Предательство.

Сегодня она выглядела особенно красивой. Светлые прямые волосы. Голубые тени, под цвет ее глаз, на губах прозрачный блеск. Мини юбка, розового цвета, белый топ, по верх которого была одета розовая кофта. На стройных ножках красовались туфли на тонком каблуке. Весь этот комплект дополняла маленькая белая сумочка и того же цвета ремень.
Какой – то первоклассник пробежал мимо, чуть не сбив девушку с ног. Еле удержавшись на своих каблуках, крикнула:
- Чертова малышня!
Мальчик давно унесся прочь, зато ее услышала директор школы, которая только что вышла из своего кабинета.
- Мэри Тейлор!- противный голос миссис Адамс раздался по всему коридору.
Ученики стали оборачиваться, Мэри тоже нехотя повернула голову, приготовившись выслушать очередную лекцию о том, как надо вести себя в стенах школы. И, к сожалению не ошиблась. Миссис Адамс сразу скользнула по ней недовольным взглядом из-под круглых очков, словно оценивая, насколько неприличен ее прикид.
-Мисс Тейлор, - начала говорить миссис Адамс, - кто же вам сказал, что в моей гимназии отменили приличный внешний вид?
-Здравствуйте миссис Адамс, - певуче протянула Мэри, нарочно игнорируя вопрос директрисы.
Миссис Адамс скрестила свои руки на огромной груди, показывая тем самым, что на этот раз уйти от ответа не удастся.
- Знаете, мисс Тейлор… - заговорила директриса, но Мэри ее перебила, восторженно воскликнув:
- Какая прелесть!
Миссис Адамс нахмурилась:
-Где? Что?
- да вот же! – Мэри указала на брошь в виде паука, приколотую у дирекирисы на груди.
- ах, это… - порозовела директриса и скромно заметила:- Муж подарил.
«Ну и придурок же ее муж», - подумала Мэри, продолжая искусственно улыбаться.
Миссис Адамс взглянула на часы.
- так мне нужно идти… - она осмотрела девушку с ног до головы и только открыла рот, чтобы еще что – то сказать, но Мэри ей не позволила, выпалив:
- скажите, а где ваш муж купил эту чудесную брошь?
Директриса тяжело вздохнула и, махнув на нее рукой, отправилась по своим делам.
Мэри огляделась. Неподалеку разместилась стайка десятиклассниц, подражавших ей абсолютно во всем. Девочки приветливо помахали. Она ответила им сдержанным кивком и медленно, чтобы все могли посмотреть и полюбоваться, пошла через холл к лестнице. У дверей, ведущих на лестницу она остановилась, чтобы оценить собственный портрет в рамке, над которой красивыми буквами было выведено «Доска почета». Уже месяц ее фотографии висели на каждом этаже вызывая зависть у всех девчонок школы.
Ее взгляд медленно переместился на другую половинку двери, где в такой же рамке висел портрет одинадцатиклассника. Самого крутого мальчика гимназии, Тома Каулитца. Другие мальчишки считали за честь дружить с ним, девчонки сохли по нему, а учителя уважали. Мэри он тоже безумно нравился, но об этом никто не знал.
Дальше девушка пошла к лестнице. Каждый миг она упивалась своим триумфом. Три года с того как она перешла в эту гимназию ее все обожали, за ней все повторяли – это было ее королевство, где она по истине правила. Мэри улыбнулась своим мыслям.
Уже почти дойдя до первого этажа, Мэри услышала шум откуда-то из-под  лестницы. И сразу узнала звонкий голосок своей лучшей подруги – Кейт. Та сладким голосом говорила кому-то:
-А сегодня, вы бы слышали, что она ляпнула… я просто в отпаде! историк ее спрашивает: «Мэри Тейлор, ты хоть знаешь когда вторая мировая была?» И знаете, что она ответила?! Говорит: «В глянцевых журналах не печатают рассказов о войне». Вот дура, как можно быть такой тупой!
Послышался громкий смех.
Мэри замерла от удивления. Она не могла поверить своим ушам! Кейт всегда ее поддерживала, помогала во многом, они дружили не первый год…
Смех прекратился, послышался другой голос, который Мэри тоже узнала. Говорила Эллис, бывшая девица Тома:
- А видели, что она сегодня напялила? Такие кофты моя бабушка носит!
