Смотри на меня
Пусть это всё, что может быть между нами
© Татьяна Зыкина

Уильяму шестнадцать, Гарри четырнадцать.
1997 год

1.

Уильям сидит прямо, не касаясь спиной стула, и аккуратно нарезает отбивную на белоснежной тарелке. Его взгляд задумчив, а в уголках губ притаилась улыбка – он снова замечтался о чем-то.
В его руках мелькает столовые вилка и нож, отбрасывая блики солнечного света. Никакого напряжения в позе – а кажется, что движения рассчитаны вплоть до угла наклона локтя к поверхности стола. Идеальный, чтоб его. Гордость семьи.
Гарри фыркает и отворачивается, уставившись в огромное окно королевской столовой. За окном теплый осенний день, солнце ощутимо припекает, небо пронзительно-чистое и голубое, словно назло Гарри, настроение которого отнюдь не такое светлое.
Они обедают в большой столовой, Гарри сидит прямо напротив брата. И ему просто некуда деть взгляд. Он ерзает на стуле, ему не терпится закончить трапезу, лишь бы не смотреть как чинно и аккуратно поглощают пищу отец и Уильям – так, словно ничего и не случилось. Ладно, папа, но Уилл – словно возомнил себя взрослым, ему ведь только пятнадцать, а ведет он себя, как сноб! В конце концов пресные лица надоедают ему и он со звоном бросает приборы на стол.
Тишина, прежде нарушаемая лишь стуком вилок и ножей, дрогнула.
- Мы так и будем делать вид, что ничего не случилось?
- Гарри, будь так любезен, сиди спокойно, - говорит брат, глядя на пылинки, кружащиеся в солнечном луче и отправляет в рот кусочек мяса. Младшего он не удостаивает и взглядом.
Любезен? Похоже, брат даже разучился говорить по-человечески.
- А то что? – с вызовом отзывается Гарри, и откидывается на спинку стула, раскачиваясь. – Ты меня отшлепаешь?!
- Гарри! – Уилл бросает на него сердитый взгляд, будто он сказал что-то нецензурное. – Прекрати вести себя как…
- А ты прекрати меня воспитывать! – младшего словно прорывает, он взвивается, словно пружина, вставая со стула, и опрокидывая его. – Делаешь вид, будто тебе все равно, что мамы больше нет! Да может и не делаешь вид….Бесчувственный идиот!
Гарри задыхается – от осознания, что все-таки высказался – и теперь внимательно смотрит на невозмутимо спокойного брата, опустившего глаза. Сейчас хотелось его ударить. Мальчишка дышит часто, до боли сжав в кулаке край белоснежной скатерти.
- Генри Чарльз Альберт Дэвид Маунтбеттен-Виндзор, - голос отца раздается приглушенно, словно из-под толщи воды, и Гарри морщится – он терпеть не мог, когда отец называл его полным именем и обычно это не предвещало ничего хорошего. Он с вызовом смотрит на отца.
- Будь добр, выйди из-за стола и покинь столовую, - и Н.И.Ч.Е.Г.О. Точно таким же тоном Чарльз мог попросить сына передать соль.
- С удовольствием, - мальчишка выплевывает горькие слова, пинает напоследок стул так, что даже нога саднит, и выбегает из столовой – в сад, в коридор куда угодно, лишь бы не видеть перепугано-заинтересованные лица слуг с вытянутыми от удивления лица, чтобы не слышать безучастного голоса отца.
В эту секунду он так остро понимает в свои четырнадцать, что нет ничего хуже равнодушия.

Дверь за ним захлопывается, трапеза продолжается, вот только Уильяму не лезет в горло кусок – аппетит пропал.
- Отец, я, наверное, тоже…пойду….его нужно догнать… - говорит Уильям робко.
- До конца обеда еще пятнадцать минут.
Уильям пьет сок апельсиновый сок из высокого стакана. В ушах до сих пор звучит обвиняющий голос брата, перед глазами – ссутулившаяся спина в безупречно отглаженном пиджаке, а в душе – очень горько от понимания что младший прав и тысячу раз не прав одновременно.

