Моник посмотрела на часы - пол-одиннадцатого. Посмотрела на близнеца Тьерри, сидящего напротив в точно такой же позе, что и она около минуты назад. Сегодня прилетели из Франции родственники - родители давно встретили их в аэропорту и накормили ужином; телефон разрывался от звонко - молодых людей ждут. Но Тьерри и Моник сегодня домой не торопятся. Они думают, изучают. Все их коллеги уже давно разошлись по домам, а близнецы не сдаются. Суицидологов заинтересовали смерти пяти девушек: благополучных, замужних или помолвленных, со средствами, образованных, но совершенно неожиданно решивших оборвать свою жизнь. Моник с дотошностью, присущей обычно студентам или новоявленным помешанным на своей работе сотрудникам, вгрызлась в это дело. Тем более, Герр Вольф недавно поручил им рассказать о каких-то нестандартных случаях студентам…
Моник и Тьерри опросили родственников, друзей, соседей, коллег по работе - девушки были само очарование. Идеальные. Работа - престижная, друзья рыдают в голос под дружный хор родственников, в роду самоубийц не было… Тьерри поднял с пола упавшую цветную фотографию, уже успевшую словить случайные пылинки:
-Моник, вот ты объясни им, чего этим от жизни не хватало? Может, я как мужчина чего-то не понимаю…
Сестра только пожала плечами в ответ. Близнецы некоторое время просидели молча, потом Моник наконец зевнула и произнесла:
-Ладно, я уже совсем ничего не соображаю. Пойдём? Надо по пути ещё в супермаркет заехать, купить каких-нибудь безделушек тётушкам в подарок.
Брат только кивнул, убрал в чехол очки, и близнецы, собрав свои вещи, позёвывая и переговариваясь, вышли на вечернюю улицу.
В этом городе даже дождь казался праздничным. Моник зябко поёжилась, представляя, как холодная река жадно сжирает хрупкие кости…
*

«В смерти Офелии повинен не только Гамлет. Она не смогла противостоять Злу и Лжи, творящемуся вокруг неё, и сошла с ума».
©

Герр Каулитц выходит из родильного дома, где лежит «на сохранении» его жена Катрин. Каулитца тошнит от её голубых глаз и бледных тонких пальцев, от огромного живота и выборов имени для ребёнка, от смеха и поцелуев. От её глупых сказок, которые сначала казались чудными, а теперь опостылели. Он держится, улыбается; Катрин ни о чём не догадывается. Каулитц - прекрасный актёр. Он богат, он дарит жене дорогие подарки и много фальши.
А сейчас он, пожалуй, обернётся к окнам, где его высматривает Катрин, пошлёт ей воздушный поцелуй, сядет в машину и поедет к Дейву. А эта девка ему осточертела…

Мать Катрин с Адамом донесли до дома покупки. Погримушечки, ерунда всякая - Фрау Штольц доставляет удовольствие выбирать для внука игрушки вместе с любимым мужчиной. Молодой любовник донёс до дома поклажу и с облегчением привалился к косяку. Герр Штольц на работе и им можно заниматься друг другом до вечера. Да и брак давно уже простая формальность; все, кроме Катрин, это давно поняли. Родители дали негласный «обет молчания» - не хотят расстраивать дочь. Она это трудно переживёт, они это понимают. У них чудесная девочка, но, к сожалению, очень чувствительная, несмотря на свои уже достаточно солидные 23 года. Она с детства много мечтала, а теперь пишет детские книги…

Моник с трудом подняла помятое лицо от подушки. Ей не спалось, снились кошмары. Омуты, мерзкая зелёная тина, белёсые волосы и шёпот, который будто ввинчивается в уши. Его невозможно перекричать, невозможно не_слушать. То, как он говорит об ужасе, слишком интересно. Его можно заставить замолчать только окунувшись в своё отражение на другой стороне омута, или порезав себе вены. Девушка тряхнула головой, отгоняя наваждение, и отправилась в душ, ругая себя за излишнюю восприимчивость, отнюдь не свойственную людям её профессии. Едва Моник вышла из душа, раздался звонок, на другом конце провода послышался донельзя довольный голос брата:
-Знаешь, какую я маленькую зацепочку нашёл?
-Ну?
-Все девушки хоть и не имели явных недостатков и изъянов, но были натурами творческими и импульсивными. То есть ты понимаешь, к чему я клоню, да? - она представила себе Тьерри, многозночительно склонившего голову на бок, и улыбнулась.
-Да нет, я говорила с близкими - они были «божьими одуванчиками».
-Бог ты мой, сестрёнка, давай не будем ломать комедию. Наляпаем Вольфу каких-нибудь сверхъестественных психологических портретов, пусть сам голову ломает. А у нас с тобой и так работы по горло.
-Ладно, Тьерри, поговорим дома,- Моник внешне никак не выказала своего недовольства - она не хотела отказываться от этого исследования, женская интуиция подсказывала ей, что всё не так просто.
Потом, когда она положила трубку, взгляд её упал на прикроватный столик. Там лежала гора книг, которую гордо венчала самая потрёпанная - томик «Гамлета». Моник вальяжно потянулась: выходные, самое время перечитать любимую книгу.

Катрин с детства говорила с Тенями. По ночам они часто разыгрывали перед девочкой удивительные представления. А она шепотом подсказывала им слова, чтобы они не запинались.
Потом она записывала эти представления на бумагу - Тени были хорошими актёрами. Но они не хотели играть ни перед кем, кроме Катрин. Сначала девочку это расстраивало, но, когда она стала постарше, она поняла, что это будет её маленькой тайной, маленькой гордостью. Тени улыбались, были всегда рядом, они жили в страницах её дневника. С каждым годом их становилось всё больше и больше.
Вот и сейчас, когда Катрин, будучи взрослой женщиной, лежала в родильном доме, к ней пришла новая Тень, молодая и красивая. Она никогда ничего не рассказывала женщине, только улыбалась. Смотрела в её отражение в воде, не в силах налюбоваться, наглядеться - женщины так похожи, а у теней отражений не бывает.
Катрин боялась Тени. Она закрывалась ночью одеялом с головой, захлопывала книгу с тенями, и ей снилось безумное течение реки, камень на шее и холодная вода, которая не даёт вздохнуть. Она хотела убежать от Тени, спрятаться, забыться. А та только плакала и звала.
Ей не видно своего отражения.
Ей нужно чужое.


Моник захлопнула книгу и расположилась поудобнее на подушке, готовясь ко сну. За окном опять хлестал дождь. А девушка всё думала о своём любимом персонаже любимой книги. И ей на ум пришла жуткая и глупая мысль, что именно Офелия толкнула Лолу под поезд, а Катрин заставила броситься в реку.

Моник погружалась в сон, а тень юной девушки искала себе новую жертву, чтобы снова толкнуть в решающий момент в спину, умереть, а потом заново воскреснуть с новой несчастной. Она будет душить, не даст вздохнуть, но не отпустит.
Ни за что.

11.04.10