Снова смех.
Какой – то парень, смеясь, добавил:
- тупая блондинка!
И снова все засмеялись, а громче всех хихикала Кейт. Предательница!
-А ее прическа, - фыркнула Эллис, - еще бы косички заплела. Семнадцать лет – ума нет и уже не будет.
- А вы видели ее собачонку? – пропищала Кейт.
- Нет, а что у ней за собака? – спросил какой-то парень.
- Йошкир, и она одевает его в розовые шмотки. Видели бы вы! То еще зрелище! Псина такая же глупая, как и хозяйка. Его Гламуром зовут!
Мэри была готова выцарапать подлой подруге глаза и сдерживалась из последних сил.
Но вся ее жажда мести улетучилась, как только она услышала голос Тома, который тоже стоял там и смеялся вместе со всеми.
Глаза Мери нестерпимо жгли злые слезы. Она стояла, вцепившись в перила, и желала провалиться сквозь землю. Впервые ей хотелось умереть, лишь бы забыть все, что она услышала.
-Пойдемте, скоро звонок, — сказала Кейт - и все пошли в кабинет.
Раздался звонок, но Мэри не двинулась с места. В голове ее творился самый настоящий кошмар, в такой растерянности она не пребывала еще никогда. Слезы текли в три ручья, их никак не удавалось остановить, сколько она ни вытирала щеки рукавом.
От Эллис она могла ожидать чего угодно, но только не от Кейт, самой близкой подруги.
Стих топот ног спешащих на уроки учеников, закрылись двери кабинетов, опустели коридоры — Мэри осталась в одиночестве и тишине. В ее ушах продолжал звучать смех. Она спустилась на первый этаж и быстро двинулась к выходу из школы. Дежурные девочки проводили ее изумленными взглядами и зашептались.
На улице стояла ясная осенняя погода. Асфальт и все еще зеленые газоны покрывали желто-красные листья. Хотелось кричать от ощущения бессилия. Мери достигла домов, лишь тогда обернулась и посмотрела на школу, где еще полчаса тому назад она чувствовала себя хозяйкой. Теперь ей было ненавистно это серое строение с решетками на окнах.
Дома, забившись в угол на своей огромной кровати, она плакала, пока не пришла мама.
-Мери, что случилось? — испуганно воскликнула мать, присаживаясь рядом с дочерью.
- Ничего
В комнату, привлеченный всхлипываниями хозяйки, прибежал Гламур и звонко затявкал.
— Смотри, твой любимец прискакал, — мать подняла щенка на кровать, — милая, посмотри только, как он переживает за тебя!
Мери оттолкнула собаку.
— Убирайся! Глупый пес!
— Тебя кто-то обидел? — допытывалась мать, поглаживая вздрагивающие плечи дочери. — Расскажи мне. Ну, давай же, мы обязательно что-нибудь придумаем!
— Меня все ненавидят! — выкрикнула Мери — Что тут можно придумать?!
Мать всплеснула руками
. — Мери, ну что ты такое говоришь…
— Да! Все именно так!
— Дорогая, если это из-за тех часиков, которые мы не купили тебе…
— Мама, — взвыла Мери, — ты ничего не понимаешь!
— Так объясни же мне! Еще утром ты была такая довольная, радовалась…
Мери вскочила с кровати и подбежала к столу, над которым висел огромный постер с Перис Хилтон.
— Что ты хочешь сделать?… — Мать растерянно поднялась.
Мери ухватилась за край плаката и резко потянула его на себя. Она рвала постер со своим кумиром до тех пор, пока он не превратился в горку мусора на полу. Тогда она схватила с края стола стопку глянцевых журналов и не успокоилась, пока не изорвала их все. Мать молча наблюдала за ней, но вмешиваться не пыталась. Гламур путался в ногах, громко лая.
