L. Micaelis, Спасибо, Лин) опять же прияятно)
Белоснежка =), Алён :*

Глава 5

Есть люди, которые, идя по дороге, стараются наступать строго на определенные плитки мостовой. В случае с Томом – он шел вперед прямо по лужам, с каждым шагом расплескивая вокруг все новые фонтаны брызг, пряча лицо под низко надвинутым капюшоном. Люди провожали взглядами странного парня, но ему было всё равно. По мокрым, выбившимся из-под повязки дредам стекали капли дождя. Он медленно шел, шлепая кроссовками по грязным, серым лужам. Создавалось впечатление, будто парень ищет что-то, вглядываясь в мельтешение чужой обуви и мокрых плащей.
Том – как синоним слова «одиночество». Так всегда говорила Элфи с грустной улыбкой. Как хотелось бы, чтобы этот красивый и талантливый парень жил нормальной жизнью, чтобы у него были друзья и любимая девушка, чтобы он мог посмеяться над шуткой и с легкостью поддержать разговор, не срываясь из-за неожиданных вопросов или из-за непредвиденного сбоя в своем личном графике. Желания Тома не выполнять нельзя, тем более если они так просты и бесхитростны… Впрочем, большинство своих желаний он выполняет сам.
И сейчас, глядя себе под ноги, чтобы дождь не попадал в глаза, он идет выполнять свою маленькую прихоть.
- Здравствуйте. Чем могу помочь?
- Здравствуйте. Краски. Акварель, - говорит Том.
- Отлично. Вам большую палитру или ту, что поменьше?
- Большую палитру, - четко отвечает он. – Две кисти, тонкую и толстую.
Продавщица показывает кисти, и он едва заметно кивает. Она называет цену, он расплачивается и не спеша идет домой, по-прежнему пряча глаза от свежего дождя, дробящего пыльный осенний воздух легкими каплями.
Вернувшись домой, Том нарисовал на большом холсте пару дождевых капель простым карандашом. Всего лишь сделал первый набросок и сразу же подошел к своей старой картине, на которой цветное небо размыто водными невидимыми штрихами.
Но и над ней он поработал недолго. Вскоре посмотрел на часы, пробормотал: «Время обеда» и пошел на кухню, где вынул из вазы пару яблок, сливы, апельсин и разложил их на тарелке. Обязательно на тарелке, потому что так положено, пусть даже он и выкладывает потом фрукты на стол.
Едва Том вонзает зубы в спелую мякоть яблока, как в дверь вежливо стучат, а потом сразу же звонят. Парень откладывает яблоко и идет открывать. За дверью Билл.
- Привет, - говорит он мягко. – Ты меня еще помнишь?
- Билл. Билл Штритберг. Привет, - спокойно отвечает Том.
- Можно к тебе?
- Беспрецедентно, - Том пропускает гостя, отходя немного в сторону.
Билл улыбается ему и заходит. Том ничего больше не говорит ему и возвращается на кухню. Билл, как в прошлый раз, идет за ним. На столе тарелка с фруктами – кажется, с теми же, что приносил он сам. И еще прибор на столе. Зачем – Билл даже не представляет себе. Том остается загадкой, которую он все еще не может разгадать. И странная манера говорить, и это «меню» на всю неделю, и невероятные картины. Парень немного смахивает на душевнобольного, и Билл совсем не хочет причинять ему зла. Вообще-то, он собирался уже забыть о Томе и больше не приезжать к нему, но ничего не получилось. Штритберг заинтересовался парнем как чем-то иным. Необычным, отличным от всех прочих людей, с которыми ему приходилось общаться. И теперь он старался приспособиться, говорить на одном языке с этим человеком. Это был интересный опыт.
- Можно мне яблоко? – дружелюбно спрашивает он.
- Беспрецедентно, Билл Штритберг, - соглашается Том.
- Порежешь мне его на части? – просит Билл. Ему интересно увидеть, как Том умеет управляться с простыми будничными задачами. Том послушно достает нож из стакана с приборами и деревянную доску. Кладет яблоко на нее и разрезает – сначала пополам, потом еще пополам. Нож врезается в мякоть с усилием и каждый раз касается плода как будто несмело. Том стоит с закушенной губой. Вдруг острая сталь царапает уже не яблочную шкурку, а палец Тома, и тот резко отбрасывает нож в сторону, буквально в сантиметре от головы Билла. Смотрит внимательно на рану, а сам дрожит всем телом и вдруг оседает на пол, крича, стуча кулаком по полу. Билл не знает, куда ему деться. Он испуганно вскакивает со стула и опускается на колени рядом с Томом. Порез неглубокий, кровоточит, но выглядит сносно, но он вызывает настоящую истерику у бедного Тома.
- Да это же всего лишь маленький порез! – обреченно выкрикивает Билл.
Том раскачивается и дрожит, Билл обнимает его, и тот начинает скулить, как раненый волчонок, изредка всхлипывая, и Билл уже совсем не рад, что попросил его что-то там разрезать. Он укачивает бедного парня, обняв его. Иногда поглаживает его по голове и шепчет что-то, стараясь успокоить. Том утыкается носом ему в плечо и скулит, качаясь из стороны в сторону. Через несколько минут истерика стихает, но Билл продолжает гладить парня по голове, а тот только часто дышит. И почему-то Биллу тепло и хорошо, несмотря на нелепость ситуации, несмотря на то, что слегка щиплет в носу. Хорошо именно так, на полу в кухне, в обнимку с этим не таким, как все, парнем.