Отредактировано Панацея (2011-05-06 02:17:30)

2.

Сентябрь в этом году выдался жарким. В помещениях находиться почти невозможно из-за невообразимой духоты, поэтому ученики Итонского колледжа в перерывах между занятиями выходят в парк неподалеку, надеясь хотя бы на слабое дуновение ветерка.
- Курить будешь? –спрашивает Джефф, сидящий рядом с Гарри и обмахивающийся конспектом по истории искусств.
- С ума сошел? Засекут же! - Гарри не поворачивает головы. Он лежит на лавочке, закинув ногу на ногу, и пытается смотреть на солнце дольше, чем пару секунд.
- Да перестань, - Джефф тянет его за руку. У Джеффа темные волосы, аккуратно расчесанные и уложенные гелем, и темные коньячные глаза. И раздутое самомнение. И тяга влипать во всякие истории – хорошие и не очень – и втягивать в них других. Но все-таки они дружат.
Может, потому, что именно Джефф позвал Гарри на эту самую лавочку месяц назад, когда тот стоял у входа в колледж, придерживая лямку рюкзака большим пальцем и непонимающе разглядывал людей вокруг? Может, потому, что не придавал значения его титулу – к черту, что титула как такого и не было. В школе, конечно, тоже вроде как не обращали внимания, но на самом деле – держались в стороне, будто он прокаженный. А Джеффу было плевать на то, принц Гарри, не принц, герцог, да хоть барон цыганский – это не имеет никакого значения, когда на носу зачет или близится охренительная вечеринка. Именно Джефф и его компания научили его веселиться.
- Нет. Я не хочу вылететь в самом начале учебного года! –смеется Гарри и  морщит веснушчатый нос. – Не забывай, где мы учимся. В Итоне. Наша обязанность, как сливок общества – соответствовать имиджу этих самых сливок.
- Да перестань, нет никого, - Джефф ведет рукой вокруг. Парк действительно опустел, а курить хотелось очень, и Гарри соглашается.
- Ну хорошо.
Гарри резко садится и берет сигарету из пачки, лежащей рядом. Дорогая зажигалка, отделанная серебром, негромко щелкает, и Гарри с наслаждением затягивается, заново пробуя на вкус никотиновую горечь. В королевской семье никто не курит, конечно, боже упаси.
Но закон подлости еще никто не отменял, и, естественно, неподалеку тут же обнаруживается Уильям, несущий под мышкой учебник и, как всегда, смотрящий прямо под ноги. Гарри выругался про себя.