Слезы застилали ей глаза, когда она обрезала наращенные ногти, которыми так гордилась. Никакой жалости Мери не испытала, и вышвырнув из шкафа розовые короткие юбки, откровенные топы, оставив один спортивный костюм, джинсы и пару толстовок, оставшихся еще со времен ее прежней жизни, в которой не было места гламуру и прочей ерунде. В жизни, где она не была самой популярной девочкой в школе, а кто-то поговаривал о ней как о «заучке, не умеющей тусить» — скучной и серой. Тусить она научилась, так же как быть веселой и яркой, только счастья это ей не принесло. Раньше Мери считала, что она абсолютно счастлива, что сделала правильный выбор. Раньше — пока не узнала, что именно окружающие думают о ней на самом деле. Она могла бы забыть или попытаться сделать вид, что забыла, убедить себя, что все, сказанное ребятами под лестницей, говорилось ими от зависти. Ведь она такая успешная, красивая и модная, ей не могут не завидовать, каждый метит на ее место! Все могло быть именно так, если бы только, услышав злые слова из-под лестницы, она не поняла, что это — правда. Она стала сама себе противна. Больше не хотелось быть гламурной блондинкой, корчить из себя глупенькую и играть бесконечную роль ради популярности, в конечном счете, не стоившей того. Да, у нее были поклонники, которые клялись ей в любви, а когда она отворачивалась — называли ее тупой, были подруги с желчной слюной. Ей подражали, но не потому, что она кому-то нравилась, а чтобы скопировать успешный образ.
Мери взглянула в зеркало и, вынув из глаз голубые линзы, ожесточенно бросила их на пол.
-Ненавижу, - прошептала она, глядя на свое отражение, откуда на нее смотрела заплаканная кареглазая девочка, которую она окончательно убила в себе три года тому назад, изменив себя до неузнаваемости
- А так даже лучше, — подала голос мама, тихонько сидевшая в сторонке.
- Да, — впервые за долгое время согласилась с ней Мери, — так лучше.

Новая школа.

Все- таки Мери удалось уговорить свою маму перевести ее в новую школу.
Через неделю ее документы перевели в другую школу. Миссис Адамс недоумевала, что подвигло девочку, чья фотография висит на доске почета, куда-то уходить, даже порывалась переубедить Мери, но из этого ничего не вышло. Мери прервала всякое общение с теми, кто имел хоть какое-то отношение к прежней школе. На звонки друзей не отвечала и родителям запретила.
Наконец Мери стояла возле кабинета директора и ждала, когда ее отведут в класс. Сегодня был первый день в новой школе. Она долго выбирала, что надеть, в итоге остановила свой выбор на черных джинсах, белой футболке и кроссовках. За неделю она привыкла к удобной практичной одежде, словно и не носила никогда всех этих юбок, каблуков и кофт, в которых только и думаешь, как бы скорее забраться под одеяло, иначе шея мерзнет…
Дверь кабинета открылась, вышел молодой мужчина и приветливо ей улыбнулся.
— Мери Тейлор? — спросил он.
— Да.
—Я Билл Каулитц, — представился мужчина и, видя ее замешательство, пояснил: — Директор школы.
Поскольку о ее переводе договаривалась мама, Мери пришла сюда впервые, и никто ее не предупредил, что директор школы так молод и хорош собой.
— Идем, покажу тебе твой класс.
Пока они шли, Билл заметил:
— Я разговаривал с директором твоей бывшей школы, она хорошо о тебе отзывалась.
Мери робко кивнула. В компании этого симпатичного мужчины она чувствовала себя не в своей тарелке.
— Говорят, твоя фотография висела на доске почета, — продолжал директор, не замечая ее смущения, — у нас тут такого нет.
Мери пожала плечами.
— Ну и что?
Он засмеялся.
— Я к тому, не будешь ли скучать по былым почестям?
— Нет, — быстро ответила она, чем немало его удивила.
— А еще меня предупредили, что к твоему внешнему виду нужно привыкнуть. Не знаешь почему? — Директор окинул ее скорым взглядом.
— Не знаю. — Мери снова пожала плечами и подумала о том, какой, наверное, бестолковой она выглядит.
Они остановились возле кабинета, Билл отворил перед ней дверь. Взгляды всех учеников устремились на нее — урок уже начался. Пожилая учительница подозрительно рассматривала Мери, точно оценивая, на что она способна. Директор представил всем новенькую, выразил надежду, что ребята с ней подружатся, и ушел, оставив после себя в классе приятный запах парфюма. Пожилая учительница, чье имя Мери не запомнила, посадила ее на предпоследнюю парту к мальчику с сонными глазами. По всей парте были разбросаны записки.
