Глава 5
Не знаю, сколько прошло времени, может, пара минут, а, может, и час, прежде чем я очнулся. Голова и все тело жутко болели, словно меня спрессовали огромным дорожным катком. Я попытался встать, но от жуткой боли снова поцеловал асфальт. Да что ж за хрень-то?!
Я приоткрыл один глаз. К звону внутри черепной коробки прибавился шум машин, всевозможные обрывки разговоров, щелчки, шаги, бег… Звуков там было много, они давили на меня, и под их тяжестью мои попытки встать были такими же жалкими, как пить пиво из закрытой бутылки донышком к губам.
Охренительно.
Самое главное, что лежит себе человек на асфальте, небось, в луже крови – смотреть я не стал, ибо меня бы уже стошнило – встать не может, а всем и дела нет! Может, я тут умру от боли, переломов, или что там со мной случилось, и никто даже не поинтересуется, что со мной?
Конечно, обычно я и сам проходил мимо таких людей, лежащих на улице, принимая их за пьяных, либо просто люди прилегли отдохнуть – нельзя что ли? Я человек толерантный.
Я распахнул глаза, с твердым намерением позвать на помощь. Но…не успел. Зрение стало каким-то другим. Размытым. Я не видел деталей, мелочей, видел абстрактные ботинки людей, чьи-то ноги… Цвета тоже стали размытыми.
Черт возьми!! Что со мной? Наверняка меня обокрали и напоследок еще и по макушке настучали. Совсем здорово, Билл!
Я медленно повернул голову, стараясь не повторить прошлый опыт резких движений, но к моему удивлению, боль постепенно начала уходить, словно я к ней адаптировался уже. Мама всегда говорила, что на мне все, как на собаке заживает. Мой взгляд наткнулся на цветной асфальт. Вернее он не был цветным, просто содержал в себе такое множество оттенков, о которых я и не подозревал – серо-синий, металлический, светло-темно-серый.… У меня закружилась голова от этого калейдоскопа серости, и начало тошнить.
Становилось легче и легче.
Надо дотянуться до мобильника и вызвать скорую, мало ли, что могло случиться с моей башкой. А я в университете учусь, мне никак нельзя попадать в больницу.
Увидев, что моя рука – рука ли? – покрыта гладкой, блестящей черной шерстью, я разулыбался. Ну, глюки, мало ли, с кем не бывает? Я вон с зеленым человечком здоровался, а в прошлом месяце с нашей компанией и Ханой миленько беседовал дядя Адольф. Я потом узнал, что он мой дядя.
Гораздо в больший шок меня повергло то, что я не могу дотянуться до карманов. Вернее у меня вообще нет карманов. И мобильника у меня тоже нет, моего новенького, белого коммуникатора за четыре штуки нет со мной больше!!! Я попытался встать на ноги, но не смог – боль прошла, но что-то стало с координацией движений.
Это сон.
Это все сон.
Сейчас, как в тупых американских комедиях я зажмурюсь и проснусь рядом с Ханой, отплевываясь от ее волос, вечно лежащих на моем лице.… Хотя…Я просмотрел слишком много таких комедий и СЛИШКОМ хорошо знаю, чем там дело кончается….
Я на четвереньках – пока я называл это так – подполз к луже рядом со мной, уже заранее зная, что меня ожидает. Но все же, усатая и недовольная морда вместо лица, покрытая черной шерсткой, розовый влажный нос – как-то это было для меня слишком. Я попытался заорать, но из горла вырвалось лишь сдавленное мяуканье.
Такого количества впечатлений мой уже кошачий организм не выдержал и провалился в какое-то вязкое забытье.
***
Проснулся я от неприятного привкуса во рту. Говорят, кошки нассали. Ха, хотел бы я посмотреть на эти картинку теперь. О чистке зубов не могло быть никакой речи, а жаль. Я посмотрел в уже почти высохшее зеркальце лужи, запоминая свое новое «лицо». Глаза остались те же, слава богу – карие, с влажной поволокой, только зрачок словно развернулся в другую сторону и стал продолговатым. Зрение стало не в пример лучше, мало-помалу мой организм адаптировался к новым условиям. Я пошевелил усами, помня, что у котов это самое чувствительное место. Я ощутил воздух всей кожей, всем своим естеством и поежился.
Меня самого пугало то, как легкомысленно я отнесся к этой ситуации. Словно бы я каждый день перекидываюсь в кота, как заправский оборотень. За время, проведенное в нашей тусовке, за время отношений с Ханной что-то мистическое перестало быть для нас странным. Оно стало….ожидаемым? Мы сами искали странности в нашей жизни, искали крупицы магии, как дети игрались с ней. Меня это никогда особо не интересовало, я находился там из-за Ханны, выпивки и волшебных «травок», необходимых для ритуалов, считал себя умнее и взрослее, чем они. Вот и напоролся.
Наверное, многие в моей компании многое бы отдали за место в этой мохнатой шкурке.
Вспомнилось, что идеальный мужчина могуч, вонюч и волосат. Я подходил уже по двум пунктам, жаль только, что коты не ходят в качалку. Фейс-контроль, понимаете ли…
Но какой бы идеальной не казалась моя участь, мне положение вещей категорически не нравилось. Первый шок уже прошел, да и я всегда умел овладеть собой в стрессовых ситуациях, это помогало мне готовиться к экзаменам. Поэтому, Билли, если ты не хочешь всю оставшуюся жизнь ссать, приподняв лапку – шевели сгустком кошачьих мозгов!
Итак.
Что мы имеем.
Зуб даю – сколько там зубов у кошек? – что виной всему неправильно прошедший ритуал. Ханна как всегда что-то напортачила – читай: рассыпала, не_то рассыпала, не тем помешала, не_то сказала, что-то перевернула.
Обычно я слежу за всеми действиями ее шаловливых ручек, но мне было так все равно в тот вечер….
Черт.
Она наверняка перепутала ингредиенты. Или сказала не то заклинание.
Б*ять. Искать причину нахождения в жопе можно долго, как кто-то говорил. А выход из нее все равно один.
А я в полнейшей жопе.
Единственная идея – найти Ханну. Она поймет, что это я – как я говорил уже, такие вещи привычны в нашей компании – все время хвасталась своей интуицией, вот пусть и чувствует. Она пороется в своих книжках, и обязательно спасет меня! И мы будем жить долго и счастливо. Вернее я буду. Без Ханны.
- Прямо как по заказу. Какая прелесть!
Из размышлений меня вырвали шаги за спиной. Кряхтящий старческий голос и большие тряпичные тапки, остановившиеся возле меня.