Уильям, пройдя еще пару шагов, замечает брата и его глаза округляются от удивления и злобы. Гарри продолжает невозмутимо курить и покачивать ногой в такт несуществующей музыке.
- У тебя крыша поехала? – орет Уилл, подбегая и выдергивая сигарету, чуть проехавшись по губам брата пальцами. Гарри еле сдерживает довольную улыбку – наконец-то никакой напыщенности. Хоть какие-то слова за столько времени.
- Да вроде нет, - младший демонстративно щупает голову со всех сторон и ерошит  рыжие волосы. – Все на месте.
Джефф давится дымом вперемешку со смехом и кашляет.
- Пойдем, - Уилл хватает  младшего за руку и тянет в узкий переулок между учебными зданиями. – Пойдем, я сказал!
- Отпусти, кретин. Ты мне не мамочка, чтобы меня воспитывать!
- Не смей. Упоминать. О матери, - Гарри даже не замечает, как они оказываются в пустынном проулке. Не замечает, как Уильям жестко хватает  его за ворот форменной рубашки и откидывает к стене. Гарри успевает  только почувствовать боль между лопаток, холод кирпича и то, что Уилл так и не посмотрел на него.
- А теперь послушай меня, - негромко говорит  Уилл, глядя в стену слева от лица брата, - мне плевать, чем ты там занимаешься с Джеффом и всей этой компанией, в которую ты с радостью запрыгнул. Но позорить семью и корону, если тебя выгонят из колледжа, я не позволю. Ты понял меня? –спрашивает Уилл, опять же, у стены.
- Ты понял меня, я спрашиваю?
- Понял, конечно. Что тебе плевать на меня. Было плевать на мать. И на отца плевать. Тебе не плевать только на свою шкуру и на сохранение статуса золотого мальчика. Боже мой, младшего брата Уильяма Великого выгнали из колледжа! Кошмар! Все первые полосы газет пестрят этой новостью! Как же так, старший братец не уследил, не присмотрел… Уже не идеальный принц Уильям…
- Так никогда не было и ты это знаешь… - выплевывает Уилл, но Гарри не слышит его. В животе у него словно пролили соляную кислоту, выжигающую внутренности.
- Заткнись! Да тебе настолько плевать, что ты даже не смотришь на меня! Противно, да? Позор всей семьи, конечно… – голос Гарри вздрагивает, - Смотри на меня! Да посмотри же ты на меня!!!
У Уилла глаза, меняющие цвет. Как и у Гарри, они меняли оттенок в зависимости от настроения.
Сейчас они были светло-голубыми, холодными, и чуть замутненными, похожими на рваное небо.
В небе отражается Гарри

Младший брат внезапно понимает, что еще секунда – и вот этот зрительный контакт кончится, Уилл снова отведет взгляд, спрячется в своей скорлупе и уйдет, разочарованный в брате, низко опустив голову. Нестерпимо хочется продлить это все, чувствовать внезапный холод вдоль позвонка и тепло где-то в районе солнечного сплетения, чувствовать это потрясающее ощущение родного, но непривычного за месяцы взгляда.
И Гарри, не совсем понимая, что делает, тянет брата за темно-бордовый галстук и прижимается к его губам – на долю секунды, чтобы только показать, насколько он чувствует себя виноватым и как не хочется опять его отпускать. Но его ведет, так, будто внутри разорвалось настоящее, большое Солнце, ему так горячо и приятно внутри, что он прижимается сильнее, проникая языком между губами, мягко трогая зубы, извиняясь и прося разрешения одновременно
Уилл вздрагивает, обнимает брата, зарывшись в его волосы, и тяжело дышит, проводя ладонью по спине в тонкой рубашке… Уилл целуется с открытыми глазами и это настолько потрясающе, так незнакомо-здорово, что Гарри изворачивается, прижимаясь всем телом, и непроизвольно прикрывает глаза.
В тот миг, как их языки сплетаются, Уилл, словно очнувшись, отпихивает от себя брата – так, что он падает у стены и ударяется коленом об асфальт.
- Извини… - шепчет Гарри одними губами, но Уильям уходит – уверенно шагая и с прямой спиной, как и полагается принцам. Напоследок бросив едкий взгляд на младшего.
Гарри действительно не понимает, как это произошло, и, сжав зубы, с силой проводит пальцами по лицу, так, что остаются красные следы.
Он по уши в дерьме, это точно. Даже думать не хочется. Гарри со стоном откидывает голову.
- Он что, избил  тебя? – слышит Гарри испуганный голос Джеффа и видит тень друга в конце переулка.
- Нет. Все нормально. Сами разберемся. Помоги мне встать, а?

Целуется Уильям действительно по-королевски.

TBC...

Отредактировано Панацея (2011-05-06 02:41:22)

Спасибо)
Ох, Лина, наооборот, молись чтобы это был мини, ибо я могу опять забросить:)

Катюх, насчет дроча я всегда за

Ооо, как-то не планировала я никаких возвышенностей, но тема королей и принцев обязывает) Надеюсь, не слишком нудно?
Спасибо, Катюш, мне очень-очень важны мнения по поводу этой работы)

Ыыы, какие эмоции, я счастлив)))
Спасибо, прода в скором времени, девчата)

Отредактировано Панацея (2011-05-07 23:43:54)

Пихай, пихай меня)))

3.