Урок биологии прошел быстро, Мери даже пожалела, что так скоро прозвенел звонок. Не хотелось объяснять любопытным одноклассникам, почему она перешла в их школу, не хотелось делать вид, что ей хочется с ними подружиться. Пусть Мери находилась тут, в этой школе, но мыслями она была еще в старой, такой ненавистной, но все, же незабываемой гимназии.
После урока к Мери подошла староста Мария, записала ее домашний телефон и адрес. Другие девчонки сгрудились вокруг них и говорили наперебой, каждая хотела быть полезной для новенькой. Ввести ее в курс дела, все объяснить, предостеречь. Мери не ожидала такого теплого приема, в ее гимназии новичков принимали настороженно, если не сказать — агрессивно. А тут к ней отнеслись словно к родной, никто не расспрашивал о причинах ее появления в школе, напротив, все сами болтали без умолку, у Мери даже возникло впечатление, что никто никого не слушает. За одну лишь перемену Мери узнала, какие учителя — нормальные, а кто совсем больной на голову; кто с кем встречается, какие остались свободные парни, а к кому лучше не подходить, чтобы не нарваться на неприятности. С видом заговорщиц одноклассницы рассказали, что молодой директор — всеобщий любимец и безнадежно занят училкой по химии, физрук клеится к выпускницам, а старая биологичка неравнодушна к охраннику — этот поток информации не успевал улечься у Мери в голове.
Радость длилась недолго — до следующей перемены, пока в коридоре Мери не встретила свой собственный гимназийный прототип.
Белобрысая девчонка в компании себе подобных остановила ее и с видом коронованной особы спросила:
— Это ты, что ли, новенькая?
— Да.
Девочки переглянулись и захихикали. К ним подрулил парень и, закинув руку белобрысой на плечи, полюбопытствовал:
— Ну и где новенькая?
Белобрысая снова захихикала:
— Да вот же она!
Парень во все глаза уставился на Мери и покачал головой:
— Да ну, ты чё… мне сказали, что она ваще — супер! В той, своей школе она, типа, крутой была.
— М-да, — протянула белобрысая, — крутизной тут и не пахнет.
Не привыкшая выслушивать колкости, Мери отреагировала моментально:
— Все верно, крутизной тут не пахнет, тут пахнет потом твоего дружка. — И, резко развернувшись, она пошла в другую сторону. Да, она хотела забыть свой прошлый опыт, но не ценой собственного достоинства!
Мери зашла за угол и столкнулась с директором.
Билл ей улыбнулся.
— Как дела? Уже обвыклась?
— Что-то вроде того, — пробормотала Мери, ощущая, что краснеет.
Из-за угла выскочила белобрысая с диким воплем:
— Где эта новая овца, ну, она у меня сейчас получит!
Директор обернулся:
— Кристин, в чем дело?
Девочка остановилась и, заметив его, лучезарно улыбнулась:
— Ничего, мистер Каулитц, я как раз искала свою новую подругу.
Директор насмешливо посмотрел сперва на Кристин, затем на Мери и пробормотал:
— Не хотел бы я быть на месте твоей подруги, Кристин, овца — это не совсем то название, которое годится для друзей.
Он ушел, девчонки остались наедине, если не считать учеников, подоспевших посмотреть, как крутая Кристин задаст жару новенькой.
— За базар свой не хочешь ответить? — наступая на Мери, прошипела Кристин.
Мери молча, ждала, когда задиристая девчонка подойдет ближе. Кристин толкнула ее. Со всех сторон послышались свист и крики. В гимназии никто не смел ее толкать, да что там толкать — говорить с ней на повышенных тонах не осмеливались! А если бы кто-то попытался, за Мери нашлось бы кому заступиться, это каждому было известно.  А здесь Мери находилась на чужой территории, а точнее, на территории белобрысой Кристин: она явно тут всем заправляла. Мери не знала, как нужно себя вести, что отвечать, нужно ли толкнуть нахалку в ответ или лучше сбежать?
Тем временем Кристин, обрадованная молчанием соперницы, снова ее толкнула, куда сильнее, чем в первый раз. Мери ударилась спиной о стену и озверела. Теперь у нее не возникало мыслей о том, что нужно делать. Она подскочила к белобрысой и, сжав ладонь в кулак, врезала ей прямо в лицо. На какой-то миг повисла тишина, потом все зашумели, а схватившаяся за разбитый нос Кристин завопила как сумасшедшая.
