За окном на город опустилась ночная занавеса мрака, лишь изредка на небе, сквозь городской смог, появлялись тусклые звезды.
Молодой человек в теплой толстовке сидел на маленьком балконе своей квартиры и, глубоко затягиваясь едким дымом, вглядывался в поглощающий мрак.  В маленькой комнате той же квартиры, вздрагивая от каждого шороха вокруг, спал худощавый парень в черной, большой футболке. Его ресницы дрожали, заметно, что его сон не достаточно глубокий для данного времени суток. Тонкие пальцы обхватывали одеяло так крепко, будто бы он изо всех сил старался его не потерять. Этот кусок ткани, наполненный ватой \ пухом, согревал его продрогшее тело, но и этого было едва ли достаточно.
На улице носились фанаты футбольных команд, яро кричащие названия любимых команд на весь город, со всех сторон разносились гудки автомобилей.
Дверь балкона отворилась, и Том вернулся в комнату к своему брату, потирая ладони, будто пытаясь согреть и прогнать с рук мурашки от уличной прохлады.
Тишину в комнате нарушали лишь тихие всхлипы и шумное дыхание спящего.
Зашедший снял свою толстовку и аккуратно, почти бесшумно, положил на спинку стула.  Пройдя вглубь комнаты, он оглянулся, будто бы вглядываясь в ту непроницаемую темноту, что заполняла всё пространство.
Наконец он начал отчетливо видеть все предметы, окружающие его. Он сел на край кровати, бережно укутывая спящего вторым одеялом, которое все-таки смогло вырваться из хрупких объятий, державших его.
Билл вздрогнул, Том тут же коснулся своими теплыми губами лба брата, успокаивая его сонное сознание. Лоб парня горел огнем, и Том тихими, но быстрыми шагами направился на кухню за аптечкой.
Вернувшись, он легонько коснулся приоткрытого родного плеча. Билл приоткрыл один глаз, под которым размазалась косметика. Том невольно вспомнил, как в шутку не раз называл его пандой по утрам. Ещё сонного и ленивого, как медвежонка, с симметричными черными отметинами вокруг глаз.
-Билли, выпей лекарство, пожалуйста… - проведя рукой по волосам парня произнес старший.
Билл, всё ещё не проснувшись, приоткрыл рот, позволяя залить в себя очередное лекарство, после, тут же вновь погрузившись в объятия Морфея.

Казалось, вокруг всё только-только стихло. Том ни на секунду не отходил от брата всю ночь. Ему стало хуже, намного хуже. Температура не сбивалась никакими лекарствами, все остальные средства, народная медицина и даже эти гадалки в цветастых шарфах, всё тщетно.
Парень, наконец, решил и сам прилечь отдохнуть, ведь всего через пару-тройку часов, нужно будет вновь идти, и давать другие таблетки, будить его солнышко, которое, наконец-то, крепко уснуло.
Тяжело вздохнув, парень забрался под одеяло, бережно обнимая любимое спящее рядом с ним тело, прижимая его к себе, как можно менее весомо, стараясь не разбудить. Его глаза сомкнулись, а в мыслях по-прежнему мелькали воспоминания о том, как они раньше проводили время вместе. О том, как впервые почувствовали друг друга на другом, не нормальным, как им тогда казалось, уровне. Когда впервые их губы соприкоснулись, когда до ушей впервые донеслось слово «люблю».
Однажды, врач произнес такое слово как «кардиомиапатия». Сердце Тома нещадно сжалось от воспоминаний этого дня. Тогда он долго обнимал своего маленького мальчика, целовал ему лицо, каждую слезинку, оставляющую соленую дорожку на его щеках. Он шептал ему, что всё будет хорошо, говорил о том, что они будут делать всё, для того, чтобы вылечить.
Билл поверил ему, казалось, что все позади, таблетки действовали, всё стало намного лучше, приступы стали намного реже, недостаток веса стал выветриваться из организма брата. Но прошлой ночью все вновь стало хуже. Билл чувствовал постоянный холод, изнеможенный организм не принимал пищу и никак не хотел бороться с недугом.
Том проснулся от прерывистого стона с хрипами, вырывающегося из груди Билла, который, поморщив носик, ворочался на месте, расцарапывая руками собственную грудь.
-Билл, Билли… Солнышко, просыпайся! – парень вскочил с кровати, пытаясь привести в сознание своего малыша.
Содрогающееся тело на мгновение замерло, взглянув ошарашенными глазами на человека, который его будил, а затем полностью расслабилось.
Внутри старшего Тома всё застыло от ужаса, все мышцы мгновенно напряглись, а перед глазами мир потерял все краски. Едва ли в сознании он успел набрать «911» на своем мобильном телефоне.

Вечер того же дня. Парень в теплой толстовке сидит рядом с кроватью своего маленького брата, тело которого парило где-то между небом и землей, в поисках реальности. Том разговаривал с ним обо всем, что только приходило в голову. Грудь его судорожно вздымалась, глаза то и дело наполнялись слезами, а губы умоляли Билла не покидать его.
По телевизору в коридоре шел очередной футбольный матч, комментаторы громко вещали об успехах команды на всю страну, не боясь довольно громких слов.
На мгновение Тому показалось, что солнышко пошевелило своими бархатными губами, в глазах брата загорелся огонек радости. Словно отражая его, огнями замерцали мониторы приборов, стоящих рядом с кроватью.
Тома словно оглушило. Как в замедленной съемке он видел, как в палату вбегают врачи с какими-то шприцами и капельницами. Ноги его подкосились, и он упал на пол, закрывая руками голову, слыша весь шум вокруг в три-четыре раза громче, чем обычно. Все звуки смешались.
Удар, ещё удар. Кажется, Билл вот-вот откроет глаза и снова вдохнет сладкий земной воздух.
Минута за минутой. В коридоре послышались очередные слова комментатора.
-Решающий удар и…!
Протяжный писк мониторов, сплошная полоска пронзающая  своим светом атмосферу.
Безмолвные, чуть приоткрытые губы перестали излучать сладкий запах персикового блеска. Ресницы перестали дрожать.
Всё закончилось.

Парень вернулся в пустую квартиру, залез в холодную кровать под одеяло, которое и вовсе перестало греть, обнимая любимую рубашку, заполнявшую своим ароматом воздух в помещении.
Том закрыл глаза, крепко сжимая края ткани. Будто он изо всех сил старался не потерять.