Они не говорили.
Снова.
Да и не особо хотели, в общем-то.
Потому что обсудить – означало признать, что это произошло.
Гарри теперь понимал Уилла, его летнее молчание, его каменное лицо – он просто не хотел признавать, что мамы больше нет. Ведь пока вещь не назовешь – ее не существует?
В таком случае Гарри бы предпочел больше никогда в жизни не открывать рта. Но мысли- то не заткнешь.
Ночами он метался на жарких и мокрых простынях  под мерное сопение Джеффа и думал, думал, думал обо всем произошедшем. Как вообще такое могло случиться? Конечно, в первую очередь он винил брата в такие ночи, шепотом выговаривая потолку, что Уилл не должен был, не должен был отвечать!!!
Гарри ведь не хотел брата, не испытывал к нему никаких «таких» чувств, да и их отношения нельзя было назвать близкими. Он ссылался на извечный юношеский спермотоксикоз, на то, что у него давно не было девушки, и поэтому любая близость вызывает в нем вполне соответствующие реакции. Потом Гарри переворачивался на другой бок и утыкался носом в подушку, прокручивая в уме все известные ему непристойности на английском, немецком, французском, итальянском и даже  пару ласковых на хинди. Он знал, что виноват сам, только сам, но черт подери, ничто не оправдывает и Уилла, который даже шагу назад не сделал в ту секунду, не оттолкнул, не отстранил, не накричал о неправильности происходящего, не сказал банальное «Нельзя» или хотя  бы «Отвали». Нет. Он ответил, и от этого все возможные причины, следствия и выходы из положения рассыпались, как карточный домик.
Картинка не складывалась.
Да еще и эти чертовы сны, мучавшие его, где Уильям делает с ним совершенно непристойные вещи, что и говорить стыдно. У Гарри горели щеки, когда при свете дня он вспоминал член брата у себя во рту или внутри себя, поцелуи Уилла на своих бедрах и плечах…
И самой меньшей из зол, как казалось Гарри, было просто свести контакты с братом к нулю. Учебный год впереди, а потом, как-то…главное не говорить об этом. И ни в коем случае не смотреть брату в глаза.
Конечно, делать вид, что проблемы нет, было не лучшим выходом, но лучшего и не было, а бежать от этого всего  было хотя бы легко.

До конца матча остается всего минута, а сыграть вничью с этими недоумками из Сент Поллса, хуже чем проиграть.
Гарри гонит футбольный мяч по полю. Он смотрит вперед, яростно стискивая зубы, и бежит еще быстрее, так, что подошвы разношенных кроссовок, кажется, нагрелись. В ушах стучит кровь, бьется пульс и свистит ветер. Мокрые волосы прилипли ко лбу, а по спине стекает пот.
Примерно с такой скоростью Гарри убегает от проблем.
- Смотри… под ноги, герой, - выдыхает бегущий рядом коротко стриженный блондин. Майкл, кажется. – Не упади…  А то я …помогу.
- Пошел к черту! – Гарри все-таки не сдерживается, хотя понимает, что каждое слово сейчас – потеря драгоценных сил.

