Спасибо огромное, Оксочка)

Спасибо, предлесть)Очень рада приносить тебе улыбку)

Ох, боже)Не преувеличивай, мась)Спасибо большое:)

Ловите кусочек)Я не успеваю по многу, но хотя бы так:)

Спасибо)
Очень приятно)

Наконец я сделала это.

Берлин.
Сентябрь. 2009 год.
POV Tom.
[Komm]

Я накинул на плечи куртку, завязывая светло-бежевый шарф. Намереваясь прогуляться, я отодвинул штору, смотря на небо, покрытое подозрительно темными тучами. Опять будет дождь. В дверь постучали.
-Да?
В дверном проеме оказалась голова Роба.
-Том?
-М?
-Том, ты можешь сегодня заменить меня? У меня просто…ну…
Роб подмигнул, заговорщически улыбаясь. Я упал в кресло.
-Да, конечно…
Лицо друга засияло.
-Тогда возьми негативы у Эллы, хорошо?
-О’кей. Удачи.
-Спасибо. До завтра.
И Роб хлопнул дверью.
Я позвал Эллу. В ответ тишина. Видимо, она тоже решила уйти по своим делам. Дождь одиноко стучал в окно, надоедая неизменным ритмом.
На пыльной стойке лежал конверт с запиской. Я развернул лист: «Том, сделай это до завтра обязательно. Завтра с утра заберут. Удачи. Элла»
Я вздохнул. Ну что ж…
Я направился в свою лабораторию, именно так я называл это место. Там я создавал что-то похожее на жизнь. Застывшие моменты чужих эмоций. Глянец поверхности вместо блеска в глазах. И много искусственных красок, яркими мазками застывших на чужих лицах. Надев перчатки, я притронулся к пленке. А внутри росло неприятное чувство бессмысленной обиды. У них всех есть дела, радости и вспышки эмоций. А мне моя жизнь казалась четко расчерченной схемой. Карандашные наброски грез на задворках сознания стирались ластиком дел, забот и однообразия. Разноцветные карусели людей и работы днем сменялись на тонкие чернильные линии на клочках бумаги, остывшее кофе и дрожащие ресницы звезд по ночам. Эмили, Мелисса, Анни и еще множество женских имен становились набором букв. Друзья менялись, не задерживаясь надолго. И всего было достаточно. Не больше, не меньше. Просто достаточно.
Достаточно музыки и печенья.
Достаточно эмоций и неба.
Достаточно проблем и счастья.
И, порой, хотелось, чтобы этого было больше. Чуть больше чем стабильное достаточно.
Потому что стабильность – это самое страшное, что может быть.
Это отвратительно: относиться к людям «нормально». Важно либо любить, либо ненавидеть.
Это отвратительно: любить нормальную погоду. Любить можно только громкий дождь или ласковое солнце.
Это отвратительно: чтобы дела шли нормально. Должно быть либо отлично, либо превратно.
Потому что «нормально» и «достаточно» превращают человека в такой вот непонятный сгусток штампов.
Через  полчаса проявленные фотокарточки ворохом лежали на столе.
Я затянулся сигаретой. В горле почему-то запершило. Я взял в руки глянцевые изображения и удобно сел в кресло.
А дыхание перехватило.
Крупным планом чашка, а чуть смазано – хрупкий силуэт черноволосого парня, скрестившего пальцы.
Затуманенный взгляд в обрамлении пушистых ресниц, чуть прищуренный.
Узкая ладонь с длинными пальцами и тонкая цепочка золотого браслета.
Острый язычок, пробегающий по пухлым губам, томно приоткрытым как будто в полустоне.
Звезда, вытатуированная на фарфорово-бледном теле. И острые лучи в сердце.
Тянет руки вверх, привставая на цыпочках, пытаясь дотянуться неба.
Тонкие руки в ворохе розоватых лепестков высокомерной красоты розы.
Идеально прямые ноги, по-развратному красиво расставленные в стороны.
Волосы цвета воронова крыла, в беспорядке замершие на плечах.
Пойманная ухмылка на идеально очерченном лице.
Сигарета обожгла пальцы, но я, кажется, не заметил этого.
Мне панически захотелось видеть Его. Я не знал, как его зовут, и любит ли он чаек. Я не знал, кем он работает и на какой подушке спит. Мне панически захотелось видеть Его. Чтобы удостовериться, что ангелы – не выдумка душевнобольного.