Мери скромно стояла, ожидая, когда верные подруги и друзья белобрысой задиры накинутся на нее и в отместку разорвут ее на части, но ничего подобного не произошло.
Немного позже, сидя в кабинете директора и ожидая страшного суда, Мери разглядывала висевшие на стене грамоты. Пришел Билл Каулитц. Судя по морщине на его лбу, белобрысая Кристин уже успела изложить ему свою версию произошедшего. Директор сел за стол и устремил на Мери строгий взгляд. Так они смотрели, молча друг на друга некоторое время, потом он заговорил:
— Никогда не переходил из одной школы в другую, но догадываюсь, что это нелегкое дело.
Девушке было неловко оттого, что директор говорит с ней таким мягким голосом и, кажется, совсем не сердится. Хотелось оправдаться перед ним, но она продолжала угрюмо молчать.
— Мне отлично известно, что Кристин — не подарок, она очень задиристая, но в нашей школе ее… — он призадумался, — любят и уважают, наверное, что-то вроде того.
— Ерунда!
Мери заметила, как Билл изумленно моргнул, и тогда сообразила, что высказала свои мысли вслух.
— Ерунда? — повторил он.
Мери покраснела.
— Никто ее не любит и тем более не уважает, — с тихим вздохом промолвила она.
— Почему ты так решила?
— Просто знаю.
Директор обаятельно улыбнулся.
— Ну, хорошо, не хочешь — не говори. Тем не менее, я хотел внушить тебе, как говорится в одном хорошем мультфильме, что надо жить дружно.
Мери поднялась.
— Мне не доставляют радости драки, не подумайте.
— Ну что ты, — с легким сарказмом усмехнулся Билл, — ничего подобного я и не думаю.
Остальные четыре урока и три перемены пронеслись молниеносно. Учителя рассказывали много интересного, чего в гимназии им не говорили, а в перемены только и разговоров было о ее драке с Кристин, отправленной добросердечным директором домой, но прежде, как донесли Мери новые одноклассники, получившей от него строгий выговор. Вместо того чтобы отнестись к ней как к выскочке, сразу же завязавшей драку с их местной звездой, ребята, казалось, стали относиться к Мери еще лучше. Звали с собой в столовую, показывали по нескольку раз школу, а на последнем уроке даже начали передавать ей записки. Все это было выше ее понимания. Переходя в новую школу, она намеревалась стать серой, неприметной «заучкой», которую вряд ли кто-то из учеников по прошествии времени по классной фотографии вспомнит. А получилось так, что ее заметили. Кто-то уже планировал с ней дружить, две девочки чуть не передрались из-за того, кто будет с Мери сидеть за одной партой, а самый смелые мальчики подходили и брали ее домашний телефон. События развивались слишком быстро, ей хотелось поднять руку и сказать «стоп», чтобы все хорошенько обдумать. Мери рассчитывала поразмыслить о произошедшем по пути домой, но и тут ничего не получилось. Ее провожала целая компания мальчишек и девчонок, живущих неподалеку от ее дома.
Видевшая все это из окна мать не уставала восклицать: «Как хорошо тебя приняли!» Возразить было нечего, приняли ее изумительно, об истории с разбитым носом Кристин Мери умолчала. Не хотела расстраивать маму, и так переволновавшуюся за неделю, пока оформляли перевод документов дочери.
Вечером, приготовив уроки, Инна пошла прогуляться. Впервые — одна, без ухажеров, многочисленных подружек. Прохладный октябрьский ветер в ярком свете фонарей гонял по асфальту листья. На душе ее воцарились спокойствие и смутная грусть. Мери укуталась поплотнее в синий шарф, добрела до ближайшего садика и присела на качели. Поблизости никого не было, фонарь заслоняли густо поросшие деревья и кусты. Раньше Мери даже не пришло бы в голову пойти одной вечером в садик и просто посидеть на качелях. Все это было не для нее — не круто и не гламурно, а значит, неинтересно. Сейчас, сидя в полумраке на качелях, ощущая, как ветер треплет ее волосы и обдувает лицо, Мери поняла, как много она потеряла, тратя время на магазины, тусовки и прочую ерунду. Незаметно к ней подошла большая белая дворняга и, с любопытством глядя на девушку, села напротив.