- Гарри, пас на меня! Да на меня же! – кричит Джефф слева у ворот, активно размахивая руками над головой. Гарри оборачивается, всем своим видом выражая сосредоточенность, и ударяет по мячу – словно вымещая всю скопившуюся злобу.
И падает от тупой тянущей боли в левой ноге.
Джефф берет мяч, ловко и изящно направляя его прямо в ворота. Небольшая трибуна взрывается оглушительными криками и женским визгом. Последние секунды матча истекают.
Победили.
Гарри стискивает зубы, привстает и  прижимает колено к груди.
- Гарри! – Джефф подбегает и садится рядом, обнимая его за плечи. Гарри хочется его отстранить, но даже подумать об этом не хватает сил – нога ныла, перед глазами плыли разноцветные круги. Кажется, он неплохо приложился головой. А тут еще и рука Джеффа на плечах - грязная и мокрая - весит, словно центнер, придавливая к земле. - Гарри, что с ногой?
- Да убери ты руки! Сам встану,  нормально, - он осторожно приподнялся, опираясь на землю левой рукой, и зашипел от боли.
- Убью, с*ка.  Как есть, придушу, - процедил Гарри сквозь сжатые зубы, провожая взглядом Майкла, уходящего с поля, - Х*й отрежу, засушу и приколю к коллекции бабочек! Б*ядь, б*ядь, как же  больно!!!
- Я вижу, ты опять позоришь честь королевской семьи?- слышится голос незаметно подошедшего брата. 
- По…попрекать пришел или встать поможешь? – шикает Гарри, но больше для проформы.  Уилл садится на корточки перед братом и мельком взглянул на начавшую опухать лодыжку.
- Оставь, я сам доведу его до комнаты, - бросает он Джеффу.
- А врача…?
- А врача потом. На него посмотри, ни к какому врачу он сейчас не согласится, - Уилл кивает  на взъерошенного и озлобленного брата.
- Думаешь, так лучше?
- Я слишком хорошо знаю этого недоумка.
Уильям протягивает Гарри ладонь и рывком поднимает его, подхватывая рукой. 
- Сам дойду, - Гарри отталкивает его, пытаясь ковылять самостоятельно, но, в конце концов, сдается и опирается на брата.

***

- Всего лишь ушиб, - говорит миссис Кларк и кладет очки в карман белого халата. – Лед – и все будет в порядке. Завтра на занятия не пойдете, отлежитесь.
Миссис Кларк еще раз критически оглядывает лежащую на подушке ногу Гарри и переводит взгляд на Уильяма, сидящего на кровати напротив..
- Я же сказала, все в порядке. Не переживайте так, ваше Высочество.
- А я и не переживаю.
- Тогда спокойной ночи. И вам, - она кивает  Уильяму, - настоятельно рекомендую отправиться в свой корпус. Через полчаса отбой.
Дверь за миссис Кларк захлопывается, и Гарри скривившись, словно проглотил что-то горькое, отворачивается. «Высочество», значит.
Циферблат электронных часов мигает зеленоватыми цифрами – половина десятого. Джефф забегал час назад, еще до прихода миссис Кларк, и выразил желание донести Гарри до пункта назначения – вечеринки в честь победы над Сент Поллс, но после отказа лишь попросил прикрыть его, если что.  Похоже, он ушел на всю ночь. Уиллу тоже уже давно пора в свой корпус, и Гарри не знает, что страшит его больше – присутствие брата, которое само по себе бьет его током от напряжения и раздражает, или одиночество в пустой темной комнате общежития.
Уильям встает с кровати и щупает пакет со льдом, проверяя, не требуется ли заменить его новым. Челка закрывает его глаза, а белая рубашка кажется синеватой от света фонарей, попадающего в окно.
- Тебе пора,  - говорит Гарри, пытаясь скрыть дрожь в голове.
- Нет.
- Я сам справлюсь! Хватит сидеть у моей кровати, будто я умирающий! Кудахчешь надо мной, будто курица-наседка, а мне давно уже не пять лет!...
- Ты бы мог просто сказать спасибо, Гарри.
Собственное имя, произнесенное братом, неожиданно действует на него как успокоительное, обезболивающее и наркотик в одном лице. Стыд заливает щеки. Уильям прав.
- Спасибо.
- Вот и хорошо.

Отредактировано Панацея (2011-05-19 19:51:29)