Глава 6

Кровь перестала идти, и Том успокоился, но продолжал сидеть на полу и смотреть в одну точку. Это был ступор после истерики, он не давал притронуться к себе: едва почувствовав руки Билла на своих плечах, начал изворачиваться, как маленький ребенок, и отталкивать их. Билл тут же отпустил его и отодвинулся, но все же не торопился подняться на ноги, наблюдая за ним.
Так прошла минута… или, может быть, целых пять минут. Том в оцепенении сидел на полу и смотрел на пестрый ковер, а Билл смотрел на Тома. Стояла тишина. Билл уже давно понял, что дело в серьезном заболевании, и собирался выяснить, в каком именно. Этот парень сильно задел его. В Томе чувствовалась тайна, а тайны всегда привлекали Билла. Странные, слишком откровенные фразы вроде «Билл Штритберг. Ты интересный» вгоняли его в краску, но в глубине души Билл должен был признать, что слышать это ему приятно. Почему-то было важно, что говорит о нем этот человек, пусть даже и не вполне понимающий смысл своих слов.
- Вставай, Том, надо вставать, - Билл устало перевел плечами и на коленях подполз ближе.
В ответ – молчание.
- Том, поднимайся, - он снова дотронулся до его плеча кончиками пальцев. Том чуть повернул к нему голову. Карие глаза лихорадочно блестели. Казалось, будто он не видит Билла перед собой. Было жутковато смотреть на это.
- С тобой всё в порядке? – Билл осторожно потормошил его. Тот дернулся, как будто ему стало противно.
- Том, пожалуйста, - тихо уговаривал Билл.
- Билл Штритберг. Мне больно, - с усилием сказал Том, шевеля губами, как в фильме ужасов – не моргая и по-прежнему глядя в одну точку.
- Том, прости, пожалуйста, что я могу сделать? – запинаясь, спросил Билл.
- Не знаю, - последовал безразличный ответ.
- Боже, да сделай хоть что-то, пошевелись хотя бы, Том! - простонал Билл.
- Беспрецедентно.
Билл чуть не выругался. Это не то, что он хотел бы услышать.
- Послушай, могу я до тебя дотронуться? Просто помочь подняться? Ты не будешь пугаться?
Том непонимающе смотрел в лицо Билла.
- Не знаю, - тихо ответил он, боязливо вжимая голову в плечи.
- Давай я возьму твою руку, хорошо? – Билл раскрыл ладонь и кивком указал на его руку.
Немой вопрос в глазах по-прежнему смущал его, но требовалось что-то сделать, как-то разрешить ситуацию. По крайней мере, Том не протестовал.
- Я беру, - Билл медленно поднес свою ладонь к его. Неуверенно дотронулся, потом, не встречая сопротивления, осторожно взял его за руку. Том настороженно наблюдал, готовый в любой момент выдернуть ладонь. И все же выдернул спустя мгновение, быстро отодвинулся от Билла с паническим испугом в глазах. Билл покачал головой, но понимал – это было маленькой победой.
- Хорошо, тогда поднимайся сам,– сказал он, распрямляясь и отряхивая колени.
Том не ответил, но действительно встал на ноги и застыл посреди кухни, ссутулившись и глядя в пол. Он уже забыл и про обед, и про порез. За каких-то полчаса Билл шокировал его так, как никому еще не удавалось. Том хорошо помнил моменты, когда Элфи брала его за руку. Это происходило не слишком часто, и Том каждый раз боялся этого прикосновения, но всё-таки в нем было что-то приятное, Том смутно ощущал это. И вдруг Билл Штритберг, которого он знал всего несколько дней, сделал так же, как Элфи. Это было  интересно, но страшно. Ведь когда тебя касаются чужие руки – это неправильно. Чужие руки оставляют на тебе следы. Их метки впитываются в тело, размазывая по нему пятна, как краски на холсте…
- До свидания, Билл Штритберг, - говорит Том и уходит вглубь квартиры, не оглядываясь на Билла.

