-С кем ты?
-Интересно?
-В принципе, нет…
В трубке слышится горькая усмешка.
-Завтра вечером буду на Манхеттене… премия…премия… из головы выпало совершенно…
-Не суть важно…
-И в твоей постели… - Том Каулитц устало прищурившись, прислонил горячую щеку к стеклу. Молчание на другом конце провода. – Ты будешь меня ждать?
-Буду.
Он швырнул тонкий слайдер на постель, оставив без комментариев ее трубку. Это нормально, когда их сухие разговоры длились не более семи минут. Предпочитавшие стоны разговорам, они жили на разных континентах, в разных часовых поясах и в совершенно разных мирах.. И никогда бы не пересеклись, если бы не три волшебных дня лета посередине января в вечно солнечном Милане.
-Что, тоже не спится?
Младший брат проскользнул в прокуренную берлинскую квартиру Тома, швырнув на журнальный столик ключи.
-Ага… - старший глотнул минералки.
-С кем разговаривал? Кого еще мучает бессонница?
-В Нью-Йорке девять вечера…
Билл сел на подоконник рядом с братом, обреченно вздохнув.
-Ты одержим этой шлюхой. Не пора ли поменять увлечение?
-Да пошел ты.
-Не в духе?
-Есть немного.
-Дейв сказал, во сколько рейс?
-Через три часа…
-Не перегибай палку. Она всего лишь…
-Кошка.
-Тигрица, - Кау младший усмехнулся, чиркнув зажигалкой

***
По полу были раскиданы диски и черные гелевые ручки. Смятые листки бумаги. Одну за одной она глотала обезболивающие, закусывая сладкими «Комильфо» с начинкой карибской дыни. Иногда опуская дымчатые глаза на пустую бутылку мартини.
Голова нещадно раскалывалась от жгучей смеси алкоголя, таблеток, сигарет,… но она не выключала музыку. Что угодно, но не тишина…
-Пьешь в одиночку? – тихий голос сквозь скримы Brokencyde. Она обернулась. Совершенно выпало из головы, что дала ему с прошлой встречи ключи от квартиры. – Плохая привычка.
Том подошел к ней сзади, обдав табачным дыханием шею.
Не ответив, она откинула голову на его плечо. Такая бледная, такая усталая… еле-еле стоявшая на ногах.
Он повернул ее к себе, стрельнул шоколадным взглядом глубоко, в глаза, в неверную душу. Со стоном закрыв глаза, она буквально повисла в его руках. Ударив по обонянию ароматом вишни. Без слов. Он понимал, что вот-вот она потеряет сознание. И прижал ее к себе, потянувшись к губам.
Та лишь отвернулась. И снова без лишних слов. За окном  квартиры с окнами, выходящими прямо на Статус Свободы, забрезжил рассвет.
-Малыш… - он прошелся щекой по ее жестким выбеленным волосам с отросшими черными корнями. С запахом недавно добитого мартини. – Неужели ты совсем не соскучилась?
-Я устала.
-Что, много клиентов? – Кау усмехнулся.
-Замолкни. Я пошла учиться.
-Учиться!? С твоим-то бешеным графиком «Мисс Найтлайф»…
-Представь себе.
Она закурила, добавив к прокуренной комнате аромат вишневого «Капитана Блека».  Ему хотелось обидеть ее. Задеть поглубже, показать, насколько она низка. Доказать ее бесчестие. И то, что она ползает перед его ногами, а не он…
Но снова ее руки обвивают его шею. Снова она начинает раздевать с ремня. Снова кусает за нижнюю губу…

***
Электрическим зарядом до самых кончиков пальцев. Он знал, что она никогда не будет принадлежать ему.
Шлюха – крутилось в его голове. Хотелось ненавидеть ее имя, ее волосы, ее губы.
Он прижал ее лицом к стене, пройдясь руками по обнаженной груди, опустив руки ниже. Та впилась длинными ноготками в его бедра, заставив застонать.
Жилистые ручки, пройдясь по животу, проникают под трусики. Гортанно засмеявшись, она выгнула спину. Словно кошка.
-Алекс… - томно. Проведя губами по волосам, резко входит в нее, начав двигаться. Ускоряясь.
Ненавижу…ненавижу, слышишь, - думал Каулитц, кусая ее губы. Она улыбалась, откинув голову на его плечо. Вымученно, но достаточно  отвратительно. Самодовольно. Впившись пальцами в его дреды. Казалось, еще чуть-чуть, и она возненавидит его так же, как и он ее.
Толчки резче. Мышцы начинали ныть. По его виску пробежала капелька пота. Она кричала.
-Я тебя…ааа…
Он навалился на нее всем телом, заставляя задыхаться. Казалось, прогнулась под их телами стена, и расплавились стекла
-Ненавижу….
***