— Привет, — заметила псину Мери.
Пес завилял хвостом, чуть наклонил голову набок, так, что кончики больших стоячих, как у овчарок, ушей смешно заколыхались.
— Как жизнь? Вижу, что плохо, — оглядывая ввалившиеся бока собаки, пробормотала девушка. — У меня тоже не очень, хотя ты, наверно, думаешь, что, если есть чем набить брюхо, все остальное наладится. Может быть…
Пес с интересом слушал ее, и уходить никуда не собирался.
— С собакой говоришь? — послышался позади нее голос.

Герой стрелки.

Неделя в новой школе показалась Мери одним днем. Одноклассники относились к ней как к своей, да и ей казалось, что она знает этих ребят всю жизнь. Учителя ее хвалили, хорошие отметки сыпались на нее со всех сторон, как и приглашения новых друзей, погулять, прийти к ним в гости, сходить в кино или кафешку. Никто ее не цеплял, некому было. Кристин сидела дома, как ей объяснили, из-за синяка. Мери не верилось, что все может так удачно складываться. Она все время ждала подвоха, чего-либо, что ее разочарует. Тома с того первого вечера она больше не видела. И убеждала себя, что рада этому, но глубоко внутри что-то с ней не соглашалось. То и дело его образ всплывал в памяти, и сердце немного щемило, наваливалась непонятная тоска. Вот и сейчас, посреди урока по информатике, Мери вспомнила его обаятельную улыбку и против воли вздохнула.
Урок информатики закончился, ученики разбрелись по школе. Мери не пошла в столовую, направилась к кабинету, где проходили уроки литературы. Она вынула из рюкзачка учебник и только хотела его открыть, как увидела, что к ней идет Кристин.
Девушка скользнула по Мери презрительным взглядом и бросила:
— Я забиваю тебе стрелу, овечка! Сегодня после шестого урока в школьном дворе! — Кристин скрестила руки на груди. — Только не явись, мы тебя из дома вытащим за лохмы.
«Мы», — мысленно отметила Мери, гадая, сколько примерно человек таится под этим самым «мы».
— Ты меня поняла? — Белобрысая ухмыльнулась.
Мери кивнула, слова никак не шли ей на язык. Она слышала, конечно, что есть такие стрелки, где толпой избивают одного, но и подумать не могла, что когда-нибудь стрелу забьют ей.
— Отлично, до скорого, овечка!
Кристин модельной походкой пересекла коридор.
Одноклассники задерживались в столовой. Мери не знала, нужно ли рассказать ребятам о стрелке. Было страшно. Ее никогда не били, а на стрелках именно это и происходит. Ожидать снисхождения белобрысой не приходилось. Кристин жаждала мести.
К дверям подошел директор, по совместительству он вел у них литературу.
— Готовишься? — спросил он, покосившись на ее учебник.
Мери промычала что-то нечленораздельное и вошла в класс.
— Ну что, помирилась с Кристин? — полюбопытствовал Билл, раскладывая на столе принесенные папки.
— Сегодня, наверное, помиримся, — пробормотала Мери, мысленно добавляя: «Когда мой хладный труп вынесут со школьного двора».
Ребята вернулись из столовой, начался урок. Мери рассеянно отвечала на вопросы директора, все ее мысли занимала предстоящая стрелка. Приходила трусливая мысль: не идти на школьный двор, а потихоньку сбежать домой. Но она тут же сердилась на себя: не хотелось Мери казаться трусихой.
Время, как назло, неслось галопом, Мери не успела заметить, как кончился шестой урок. Одноклассники отправились по домам, она осталась одна, соврав, что ей еще нужно зайти к учительнице математики. Ей показалось некрасивым втягивать в свои разборки кого-то из новых приятелей, ведь если ее защитники пострадают, она будет чувствовать себя еще хуже, чем если ей одной достанется.
