Он не верит себе. Я не верю ему. Не верь.
Он всего лишь сошедший с ума неразумный зверь.
Огнекрылая свастика стала моей судьбой.
Я не жив, я не мёртв – и ещё не окончен бой.

Сотни лет в этом бункере. Завтрак, потом обед.
В пыльном зеркале вновь улыбнётся небесный дед.
Он всё так же уродлив. Он болен, он стар и слеп.
Он устало жуёт прошлогодний сгоревший хлеб.

А снаружи всё так же – утро, апрель, война.
Белокурое небо, под ним грязным льдом весна.
Медный провод раздавит горло, обнимет грудь –
Это средство уйти от бессонницы и уснуть.

Шестерёнки ползут, разгрызая на части плоть.
Видишь брюхо небес – есть надежда его вспороть!
Есть надежда ещё – вырвать датчик и крикнуть «Хайль!»
Но твой город уходит в кромешную злую даль.
©

(числа нет).
Знаешь, дневник, сегодня мне снился бой. Я была им, я была Биллом.

Несмотря на бессчётные ночи без сна голова была очень лёгкой. Я вспоминал её пальцы, которые пахли духами и валерьяной… Мы долго жали начала боя, и казалось, что пальцы намертво примерзают к автоматам. Кто-то шутил, кто-то молился, кто-то подбадривал себя разговорами, в стиле фюрера выкриками «Хайль!». Наши войска в удручающем состоянии. Но, несмотря на неоднократные запросы и рапорты наших местных командиров Верховному Командованию Сухопутных Сил, было принято решение продолжать наступление даже ценой риска полной потери боеспособности. Нас оттесняли эти люди с красными, как капли крови, звёздами. Эти чёрные демоны с яростными лицами рвали немецких солдат, кричали не своими голосами и вновь бросались в бой. Их убивали, а меньше их будто не становилось. Я сам кричал в ответ, поддерживал себя этим криком. Небо освещалось яркими красными цветками, земля уходила из-под ног и мне - нам казалось, что мы в аду. Внезапно один из этих кровавых демонов ударил меня в грудь.
Я упал, задохнулся собственной кровью. А в животе и диафрагме всё будто сдавило обручем. Дышать становится как-то даже совсем не нужно, ведь легко и так…

И где-то хлопнет двеpь
И дpогнyт пpовода
Пpивет мы бyдем счастливы тепеpь
И навсегда
Пpивет мы бyдем счастливы тепеpь
И навсегда
©

…Я сидела за столом в своей комнате и писала домашнее задание. На мне моя любимая юбка и блузка. Внезапно я почувствовала чьи-то лёгкие и нежные руки на своих плечах. Повернувшись, увидела, что это моя мама. Она мягко улыбнулась мне и радостно сообщила, что Билл вернулся. Я порывисто чмокнула её в щёку и вихрем вылетела из комнаты…
…И упала прямо к нему в объятья. Он стоял, такой привычный и тёплый, и счастливый, с букетом белых лилий. Теперь от моих пальцев так же будет пахнуть валерьяной, а от его волос - липовым цветом. Я обхватила его лицо руками и, кажется, заплакала от счастья.
А он гладил мои волосы и говорил: «Не плачь, моё золото, теперь мы будем счастливы».
А на улице стоял такой тёпло-свежий апрель.
А мне было теплее всего в его объятьях.
Теперь будет солнечно.

Мы теперь всем им снимся. Растворившиеся в этой яркой и прозрачной весне.
Мы отражаемся в небе над Берлином, над святым огненно-снежным Кёнигсбергом.
И вечно-величественным Ленинградом.
Мы вечны.