***

Билл вышел из подъезда в полном замешательстве. Рассеянно глядя себе под ноги, он подошел к своей машине, сел в нее и еще долго просидел, бессмысленно уставившись в окно. Случившееся на кухне оставило после себя немного неприятный осадок. Он не знал, как ему следует вести себя дальше. Навестить Тома опять или не приходить никогда больше, постараться забыть о нем? В то же время Билл понимал, что второй вариант не подходит. Он всегда был слишком чувствительным и даже сентиментальным, иногда страдая из-за этого. Метания, мучения, переживания, чрезмерная восприимчивость – всё это было так похоже на Билла. Недаром он был писателем, искренне верящим в чудеса. Он был просто обязан наблюдать за Томом и помогать ему хоть чем-нибудь. Этот парень не на шутку задел его, вдохновил, как бы странно это ни звучало. И единственное, что Билл знал наверняка,  — вернувшись домой, он негромко включит классику и будет творить.
Билл завел мотор, и машина тронулась с места. В это время Том рисовал. На новом холсте он набрасывал карандашом контуры рук, вложенных одна в другую. Он спешил выплеснуть новые, непонятные еще эмоции. Внутри покалывало, и Том то и дело пытался вытащить нечто мешающее, он ногтями расчесывал кожу сквозь футболку и морщился, чуть не плача от ощущения опустошенности и неправильности. Что-то определенно шло не так, как обычно. Не хватало чего-то важного, но, с другой стороны, всё было на своих местах.
- Что-то случилось, - то и дело упавшим голосом повторял Том. Вдруг он отбросил карандаш и с нажимом провел пальцами по наброску ладоней. Карандаш немного растерся. Он провел еще раз, потом окунул пальцы в чёрную краску, и четыре полосы легли поперек рисунка. И было не высказать всего словами.
Каждый срыв Тома что-то вел за собой  – хорошее или плохое. Это заметили еще в детстве. Последний срыв случился, когда на его глазах незнакомый мужчина ударил женщину, и после Том еще долго не произносил ни слова. Только спустя полгода это происшествие стерлось из его памяти. Зато в детстве, когда Элфи поцеловала Тома в щеку, он испугался и беззвучно заплакал, но стал больше тянуться к сестре.
Его логику невозможно было понять, а поступки – предугадать. Срывы нечасто случались в его жизни, но все, абсолютно все что-то оставили после себя. Новый срыв не мог пройти бесследно. Том и Билл вместе сидели на кухне, и Билл сделал недопустимую вещь – обнял его, «замазал» своими красками. Оставалось только ждать реакции и гадать, что может последовать за этим.     

на коменты отвечу потом)
А сейчас баннерок, который мне замутили *___*