«Сама заварила кашу, сама должна расхлебывать, — размышляла она, выходя из школы, — будь что будет, не убьют же они меня в самом деле! Так ведь? Сильно бить побоятся, ведь есть законы…»
Внутри все сжималось от страха, когда она свернула за угол школы. Ее уже ждали. Человек тридцать толпились на футбольном поле. При ее появлении послышался шум, на нее показывали пальцем, ей что-то кричали. Ноги сами несли ее на поле, мысленно же Мери взбиралась на Эверест, подальше от этой толпы.
«Вот тебе и законы, да они меня затопчут. — Мери остановилась, не доходя до шумной компании метра три. В мозгу трусливо стучало: — Бежать, надо бежать отсюда, пока не поздно!» Кристин, в ярко-красном пальто, двинулась к ней и жестом позвала всех остальных. Соратники как-то вяло последовали за ней.
— Тю, так неинтересно, — сказал высокий парень, оценивающе разглядывая Мери. Кристин сердито шикнула на него. Другой, коренастый паренек, сморщился.
— А чё она одна притащилась?
— Заткнись, — бросила ему Кристин, — не нравится что-то — вали.
Парень обиженно отвернулся и заговорил с какой-то девочкой, охотно поддержавшей разговор.
— А я думала, ты умнее окажешься, — крикнула Кристин, — а ты — дура дурой!
— Мне на тренировку надо, — негромко заметил высокий светловолосый парень.
Кристин зло уставилась на него:
— О чем мы договаривались, хватит скулить уже!
— Да пошла ты, — обозлился парень, — мы не договаривались толпой бить одну деваху.
— Да уж, Крис, — встрял коренастый, — могла бы сама разобраться, мы-то тебе зачем?
— Блин, Джейк, — воскликнула черноволосая девица — подпевала Кристин, — эта овца избила нашу подругу, что же, мы все в стороне должны стоять?
— Что-то ты не защищала свою подругу, когда это случилось, — фыркнул Джейк, — а стояла рядом!
Черноволосая умолкла.
Высокий парень, переминаясь с ноги на ногу, негромко заметил:
— Мне она вообще ничего не сделала, а твой разбитый нос, Крис, мало меня заботит. Так что давай сама, а я пошел. — Высокий парень ушел, следом за ним побежала симпатичная стройная девочка из параллельного класса.
Мери вспомнила старшеклассников из своей гимназии. Они всегда стояли за нее горой. Одно жаль: горой-то они стояли за тупую блондинку, а не за нее — Мери. Увидь они сейчас ее, даже не подошли бы.
— А может, все по домам пойдем? — неуверенно посмотрел на Кристин Джейк.
— Вот еще, — фыркнула белобрысая задира, — пусть прощения на коленях просит, а я еще подумаю!
— А на коленях — это не слишком? — тихо спросила черноволосая подруга.
Кристина метнула на нее раздраженный взгляд.
— В самый раз!
Мери взглянула на траву и четко выговорила:
— Я не встану на колени.
— Тогда тебя поставят! Эй, парни, хватайте эту овцу, — махнула Кристин стоявшим чуть поодаль мальчишкам.
Ребята мешкали.
— Вы оглохли?
Один из мальчишек с серьгой в ухе выкинул сигарету и подошел ближе.
— Крис, а ты не перегибаешь?
— Майк, и ты туда же? — заныла Кристина. — Забыл, что она со мной сделала?
Парень нагнулся к уху Кристин.
— А ты не думаешь, что она потом позовет друзей из гимназии и уже тебя на колени поставят, а,  подумай об этом.
— Ни о чем я не хочу думать! — рассвирепела Кристин, откидывая волосы за спину. — Тут что, одни трусы собрались?!
Белобрысая бестия окинула своих друзей презрительным взглядом и, приблизившись к Мери, с силой толкнула ее. Мери упала. Где-то неподалеку залаяла собака.
— На колени, овечка! — крикнула Кристин.
— Да хватит, — тронул ее за плечо коренастый Джейк, — отомстила уже.
— Она неделю дома с фингалом сидела, — подлила масла в огонь черноволосая подруга Кристин.
Мери попыталась подняться, но Кристин ткнула ее ногой в живот.
— Так и будешь валяться, пока прощения не попросишь!
Откуда ни возьмись из кустов выскочила собака и вцепилась Кристин в ногу. Поднялся визг. Мери вскочила и только сейчас разобрала, что за собака накинулась на верещавшую Кристин. Ее дворовый друг, которому она рассказывала стихи и выносила поесть, прибежал защитить ее! Пес и раньше несколько раз встречал Мери после школы, но он никогда ни на кого не накидывался.
