достало твоё пользовательское отношение ко мне! Неужели ты думаешь, что я буду вечно прощать твои измены?!
Билл в испуге прижимал руки к губам и отчаянно бормотал слова, которые уже ничего не могли изменить:
- Нет… Том… Я люблю тебя… Никогда… Больше… Я не смогу без тебя… Ты для меня всё… Нет…
Том в ярости расхаживающий по комнате остановился , подошёл к Биллу и взял его лицо в свои ладони.
- Мы расстаёмся. Не приходи больше.
По щекам Билла покатились слезинки.
- Ты не можешь так поступить… Перечеркнуть всё, что между нами было…
И Том решил, что так будет правильно, что так будет менее больно, хотя у самого сжималось сердце от жестоких слов:
- Пойми, малыш, ты для меня был лишь игрушкой. У меня есть невеста. И ей я не вру, когда говорю, что люблю.
В глазах Билла появилось понимание, он перестал плакать. У него хватило гордости уйти из квартиры, высоко подняв голову. Видимо, на улице самообладание покинуло его, и он запустил камнем в балконное окно.
Но Тому уже было всё равно. Он пил крепкий кофе и курил, зная, что не сможет выжечь Билла из сердца даже сотней сигарет.
***
Детектив сумел убедить себя, что любит Элиз. По крайней мере, он привык к милой улыбчивой девушке, которая с готовностью принимала его редкие проявления любви и не настаивала на большем.
Билла детектив не видел со дня их расставания. Он безумно скучал по теплу улыбки парня и по жару его тела. Каждая вещь в квартире Тома напоминала ему о Билле. Иногда Тому становилось настолько тоскливо, что он хотел броситься на поиски своего лучика, чтобы тот снова подарил ему весну. Иногда ему становилось обидно, что Билл так легко забыл его, даже не попытался сохранить их отношения. Тогда Том готов был делить Билла с другими, зная, что тот всё равно вернётся к нему и улыбнётся, как только Том откроет дверь… Главное, что парень был бы рядом.
Для друзей Том и Элиз были счастливой парой, двумя людьми, которые искренне любят друг друга. Том старался не делать больно Элиз и стал чаще говорить ей нежные, но лживые слова о любви. Со временем он и сам в них поверил.
Трагедия случилась за день до свадьбы, которой не суждено было случиться. Элиз по дороге домой застрелили. Просто уничтожили метким выстрелом в голову. Жестоко и безукоризненно.
Для детектива известие стало шоком, но он и подумать не смел тогда, каким ударом для него станет имя убийцы. Но он нашёл в себе силы задержать Билла лично. Тот не сопротивлялся задержанию, ничего не говорил. Только безуспешно пытался поймать взгляд Тома, чтобы без слов что-то объяснить, как-то оправдаться.
Билл молчал на всех допросах. Не пытался оправдаться, не просил о помощи, никому не звонил. Однажды к нему приходила мать, но после недолгого разговора с сыном ушла и больше никогда не возвращалась для того, чтобы увидеть сына. Приходила только для дачи показаний, но отвечать на вопрос «Почему вы перестали посещать сына?» упорно отказывалась отвечать.
Детектив был уверен в виновности парня, но день за днём, допрос за допросом, он задавал только один вопрос, на который не мог получить ответ… Билл редко разговаривал. Он таял в неволе.
А детектив умирал на свободе. Потому, что частичка него навсегда осталась с тем парнем в тёмной камере. Но Том знал, что никогда не будет помогать Биллу. Он убийца и должен понести наказание. Детектив только хотел услышать ответ на вопрос. И видеть день за днём, что Билл жив, так же упрям, как и прежде, что внутренний стержень его по-прежнему твёрд и нерушим…
Детектив старался не думать о том, что послужило толчком к страшному поступку Билла. Он давно наложил внутренний запрет на эти мысли и никогда не нарушал его, дорожа собственным хрупким душевным спокойствием.
