Я вскочил, комкая в руке пачку сигарет, и вышел в коридор. Почему-то не очень хотелось видеть, как Каулитц будет уходить с Брайаном. Прикурив, я прислонился к окну и стал рассматривать узор из пыли на давно не мытом стекле. Сзади хлопнула дверь, на мгновение выпустив в коридор оглушительный шум клуба.
— Закурить не найдется? – я резко обернулся и встретил смущенный взгляд огромных черных глаз.
— Держи, — я протянул парню пачку. Тот вытащил сигарету длинными тонкими пальцами, вызвав секундное воспоминание о том, как эти пальцы скользили по напряженным соскам, сжимали возбужденный член, отчего я почувствовал резкий прилив крови в районе паха. Бл*ть, Том, держи себя в руках.
Затянувшись и с наслаждением выдохнув терпкий дым, парень протянул мне руку.
— Я – Билл Каулитц, - представился он.
— Том Трюмпер, — я осторожно сжал тонкие, почему-то холодные пальцы. – Я знаю кто ты. Видел твое первое интервью, — пояснил я, заметив удивление в глазах парня.
— И как тебе?
— Мне понравилось, – коротко ответил.
- Ты тоже из Германии? – заинтересованно спросил он.
- Да.
— И давно здесь работаешь? – тонкие пальцы поднесли сигарету к чуть припухшим губам.
Интересно, он уже целовался с Брайаном? Трахнуться бы точно не успели… Том, с*кин ты сын, прекрати пялиться на его губы, как озабоченный подросток. Парень уже явно что-то подозревает, вон как уставился своими чертовыми глазищами. Ну-ка быстро усмиряй свои разыгравшиеся гормоны… И все же, почему он не ушел с Брайаном?
Каулитц опустил голову, и тревожащие меня черные глаза скрылись за длинной челкой.
Некоторое время мы молча курили, вслушиваясь в приглушенный микс из музыки и людского гула.
— Почему ты не ушел с Байроном? – нарушил молчание я, задав вопрос, мучавший меня всё это время. Билл прикусил губу и отвернулся, нервно сжимая в пальцах недокуренную сигарету.
— А почему я должен был уйти с ним?
— Ну, это же Брайан! Быстрый перепих, и твоей карьере обеспечен стремительный взлет.
— Я похож на шлюху? – парень резко обернулся и в упор посмотрел на меня.
— Мы все здесь шлюхи, — я зло засмеялся , — Каждый из нас продается и покупается. Брайан - всего лишь один из потребителей, причем, не самый худший. По крайней мере, он расплачивается адекватно оказанным услугам. Иначе, зачем ты здесь?
— Я…
Я, все больше распаляясь, перебил его:
— Только не надо мне говорить, что ты снимаешься в порно ради любви к искусству…
— Да дай же мне сказать! – вызывающе вскинул голову Каулитц. — Я здесь потому, что просто люблю секс, мне нравится трахаться с парнями, а если за это еще и платят – тем лучше!
— Вот и не надо было строить из себя целку, потому что следующий будет еще хуже, он просто возьмет то, что ему нужно и свалит, – внезапно нахлынувшая злость сменилась усталостью. Хотелось махнуть на все рукой и забыть про этого странного парня. Такая резкая смена настроения была совершенно мне несвойственна. Я всегда спокойно реагировал на все связанное с работой и никогда не накидывался с проповедями на новеньких парней. С Каулитцем с самого начала все пошло не так. Этот тощий засранец вызывал у меня кучу разных эмоций, начиная от дикого желания оттрахать до животных криков и заканчивая не менее диким желанием разбить ему морду, чтобы стереть со смазливого личика вот это невинное выражение.
— Я предпочитаю сам выбирать тех, с кем трахаться, – сигарета в последний раз коснулась губ и полетела в сторону урны, отброшенная резким движением.
— А со мной мог бы? – спросил я, внезапно охрипшим голосом. Билл недоуменно посмотрел на меня и, не найдя в моём, устремленном на него, взгляде ничего, кроме вожделения, медленно приблизился и легко прикоснулся к моим губам. Юркий язычок, лаская, скользнул по нижней губе.
— Пошли… — выдохнул он прямо мне в рот.
Я схватил его за руку и потянул в сторону туалета. Заперев кабинку, я вцепился в черные волосы Каулитца, заставляя его сильно запрокинуть голову, и впился в послушно приоткрытые губы. Язык с жадностью скользнул по губе, впитывая чужой вкус, разбавленный запахом сигарет и спиртного. Каулитц жарко отвечал на поцелуй, постанывая мне в рот и впиваясь пальцами в мои плечи. От этих едва слышных звуков крышу мне снесло окончательно. Шаря руками по прижимающемуся ко мне телу, я безжалостно терзал горячие губы, впивался в тонкую шею, вырывая все новые и новые стоны из приоткрытых губ. Каулитц, запрокинув голову, подставляясь под обжигающие поцелуи, все теснее прижимался к моему паху возбужденным членом. Пред глазами стояло дикое марево, мысли путались, и только руки, непонятно как пробравшиеся под ремень джинсов, только губы, безжалостно терзающие затвердевшие соски, были ощутимо реальными. Я на мгновение оторвался от него, рванул ремень и резко развернул парня к стене.
Терпеть дольше я уже не могу. Рывок вниз, и вот она, вожделенная задница. Сжимая одной рукой возбужденный член парня, я расстёгивал собственные джинсы.
— Там.. В заднем кармане... – со стоном выдохнул Каулитц, ритмично вдавливаясь членом в обхватившую его ладонь. Мне очень не хотелось отрываться от горячего возбужденного тела, но пришлось наклониться, найти в приспущенных джинсах парня золотистую упаковку, освободить собственный, дико ноющий от напряжения член и быстро натянуть на него презерватив, не забывая при этом целовать выгибающуюся передо мною спину. Все… теперь можно… Вновь сжать истекающий смазкой член, другой рукой скользнуть внутрь, в невыносимо тесную глубину, слушая рваные стоны… И уже изнывая от нетерпения, прижаться членом к оттопыренной заднице и с силой насадить на себя дрожащее хрупкое тело, вырвав болезненный всхлип.
— Потерпи, малыш… Пожалуйста, потерпи … — шептал я, жарко дыша в растрепанные волосы Каулитца и жестко вдалбливая его в стенку кабинки. — Бл*ть, какой ты… Ведь хорошо?.. Уже хорошо…
Сильнее… Глубже… Так, что сил нет терпеть, и Каулитцу только и остается вцепиться зубами в собственную руку, чтобы не кричать в голос, встречая сумасшедшие толчки, раздирающие изнутри. Бл*ть…Еще… Еще…Билл бессильно откинул голову мне на плечо и впился губами в мой полуоткрытый рот. Яростно целуясь, сплетаясь языками, что есть силы впиваясь ногтями в тела друг друга. Глубже… Сильнее… До синяков на бедрах, до искусанных в кровь губ.
— Ну же, малыш… не могу больше… — я сильнее стиснул напряженный член и вцепился зубами в тонкую ключицу.
— О мой…Да… Да… То-о-о-ом… — вязкая влага на руке, судороги сжавшегося в оргазме тела и оглушительный шквал, на время выкинувший из реальности. Боже…
Я обессилено сполз на сидение унитаза, не в силах удержаться на ногах. В висках стучало, сердце заходилось в рваном ритме. Как сквозь пелену, я наблюдал, как Каулитц, пошатываясь, отлепился от стенки, болезненно охнув, нагнулся за джинсами, оделся и нетвердой походкой вышел из кабинки.