— Уберите его! — орала Кристин, барахтаясь на земле.
Пес рычал и рвал ее сапог. Другие девчонки дали деру, Майк с  Джейком пытались отогнать собаку, но она мертвой хваткой вцепилась в ногу Кристин. Остальные мальчишки без толку галдели и бегали вокруг, ничем не помогая вопящей Кристин. Мери поднялась с земли и схватила пса за шею.
— Отпусти, хватит, отпусти ее ногу, — просила она собаку.
Пес узнал ее голос, разжал челюсти и завилял хвостом. Мери погладила его по голове. Кристин, в ужасе глядя на собаку, медленно отползала.
— Уведи эту ненормальную собаку, — крикнул Джейк, помогая Кристин встать.
Мери погладила своего грозного защитника.
— Пойдем, — позвала она.
Пес послушно засеменил рядом, оглядываясь на притихших ребят, готовый, если нужно, снова клыками постоять за свою подругу. Мери никак не могла прийти в себя после произошедшего. Руки тряслись, сердце стучало так сильно, что уши заложило.
Возле подъезда пес остановился. Внутри у нее все сжималось от жалости при виде пса, такого верного и одинокого. Мери не сдержалась и, присев на корточки, обняла его за шею. Пес не вырывался, даже попытался лизнуть ее в щеку.
— Знаешь что? — обратилась она к собаке, распахивая дверь. — Пойдем со мной.
Пес нерешительно заглянул в парадное.
— Пойдем, будешь со мной жить. Ты ведь полюбил меня, правда?
Собака завиляла хвостом.
Первое, что сказала мама, когда открыла им дверь: «Это животное сюда не войдет».
Мери была готова к такому приему, поэтому заготовила речь. Никакие доводы вроде: он хороший, он не помешает, он сторож — не произвели на маму должного впечатления. Тогда Мери подключила тяжелую артиллерию и выложила всю историю о стрелке и о том, как пес героически спас ее от расправы. Услышанное повергло мать в такой шок, что сопротивляться дальше она не могла.
— Как хоть зовут этого героя? — обессилено вздыхая, спросила мама.
— Не знаю, — Мери загнала пса в ванну, — придумаю.
Герой оказался очень сговорчивым. Позволил намылить себя шампунем, оставшимся от малыша Гламура. Выдержал окатывание водой и даже чистку зубов.
Вечером, сидя на кровати, Мери читала псу заданный на дом отрывок по литературе. Ему вообще, как оказалось, нравился этот предмет. Сытый и довольный, он бил пушистым хвостом по ковру, выражая тем самым свое отношение к тому, что слышал. С Гламуром она никогда так не сидела, не разговаривала. Он не вызывал в ней особых чувств, чаще всего — раздражал.
Пришел после работы папа. Мери не осмеливалась выходить из комнаты, мама обещала, что сама обо всем ему расскажет. Мери прислушивалась к шагам за дверью, боясь, что папа не проникнется героизмом собаки, как мама. Наконец через полчаса папина голова просунулась в приоткрытую дверь.
— Ну что, мне уже нужно бояться? — весело спросил он.
Мери вскочила.
— Он очень добрый!
— Ну о-о-очень, это он, наверное, от переизбытка доброты искусал ту девочку!
— Он ведь защищал меня!
Отец прошел в комнату и с любопытством воззрился на собаку. Мери, затаив дыхание, ждала.
— Ну что, вот это, я понимаю, собака, не то что всякие шуры-муры-гламуры.
— Тебе нравится?! — обрадовано воскликнула Мери.
— Посмотрим, пока рано говорить, надо бы к ветеринару его сводить, — улыбнулся папа. — Как хоть назвала?
Мери задумалась.
— Пусть моего героя зовут…
Папа засмеялся:
— Пусть так и зовут: Герой.
На том и порешили, а Герою его имя пришлось очень по душе. Как только пес его слышал — принимался вилять хвостом и пытался дать лапу. Мери не могла на него нарадоваться: впервые у нее появился такой преданный друг.

Отредактировано Julua483 (2012-06-19 13:16:20)