***
Детектив не мог поверить в то, что по прошествии столького времени он наконец-то будет свободен от серой комнаты и её обитателя: сегодня он шёл на допрос в последний раз, прокручивая в голове всё былое. Происходящее казалось нереальным, а душу заполняло непонятное чувство. Том пытался себя убедить в том, что это облегчение. Но снова увидев знакомые карие глаза напротив, понял, что это горечь.
Билл выглядел ужасно. Ещё более худой, чем раньше, ещё более болезненный на вид, но на этот раз чистый.
Только губы непривычно бледные, а руки на этот раз скованы ещё сильнее, чем прежде.
Взгляд цепляется за повязку на ладони. Стоит ли давать сигарету?..
Перехватывая взгляд Тома, Билл откашливается, после чего хриплым чужим голосом произносит:
- Курить… Я так привык к этому в последнее время.
Том нервно огибает стол и вставляет в рот Биллу сигарету. Тот с удовольствием затягивается и сразу же выплёвывает сигарету на стол. Том садится напротив.
- Завтра суд… - хрипит Билл, сверля взглядом детектива.
- Знаю.
Тишина. Так привычно для обоих и так ново ощущение, что скоро всё закончится. Чувство предстоящего давит на них, но ни один не может сказать то, о чём думают оба…
- Ну зачем, Билл? – тишину нарушает уже привычный вопрос, сейчас звучащий как последний шанс что-то сказать, что-то исправить.
- Это не я, - привычный вопрос. Привычное непонимание и злость.
Детектив вскакивает со стула, яростно вцепляется в предплечье Билла. Приближает своё лицо так близко, как никогда в этой комнате.
- О чём ты говоришь?! Ведь мы оба знаем, что это ты убил Элиз! Прекрати врать и ответь, наконец! – злобно шипит в спокойное лицо и встряхивает парня, усиливая хватку. Билл кладёт свою руку поверх его и, закрыв глаза, тихо произносит:
- Не отпускай.
Том, словно ошпаренный, вырывает руку. Билл открывает глаза и наконец-то встречается с растерянным взглядом детектива.
- Обещай мне, что не будешь ненавидеть тебя. Даже если это неправда. Обещай, солги, - мольба... Теперь Том отчётливо понимает, что это конец. Последняя их встреча.
- Обещаю…
Том подходит ближе и невесомо касается губ парня. Ровно три секунды.
Широко распахнутые в удивлении глаза. А потом смех.
- Значит, ты солгал тогда… - счастье. Он по-настоящему счастлив, получив положительный ответ, - Не надо ждать меня.
- Не буду.
- Не скучай. Не вспоминай обо мне. Живи дальше.
- Хорошо.
- Попроси меня увести.
- Охрана! Уведите… Зачем, Билл?
Молчание. Охрана под локти уводит Билла прочь из серой комнаты. На этот раз навсегда. Внезапно он огладывается через плечо.
- Это не я… виноват во всём. Мы виновны почти в равных долях.
Дверь за Биллом закрывается и в комнате становится как никогда одиноко.
Серая комната. Серые стены, пол, потолок тоже серого цвета. Даже воздух здесь серый от клубов дыма выкуренных сигарет. Всего один стол, зато два железных стула по разные его стороны. Всё это прибито к полу за цепи.
Зеркало во всю стену, в котором отражается комната, становясь визуально больше. Единственный несвойственный этому помещению предмет –железная грязная пепельница на столе, почти наполненная окурками дешёвых сигарет. Кажется, здесь нет времени, настолько застоялся воздух, настолько большая концентрация дыма в нём.
Он просидел здесь много часов после ухода Билла. И ещё столько же просидит, обдумывая его последние слова.
Детектив ещё не знает, что не выполнит обещание. Да, он не будет интересоваться судьбой осуждённого. Он не будет ждать его, даже постарается забыть. Но жить дальше он не сможет. Прошлое навсегда останется с Томом, как бы он не пытался забыться алкоголем и работой. Он будет нести своё наказание ещё очень долго. Возможно, до конца своей пустой и безрадостной жизни.

Конец.
8.12.08.